Владимир Шигин - «СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!»

Баренцево море встретило нас традиционной апрельской солнечной и штилевой погодой. Плавбаза скользила по воде, как по маслу. Но мне не до красот природы. Мучительно пытаюсь представить себе состояние аварийного корабля. Уединившись с Зарембовским во флагманской каюте, в которой всего-то полтора года назад я жил во время делового захода в египетский порт Алек­сандрию, мы обсуждаем теперь возникшую ситуацию и варианты возможных действий.

— С лодки на транспорт принято 43 человека, — говорю я сумрачному инженер-механику. — Что это за люди? Предполагаю, что отравленные окисью углерода либо пораженные тепловыми ударами, но живые. Трупы вряд ли стоило эвакуировать. Спасать надо живых. Как ты думаешь?

— А черт его знает, — отвечает Зарембовский.

— Если 43 человека эвакуировано и 30 предположительно погибло, то, следовательно, на борту осталось чуть меньше сорока дееспособных членов экипажа. Что они смогут?

— Это зависит от состояния корабля.

— А как ты это себе представляешь, Леонидыч? Давай рас­суждать исходя из наихудшего варианта.

— Если пожар возник не только в седьмом отсеке, где рас­положен пульт управления главной энергетической установкой и в центральном посту, то это почти катастрофа, — хмурился Вла­дислав Леонидович. — Аварийная защита наверняка сработала, и реакторы заглушены, однако при этом не долго протянут и другие механизмы, обеспечивающие теплосъем Аккумуляторная батарея разрядится быстро, а на дизельгенераторы надежды мало. К ним может не быть доступа, поскольку они блокированы с обеих сторон аварийными отсеками.

— Так! Остаточное тепловыделение не охлаждаемых реакторов столь велико, что температура внутри реакторного и смежных отсеков, не говоря уже о тех, где возник пожар, может достигать пределов, исключающих возможность присутствия там людей, — мрачно заключил Зарембовский.

— Ты считаешь, что мы встретим мертвый, темный и горячий корабль? Ничего себе нарисовал картинку!

— Как условились. По худшему варианту.

— Ну что ж! Будем готовить аварийные группы и резервный экипаж к работе в темноте, в условиях высоких температур и силь­ной загазованности воздуха. Ты понял?

— Куда уж понятнее, — вдруг улыбнулся флагмех, почуяв зна­комую сорокинскую интонацию.

— Впрочем, вполне возможно, что дела на «Восьмерке» обстоят не так уж погано, — пытаюсь я разрядить обстановку. — Судить пока трудно. Информации слишком мало.

— Это естественно. Для того, чтобы иметь точное суждение, требуется подробная и всесторонняя разведка состояния аварий­ною корабля.

— Надеюсь, что по мере подхода к лодке наших кораблей объем информации будет возрастать, и обстановка, а значит, и способы наших действий, будут проясняться.

— По-видимому.

— Ну, тогда отдохни малость, Леонидыч. Ведь ночь не спал А завтра вместе с Новиковым и Черненко займись разработкой плана разведки аварийной лодки. К вечеру доложишь.

— Есть! — сказал Зарембовский и побежал куда-то в недра плавбазы, а я поднялся в ходовую рубку, чтобы еще раз окинуть взглядом бескрайний простор Баренцева моря и подумать о ка­призной подводной судьбе.

К вечеру испортилась погода, а когда прошли траверз мыса Нордкап, усилился встречный ветер. «Волга» залезла в противную муть тумана с дождем Около 21 часов над плавбазой появился само­лет базовой патрульной авиации норвежских ВМС. Это значит, что натовцы будут теперь за нами следить. Возможно, они уже знают об аварии на К-8.

После вечернего чая я собрал офицеров и подробно рассказал им, а потом матросам экипажа и аварийным группам о предстоя­щей задаче и возможных условиях ее выполнения. Утром 12 апреля, отдохнув и отоспавшись, экипаж начал усиленную боевую под­готовку, отрабатывая индивидуальные и групповые действия в изолирующем снаряжении. Врачи проводили занятия по мерам помощи при ожогах, кислородном голодании, отравлениях окисью углерода, отрабатывали тактику эвакуации раненых и пораженных из аварийных отсеков.

К обеду Зарембовский, Черненко и Новиков доложили мне на утверждение план разведки аварийной подводной лодки. Этот план включал предварительный опрос дееспособных членов экипажа К-8, дозиметрическую и химическую разведку палубы и подходов к рубочному люку и люкам концевых отсеков, разведку первого помещения, в которое удастся спуститься, внешний осмотр меха­низмов и запись показаний приборов, поэтапное продвижение из отсека в отсек, контроль действий групп разведчиков, связь с ними и порядок замены при необходимости. Разведка завершалась ана­лизом результатов и разработкой плана ввода экипажа и работы в отсеках аварийных партий.

Перед утверждением плана неминуемо встал вопрос о том, кто возглавит первую разведгруппу.

— Полагаю, что это следует сделать мне, — после недолгого молчания заявил Зарембовский. — Не впервой. Справлюсь.

— Ну, нет! Так дело не пойдет, Леонидыч. Забыл, кто ты есть? Твое дело думать, а не геройство проявлять, — отреагировал я.

После недолгих споров составили расписание трех смен раз­ведчиков из инженеров экипажа, усиленных дозиметристами Новикова и матросами боцманской команды, что позволило мне утвердить план разведки и успокоиться.

К вечеру связисты плавбазы установили прямую радио с крейсе­ром «Мурманск» и доложили радиограмму от начальника походного штаба флота контр-адмирала Шинделя. Даниил Ильич просил до­носить ему место «Волги» на 6.00 и 22.00 ежесуточно.

Уже за полночь, оставив слева Лофотенские острова, мы устремились к Фареро-Исландскому порогу, а в полдень 13 апреля получили еще одну телеграмму Шинделя, где нам предписывается следовать в точку у юго-восточной оконечности Фарерского архи­пелага. Там, ВІЗмилях от берега, находится эсминец «Скромный» и танкер, вместе с которыми нам приказано ожидать прибытия крейсера «Мурманск». Видимо, комфлот уже зацепил аварийную лодку и ведет ее к Фарерским островам для посадки нашего эки­пажа? Тем лучше. Возможно, обстановка на К-8 более простая, чем мы тут предполагаем?

Несмотря на эту успокаивающую мысль, я продолжаю обду­мывать возможные ситуации, с которыми мы можем встретиться на аварийном корабле, консультируюсь с инженерами, врачами, химиками. А море ведет себя все хуже и хуже. Ветер крепчает. Небо затянуто тяжелыми низкими облаками. Тем не менее, эки­паж продолжает тренироваться. После ужина провели заседание партийного бюро, а затем состоялись партийное и комсомольское собрания. На верхней палубе холодно и мокро, от качки с души воротит, но настрой у моих подводников боевой. Это хорошо.

Утром 14 апреля «Волга» подошла к Фарерским островам. Их уже видно на экране радиолокатора, но горизонт закрыт сеткой дождя, поэтому зрительно острова не наблюдаются. Зато на подходах к назначенной точке, слева по курсу обнаружили суда спасательного отряда в составе СС Карпаты», килектора и танкера, а в радиосетях ближней прослушивается работа крейсера «Мурманск» и большого противолодочного корабля «Вице-адмирал Дрозд».