Александр Дроздов - Первопрестольная: далёкая и близкая. Москва и москвичи в прозе русской эмиграции. Т. 1

присол из живых щук,

щука колодка, огнива белужья в ухе,

звено лосося, звено сёмги,

полголовы осетра и белуги просольной,

лещи паровые, стерляди, сазаны, окунь, начинённый снетками, таковой же, намятый налимьей печёнкой, судак в испарине с яйцом и кашей.

Ещё разные мелочи в том же роде, после чего, наконец, начинался настоящий обед из блюд основательных и отлично приготовленных. А в заключение подавались цукатные пироги, марципаны, желе и кремы на больших досках; на блюдах они не умещались.

Но это, конечно, пустяки, — так ли ели в старину! Вот пишут, что в советской Москве хотят выращивать ананасы. Но их сто двадцать лет тому назад выращивал в Москве купец Гусятников, а у графа Завадовского подавали их свежими, вареными, квашеными, а также рубили в кадушках, как простую капусту, и делали из них щи и борщи. И камер-юнкер Рококо славен был не столько обедами, сколько сюрпризами, которые он готовил для дорогих гостей; в этом он был изобретателен до чрезвычайности!

Так, например, он с большими затратами устроил у себя в доме особый подъёмный обеденный стол. Посредине зала внезапно проваливался пол, и из провала появлялся прекрасно сервированный стол с яствами и питиями — пожалуйте, дорогие гости! А для ради полной неожиданности хозяин предлагал гостям потанцевать для возбуждения аппетита. И в первый же раз случилось, что пол опустился несколько преждевременно, и часть танцевавших гостей провалилась в кухню, впрочем, без серьёзных повреждений. Разумеется, неудача была поправлена дальнейшими увеселениями.

Весьма остроумно был там показан также фокус со свечами — тонкая работа одного немецкого пиротехника! Был обычными восковыми свечами, в прекрасных подсвечниках и канделябрах, уставлен обеденный стол. Были гости веселы и кушали сладко. И вдруг все свечи одновременно стали меркнуть, а затем из их фитилей полетели фонтаны чудеснейших фальшфейеров и римских звёзд.

Картина божественная, ещё более украшенная неожиданностью. А так как дамы были декольтированы и в платьях легчайших материй, то эффект удался ещё больше: дамы визжали, мужчины их тушили. Несколько испортил впечатление удушливый запах пороха.

Московское владение камер-юнкера Рококо занимал обширнейший участок земли, с десятком строений, тенистыми садами и прудами. По этим садам и прудам гуляла необузданная фантазия хозяина, который для забавы гостей не жалел ничего.

Известно, как русский человек любит грибной спорт. Ни в одном лесу не было такого количества белых грибов, как в садах камер-юнкера Рококо: под каждым деревом, на каждой полянке, по краям всех дорожек, даже на самых непоказанных местах. И грибы были послушны: они вырастали по слову хозяина в день приёма гостей. Закупались они возами на базарах, и на рассвете вся челядь помещика была занята делом: втыкала белые грибы в землю по всему саду. Зато — сколько удовольствия гостям, набиравшим без труда и в короткое время целые корзины!

Столь же рационально был поставлен на прудах Рококо спорт рыбный, ловля на удочку. Девицы и дамы получали от хозяина билеты на право рыбной ловли; билеты нумерованные, и каждому билету соответствовала заготовленная и уже заброшенная в воду удочка, причём удилище было перевито резедой или голубой лентой с бантиком на конце. Когда же девица или дама вытягивала леску из воды, то на крючке непременно была рыба: у одной — плотичка, у другой — окунёк, у этой — подлещик, у той — крупный карась. С возгласами радости рыбы вытаскивались на бережок. Случались и затруднения, когда на крючке оказывалась живая щука фунтов на семь, справиться с которой неопытному рыболову трудновато. Но чаще всего рыба была снулая, не выдержавшая ожидания, а кому-то из гостей — по рассказам недоброжелателей — попалась даже малосольная севрюжка.

А знаменитая земляника камер-юнкера Рококо! Ранняя весна, снег только что сошел, земля не успела обсохнуть. Гости хорошо пообедали, и на десерт хозяин приглашает в сад, где чудодейственно выросли кустики со спелой лесной земляникой: собирайте и кушайте на здоровье! Тянешь за ягоду — и вместе с ягодой вытаскиваешь кустик.

Но что земляника! Стоило гостям заранее высказать пожелание — и на ещё безлистных деревьях хозяйского сада вырастали яблоки, апельсины, абрикосы и персики, для сбора которых приглашались любители. И нужды нет, что сочная груша оттягивала ветку березы, — от этого она не становилась хуже.

Лучше же всего были в доме камер-юнкера Рококо уборные комнаты. Правда, в те времена дело обстояло неважно с водопроводом и канализацией; зато в дамской уборной столики ломились от коробок с пудрой, скляночек с духами, пакетиков лаванды и других душистых трав. На тарелочках лежали мушки всех величин, шпильки любой формы, булавочки, застёжечки, ещё не совсем вышедшие из моды блошиные ловушки на цепочках, искусственные локоны всех мастей — и всё это дамы могли забирать с собой в желаемом количестве на память о гостеприимном хозяине. В мужской уборной были к услугам два крепостных брадобрея и было можно раздобыться не только шейным платочком, но и хорошим исподним бельём и брызжами [221] Брызжи — или брыжжи, брыжики, т. е. манжеты или воротнички . Прим. сост. .

Очаровательная жизнь! И если хозяину это влетало в копеечку, — то для чего-нибудь существовали хамы [222] Хамы — здесь: лица непривилегированных сословий, простонародье . Прим. сост. , пахавшие и сеявшие в его деревнях.

О странной кончине камер-юнкера Рококо подробных сведений до сих пор не было, и мы рады этот пробел в исторической литературе посильно восполнить.

Грибы делятся на собственно грибы и на губы. Грибы — белые, губы — все остальные. Белый гриб ни с каким другим не спутаешь, в губах разбираться труднее.

Очень любил грибы камер-юнкер. Любил белый гриб в сметане, ценил солёный груздь, уважал и подгруздь, обожал бутылочный рыжик, смаковал опёнка, отдавал должное подосиновику и подберёзовику, особенно если суп из них приправить луком и перцем до крайности, да не пожалеть и лаврового листа. Хорош, хоть и неказист, сморчок — гриб ранний. Трюфель дорог, но ароматен, и ищут его при помощи опытной свиньи. Первым в России стал есть шампиньоны именно камер-юнкер Рококо; до него этот гриб почитался поганым. А то вдруг набрасывался на лисичку в масле, хорошо прожаренную, на зубе хрустящую. Умелый повар сделает чудесное блюдо не только из валуя-кульбика, но даже из будто бы презренной акулининой губы. На любителя — сыроежка в сыром виде, с перчиком и тёртым хреном. Моховик, поддубник, зайчонок — всем хорошо известны. В наши дни один профессор доказал, что можно есть и мухоморы, если их выварить в уксусе, и съел целый фунт во время лекции о грибах, — но скончался, бедняга, в судорогах.