Владимир Шигин - «СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!»

Тогда же Агафонов расписал по подводным лодкам и штаб бри­гады. Сам он поднял свой флаг на лодке капитана 2-го ранга Кетова Б-4. Вместе с ним пошел на Б-4 и флагманский связист капитан 3-го ранга Куликов. На Б-59 отправились в поход начальник штаба бри­гады капитан 1-го ранга Архипов и флагманский врач майор Дедков. На Б-36 — заместитель командира бригады по электромеханиче­ской части капитан 2-го ранга Любимов. И наконец, на Б-130 — за­меститель командира бригады по политической части капитан 2-го ранга Смирнов, флагманский штурман капитан 3-го ранга Любичев и флагманский специалист по радиотехническим системам капитан 3-го ранга Сенин. Флагманский минер бригады капитан 3-го ранга Кузовников и флагманский химик капитан-лейтенант Капустин должны были сопровождать имущество бригады на одном из иду­щих на Кубу зафрахтованных сухогрузов. Забегая вперед, можно сказать, что, благополучно достигнув кубинского порта Мариель, они долго ждали там прибытия своих товарищей...

Перед выходом в море по указанию политуправления Северного флота коммунистам было приказано сдать свои партбилеты в по­литотдел. Это сразу же насторожило людей — ведь так поступали лишь в исключительных случаях. Женам офицеров и мичманов выдали денежные аттестаты. Одновременно специальная комиссия начала срочно уничтожать секретную часть 69-й бригады. Бумаги жгли буквально перед самым отходом в одной из кают плавбазы «Дмитрий Галкин». В результате спешки, как оказалось впослед­ствии, потерялось сразу девятнадцать грифованных документов, которые с огромным трудом разыскали лишь после завершения всей «карибской эпопеи».

Но вот наконец отдан последний швартов, и четыре субмарины, крадучись, под покровом ночи, начали свой путь в неведомое.

А вот как описывает приготовление к походу бывший коман­дир подводной лодки Б-4 капитан 1-го ранга в отставке Р. Кетов. Оговоримся сразу, со многими фактами, приведенными Кетовым, категорически не согласны многие другие участники похода, в том числе и бывший командир бригады Агафонов. Не все соответствует здесь и информации, имеющейся у автора этой книги.

«Операция по перебазированию на Кубу эскадры подводных лодок готовилась около года (?). Несмотря на строгий режим се­кретности, о походе на Кубу знали не только мы, командиры, но и наши семьи, поскольку и они тоже должны были перебраться на Кубу (?). Но за 3—4 месяца до начала операции главное ко­мандование уведомило, что дивизия ракетных подлодок на Кубу не пойдет — миссию предстоит выполнить лишь нашей бригаде с плавбазой. За месяц приказ снова изменили: отправлялась не бригада, а всего четыре лодки (?). И тут принялись играть в сверхсекретность. Нас выкинули из Полярного в дальнюю бухту. На берегу — тройное оцепление. О целях и задачах похода — ни слова. Смех! Приказали сдать всю теплую одежду, кроме канадок для верхней вахты, и выдали тропическую форму. Благо, боцман у меня был парень запасливый. Спросил разрешения припрятать кое-что из теплого. Потом, когда возвращались, нас это здорово выручило.

В конце концов, получили приказ погрузить спецоружие, то есть торпеды с ядерными зарядами. По одной торпеде — на каж­дую подводную лодку. К ним приставили по офицеру. Они даже спали с торпедами в обнимку.

Провожать нас прибыл заместитель главкома адмирал Фокин. Выдал каждому командиру по листку папиросной бумаги. «Это вам боевой приказ», — говорит (?). Ни до похода на Кубу, ни после не доводилось мне получать таких приказов. В нем несколько слов о скрытом переходе на Кубу. И никаких конкретных указаний. Мы в недоумении. Фокин спрашивает: «Давайте, товарищи, говорите, что вам неясно?» Все мнутся. Тут начальник штаба Вася Архипов: «Нам неясно, зачем мы взяли атомное оружие?»

— Установка такая. Вы должны с ним освоиться, — ответил кто-то из начальства.

— Хорошо. Но когда и как его применять?

Молчание. Потом Фокин выдавил, что не имеет полномочий сообщать об этом. Начальник штаба флота Россохо крепко вы­ругался и произнес

— Ну так вот, ребята, записывайте в журналы: «Применять спецоружие в следующих случаях: первое, когда вас будут бом­бить, и вы получите дырку в корпусе; второе, когда вы всплывете, и вас обстреляют, и опять же будет дырка; и третье — по приказу из Москвы».

Перед самым выходом в море мы провели короткое совеща­ние. Всем было ясно: 10-узловым ходом, да еще скрытно, к сроку не доберемся. Поэтому договорились о следующем. После выхода ныряем, на 50 миль двигаемся на север под водой, затем всплываем и, дабы выиграть время, полным ходом в пятнадцать с половиной узлов чешем до первого натовского противолодочного рубежа...»

Как всегда бывает на флоте, доукомплектовывали личным со­ставом подводные лодки в самый последний момент. Кроме самого комбрига, вступившего в командование соединением всего лишь за два дня до выхода в море, тогда же был срочно сменен и командир Б-59. Вместо капитана 2-го ранга Енина на эту должность назначили капитана 2-го ранга Савицкого. Не обошли лихорадочные пере­тасовки личного состава и другие лодки. Так, на Б-36 был сменен командир электромеханической боевой части, а на Б-130 заменили замполита и старшего помощника Вспоминает бывший командир Б-4 капитан 1-го ранга в отставке Шумков: «За период подготовки к походу произошли частичные изменения в личном составе экипажа. По состоянию здоровья был заменен замкомандира по политчасти капитан 3-го ранга Юрий Сидоренко, очень грамотный офицер- подводник, уважаемый всем экипажем. Был заменен и старший помощник капитан-лейтенант Слава Кулешов. В этом чувствую вину за собой. Дело в том, что когда после постройки и испытаний мы уходили из Ленинградской бригады на Север, тамошний ком­бриг назначил ко мне в экипаж матроса-электрика, имевшего две судимости. Назначил по принципу, возьми, Боже, что мне негоже! Неприятности этот представитель уголовного мира нам доставлял ежедневно, не только разлагая матросов, но и постоянно провоцируя офицеров. Естественно, что, когда началась подготовка к походу на Кубу, было решено списать его с лодки. Однако в доковый ремонт он с нами пошел. Там он своим хамским поведением и спровоци­ровал Кулешова Спортсмену-старпому пришлось кулаком при­вести зарвавшегося уголовника в чувство. Дело раздули. Старпома немедленно сняли с должности, несмотря на то, что даже сам факт пребывания уголовника на корабле оставил тяжелый отпечаток на всем экипаже».

Еще в сентябре 1962 года американская разведка выявила на Кубе семь позиций зенитных ракет, присутствие тяжелых тан­ков и МиГ-21. Разведсводка же, положенная на стол президента США 1 октября, содержала уже сведения о семнадцати позициях зенитных ракет. Тогда же в Вашингтон просочились и первые сведения от кубинских эмигрантов о возможности установки на Кубе советских баллистических ракет. Кеннеди незамедлительно оповестил Латинскую Америку: