Дмитрий Агалаков - Аквитанская львица

Людовик перехватил ее взгляд и усмехнулся — отблески все того же вероломства и лжи были в глазах Алиеноры, ее голосе, во всех повадках, какой бы обольстительной и желанной ни казалась она…

Он больше не приходил к ней.

А вскоре к иерусалимскому берегу подошел флот Рожера Второго, и начались приготовления к отплытию. Людовик сам отдавал всевозможные распоряжения — этой работой он пытался отвлечь себя от невеселых мыслей. Злые ветры привели их на эту землю, а теперь гнали прочь — его и Алиенору — врагами друг другу.

Людовик выдержал строгий пост и сразу после Пасхи, которую два короля отметили весьма скромно, сел на головной корабль и вышел в море. Теперь главным его окружением были исключительно тамплиеры во главе с новым магистром Эвраром де Баром. Робер де Краон, сделавший орден могущественной европейской организацией, охватившей своим влиянием Запад и Восток, умер, и братья единодушно избрали новым своим вождем отважного и мудрого де Бара, спасшего французских крестоносцев в Кадмских горах.

Алиенора, окружив себя аквитанской знатью, отплыла на другом судне. Южане и северяне, недавние собратья по оружию, видя, что разлад между королем и королевой принимает серьезный оборот, в последнее время заметно размежевались.

В первую же ночь случился шторм, и всем экипажам пришлось немало потрудиться, чтобы сохранить норманнские суда. Когда же утром следующего дня Людовик поднялся на нос корабля и огляделся, то обнаружил, что судна его жены нет на горизонте.

Она проснулась от шума и сразу села в постели. Сухой треск ломающегося дерева, десятки вопящих голосов и отдаленный лязг оружия тотчас и разом обрушились на Алиенору.

Сбросив ноги с постели, королева встала.

— Что это? — спросила она.

Ее служанки, бывшие при ней, хлопали глазами.

— Мы не знаем, ваше величество, — пролепетала одна из них.

— Так пойдите и узнайте! — строго сказала королева. — Или посмотрите в окошко!

Одна из служанок, отдернув шторку, заглянула в узкое оконце и ойкнула:

— Там корабли, много! Господи, на нас напали…

— Оденьте меня! — приказала Алиенора.

Но дверь в ее каюту распахнулась раньше, чем одна из служанок успела залезть в платье, чтобы выйти, а другие — облачить государыню. В каюту влетел сам Жоффруа де Ранкон с мечом в руке. Увидев свою прекрасную королеву в ночном наряде, почтительно отвел глаза.

— Что вы себе позволяете, де Ранкон? — едва успела спросить королева. А в открытую дверь за де Ранконом уже влетали звуки настоящей битвы. — Смотрите же мне в глаза, черт вас побери!

— Нас атаковали пираты, ваше величество! — исполнив приказ королевы, поклонился аквитанец.

— Пираты?! — изумилась она. — Но откуда они?

Ее служанки затрепетали — всем известно, как в случае победы поступают пираты, особенно турки, с простыми христианками, если их оставят в живых. За сеньору ждут выкупа, а служанок, изрядно попользовав, продают в рабство.

Алиенору уже одевали, а де Ранкон под аккомпанемент битвы, отвернувшись, объяснял:

— Они подошли под норманнским флагом, капитан решил, что это корабли Рожера Сицилийского, оказалось — нет.

Ночной шторм, настигший флотилию Людовика на широте острова Кипр, разбросал все корабли. Капитаны не получали никаких рекомендаций на случай подобных обстоятельств и, собравшись группами, кто кого заметил на горизонте, на всех парусах направили свои суда к Сицилии. Дрейфовать вблизи турецких берегов и ждать у моря погоды никто не решился. Больше недели странствовала Алиенора в сопровождении еще одного норманнского корабля по Средиземному морю и вот, наконец, оказалась недалеко от берегов Пелопоннеса, у мыса Малея, где их и поджидала беда.

— Это турки? — спросила она.

— Вряд ли, — отозвался Жоффруа де Ранкон. — Это не их территория — мы у берегов Греции.

— Мы способны одолеть этих мерзавцев?

Аквитанский барон замялся.

— Да говорите же, черт бы вас побрал! — вновь выругалась Алиенора. — Мы победим?!

За дверью, получив смертельный удар, кто-то со стоном испустил дух. Был слышен полет стрел — они с легкими ударами вонзались в борта корабля и мачты и совсем легко — в человеческую плоть.

— Не думаю. У них пять кораблей, у нас два. Но мы будем драться и умрем за вас, ваше величество, — заключил де Ранкон.

Дверь вновь открылась, и в каюту уже одевшейся королевы залетели еще два рыцаря — Гуго де Лузиньян и коннетабль Аквитании Сельдебрейль. Оба держали в руках мечи и щиты.

— На корабле пожар! — выкрикнул Гуго де Лузиньян. — Надо выходить!

— Мы закроем вас грудью, королева! — выпалил Сельдебрейль.

Алиенора метнула на них гневный взгляд.

— А дальше? Что вы будете делать дальше, сеньоры, когда пираты сделают из вас решето? — Она огляделась. — У нас есть белый флаг? — И, не дождавшись ответа, приказала: — Дайте мне копье, немедленно!

Сельдебрейль выскочил из каюты и через минуту вернулся с окровавленным древком копья. В плече коннетабля, задев лишь самый верх, пронзив кольчугу, торчала стрела.

— Они уже на корабле, — сказал он. — Наших осталось совсем немного!

Алиенора сама сорвала простыню со своей постели и пронзила ее с двух сторон обломанным концом древка.

— Прикрывайте меня щитами, сеньоры! — сказала королева. Рыцари окружили ее, они вынырнули из-под низкого потолка каюты, и Алиенора подняла вверх белый стяг.

Половину корабля уже затянуло черным дымом. Повсюду был огонь и лежали трупы. Схватка последних аквитанцев с пиратами уже происходила недалеко от каюты королевы.

Выйдя под защитой своих рыцарей, она подняла древко как можно выше и замахала белым полотнищем.

— Я, королева Франции, повелеваю прекратить битву! — собрав всю силу своего звонкого голоса, выкрикнула она. — Мы сдаемся!

Но ей понадобилось повторить эту фразу раз десять, чтобы обе стороны прислушались и опустили клинки. По ее приказу аквитанцы немедленно сложили оружие.

— Я, королева Франции Алиенора, сдаюсь на милость победителя! — громко сказала она предводителю отряда.

Ее рыцари — Жоффруа де Ранкон, Гуго де Лузиньян и Сельдебрейль — с неохотой расступились и тоже положили перед собой мечи и щиты.

— Кто вы и на чью милость я могу положиться? — спросила Алиенора у предводителя пиратов.

Тот, загорелый, в шальварах и заляпанной кровью рубашке, с повязкой на голове, изящно поклонился:

— Меня зовут капитан Фока из Калабрии, ваше величество. — В руках он держал сарацинский ятаган и небольшой круглый щит. — Я польщен подобным знакомством. Вы сдаетесь на мою милость и отныне, как союзник норманна Рожера Второго, принадлежите его противнику.