Еремей Парнов - Заговор против маршалов
- Название:Заговор против маршалов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2012
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Еремей Парнов - Заговор против маршалов краткое содержание
Проза и публицистика Еремея Парнова хорошо известны читателям. Его научно-фантастические и приключенческие книги, очерки о странах Востока и повести на историко-революционные темы получили широкий отклик. Произведения Е. Парнова изданы во многих странах Европы, Азии, Северной и Южной Америки.
В Политиздате вышли снискавшие общественное признание книги Е. Парнова «Боги лотоса» и «Трон Люцифера»; художественно-документальные повести «Секретный узник» (об Э. Тельмане), «Посевы бури» (об Я. Райнисе), «Витязь чести» (о Ш. Петефи), «Под солнцем багряным» (об У. Тайлере).
Новый роман Еремея Парнова «Заговор против маршалов» повествует о драматических событиях, предшествовавших Великой Отечественной войне. Речь идет о так называемом «военно-фашист- ском заговоре» в РККА, о процессе над выдающимися военачальниками, уничтоженными по указанию Сталина. Большое внимание уделено и фальшивке, сфабрикованной нацистской службой безопасности, кровно заинтересованной в политической дискредитации М. Н. Тухачевского, других советских маршалов и командиров, ставших в скором времени жертвами репрессий. В романе использованы многочисленные, подчас неизвестные широкой общественности документы…
Заговор против маршалов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Конкретно нашей авиации? — подсказал Блюхер.
— Я вам толком не сумею сказать ничего, кроме того, что написано следствию.
Наркомвнудельцы беспокойно зашевелились. Старый большевик Якир, на которого возлагалось столько надежд, отказывался помочь партии. Он обманул органы. Его уверения в безграничной преданности делу Ленина — Сталина оказались блефом. Чего же от других ждать? Эйдеман почти невменяем, остальные следуют тактике Тухачевского: и нашим, и вашим. Путна признал связь со Смирновым, Фельдман — с Пятаковым, но гестапо и Троцкий так и остались за скобками.
Один Примаков выполняет данное обещание. Ни от чего не отказывается.
— Подсудимый Тухачевский,— Ульрих животным чутьем улавливал малейшие изменения настроений. За судейским столом и там, напротив, где собралась немногочисленная, но такая квалифицированная публика.— Вы утверждаете, что к антисоветской деятельности примкнули с одна тысяча девятьсот тридцать второго года, а ваша шпионская деятельность, ее вы считаете антисоветской, она началась гораздо раньше? — он не столько спрашивал, сколько отвечал за бывшего маршала.
— Я не знаю, можно ли было считать ее шпионской.
И судьи, и обвиняемые понимали, что приговор предрешен, и хотели лишь одного: покончить как можно скорее с нестерпимой мукой души, растоптанной собственными ногами. Поэтому судьи убаюкивали себя мыслью, что их прямые вопросы скорее помогут, чем повредят подсудимым, которые наверняка ждут смерти как избавления. Но непонятное для них, судей, упорство бывших товарищей лишь затягивало невыносимую процедуру. И эта бессмысленная неуступчивость и связанная с нею затяжка порождали раздражение и даже враждебность.
— Тухачевский сетует, что он и его сообщники где-то не поднажали своевременно, что им не дали дополнительных средств,— саркастически улыбнулся Буденный. Пожалуй, он один действительно верил в виновность своих давних противников и оппонентов.— И слава богу, что не дали. Взятый Тухачевским и его сообщниками курс на ускоренное формирование танковых соединений за счет кавалерии следует расценить как прямое вредительство.
О находках на химическом полигоне он не упомянул: зачем лишний раз высовываться?
— Будущая война станет войной моторов,— чуть ли не в одни голос возразили Тухачевский и Якир.
С точки зрения судей, они вели себя непозволительно. Суд грозил вылиться в давний концептуальный спор.
— О боеспособности Красной Армии есть кому позаботиться. Это, к счастью, уже не ваша забота! — наиболее рьяным обличителем выказал себя Алкснис.— Здесь не место для академических диспутов. За дымовой завесой вредных теорий скрывается шпионаж... Подсудимый Корк, вы не ответили насчет передачи вами сведений о войсках Московского военного округа представителям немецкого генерального штаба. Когда это было? При каких обстоятельствах?
— Я неоднократно встречался с немцами на дипломатических приемах, вел разговоры, но сообщал сведения, которые было можно давать.
Алкснис попытался уличить Тухачевского и Якира, но безуспешно. Только признание — царица «доказательств» — могло придать должный вес обвинениям в шпионаже.
— Непосредственно шпионскую работу вы вели с немецким генеральным штабом? — спросил Уборевича Павел Ефимович Дыбенко, председатель Центробалта, легендарный матрос революции, и впервые оторвался глазами от бумаг на столе.
— Не вел никогда.
На белом поле, на кронштадтском заснеженном льду они стояли рядом по-прежнему: Тухачевский и Путна в краснозвездных шлемах, бородач Дыбенко в лихо сдвинутой на бровь бескозырке...
Ульрих объявил перерыв на один час.
— Пока я буду в Кремле, вы прекрасна успеете пообедать,— порекомендовал он Зырянову.— Фриновский обещал, что сегодня у них будет что-то особенное...
Мучась теснотой впившегося в располневшую шею воротничка, Ульрих доложил Сталину о ходе процесса. Обрисовал двурушническое поведение Якира («Он еще смел клясться в преданности вождю!») и само собой постарался представить себя в наиболее выгодном свете: изобличил Тухачевского, скрутил Уборевича, укоротил Корка и Фельдмана. Не столько смысл, сколько сам факт доклада в присутствии членов Политбюро имел значение. Как неотъемлемый элемент разделения ответственности.
Поэтому Ульрих ограничился главным образом общими фразами. Ни Молотов, ни Каганович ни о чем его не спросили. Ежов, через которого шли все материалы, тоже, понятно, молчал. Иного принятый ритуал от них и не требовал. Орджоникидзе был последним, кто этого не понимал.
— Всем подлецам — расстрел,— Сталин мимолетно тронул кончики усов мундштуком трубки.
Успев перекусить в кремлевской столовой, Ульрих возвратился к назначенному сроку в приподнятом настроении. Хоть и не было в том никакой надобности, он предупредил секретаря:
— Высшая мера для всех.
Зырянов наверняка догадывался, откуда явился председатель суда, и Ульриху было приятно подтвердить лестную для него догадку.
Перед тем как покинуть совещательную комнату, он порекомендовал членам присутствия не трогать более Уборевича и вообще перенести основной упор на теракты. В частности, против товарища Ворошилова. Тут у следствия была наиболее сильная позиция.
Как только возобновилось слушание, всем подсудимым было предложено ответить на один и тот же вопрос: «Имел ли место сговор по поводу отстранения Климента Ефремовича Ворошилова от руководства Наркоматом обороны?»
Тухачевский, Путна и Корк признали, что разговоры на эту тему между ними велись, а Уборевич назвал в этой связи Гамарника.
— Когда решили вопрос о Ворошилове поставить в правительстве, то уговорились, что первым начнет Гамарник. Он обещал крепко выступить.
— Достаточно! — оборвал Ульрих.— Что и требовалось доказать.
Выяснять мотивы никак не входило в его намерения. Сговор против руководителя партии и правительства налицо? И довольно. Можно квалифицировать как подготовку к теракту.
Шел одиннадцатый час суда. Все устали. Пора было закругляться.
Подсудимым предоставили последнее слово. Они произнесли положенные фразы покаяния, просили о снисхождении; фактически не признав за собой вины перед партией и страной, клялись в верности революции, Красной Армии, товарищу Сталину.
Все, кроме Виталия Примакова, прошедшего царские тюрьмы, израненного в боях. О нем и о его червонных казаках слагали песни, но всю легендарную жизнь перевесила чаша, на которую неподъемным грузом упали десять месяцев Лефортовской тюрьмы.
— Я должен сказать последнюю правду о нашем заговоре,— начал он, и следователь Авсеевич чуть ослабил напряжение в позвонках.— Ни в истории нашей революции, ни в истории других революций не было такого заговора, как наш, ни по целям, ни по составу, ни по тем средствам, которые заговор для себя выбрал. Из кого состоит заговор? Кого объединило фашистское знамя Троцкого? Оно объединило все контрреволюционные элементы, все, что было контрреволюционного в Красной Армии, собралось в одно место, под одно знамя, под фашистское знамя Троцкого...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: