Лев Рубинштейн - Когда цветут реки

— Япянь?

Купец важно кивает головой. Ван Хэ обнажает свои бескровные десны. Он рад. Это один из самых счастливых для него дней в году.

Долину Долгих Удовольствий называли иначе «Деревней Ванов». «Называли», потому что теперь ее нет. Вся деревня была населена Ванами. Всего было Ванов пятьдесят одна семья, и все они происходили от общего предка, который пришел сюда из далекой северной земли в незапамятные времена. У Ванов был общий храм предков, в котором на главном месте красовалась деревянная табличка с именем первого Вана.

Но не все Ваны были одинаковые.

В частности, те Ваны, которые жили на восток от Люйхэ, небольшого мутного протока, впадающего в Янцзы, носили синие куртки и широкие соломенные шляпы. Жизнь их заключалась в том, что они с утра до вечера копались на крошечных клочках земли, стоя по колено в воде.

Их было пятьдесят семей на восточной стороне Люйхэ. По ту сторону протока жила всего одна семья. Тамошние Ваны носили халаты и маленькие круглые шапочки, а жизнь их заключалась преимущественно в том, что они раскуривали трубки.

Курить целый день день китайскую трубку — нелегкое дело. В трубку влезает табаку всего на одну затяжку.

Каждые пять — шесть минут приходится тянуться за щипчиками и класть новую порцию табака. Так как это дело утомительное, особенно в жару, то самый старший Ван «по ту сторону», Ван Чао-ли, «отец», завел себе мальчика.

Мальчик этот был родственником Ван Чао-ли и звали его Ван Ю. Происходил он с восточной стороны протока.

Набивать трубку было скучно, а получать щелчки и щипки еще скучнее, потому что «отец» Ван Чао-ли щипался очень больно. От каждого щипка на целый день оставалось красное пятно, а от некоторых даже синеватое. Впрочем, пятна были почти не видны, потому что кожа у Ван Ю была очень смуглая.

От скуки Ван Ю посматривал в окно. Из окна была видна часть больших каменных ворот, которые вели в усадьбу Ван Чао-ли. Эти ворота были главной достопримечательностью усадьбы. На них было высечено красивыми знаками следующее мудрое изречение:

МОЙ БРАТ ПОЛУЧИЛ ЗВАНИЕ УЧЕНОГО.

И это не было ложью. Один из братьев Ван Чао-ли действительно дважды экзаменовался и получил степень «цзюйжень».

Правда, покойные родители обоих братьев сильно поиздержались перед экзаменами. Они поднесли каждому экзаменатору огромное количество шелка и серебра. Но как ничтожен какой-нибудь шелк или серебро перед высокими познаниями!

Надо прибавить, что этот брат занял в свое время большую должность чжичжоу [5] Чжичжоу — окружной начальник. в том самом округе, в котором находилась усадьба Ван Чао-ли. И хотя китайский закон запрещает чиновнику служить в том округе, откуда он происходит, но закон дряхл, а шелк и серебро могущественны.

Ради этого назначения брат Ван Чао-ли не поскупился на серебро и вошел даже в долги. Впрочем, должность была доходная, так что долги он на шестом году управления округом выплатил.

Итак, в доме Ванов, что «по ту сторону» протока, все с полном порядке. Ван Чао-ли не забывает брать арендную плату со своих родичей, заставлять их приносить себе подарки по праздникам, таскать грузы, ловить рыбу, копать канавы, чинить свой дом, носить свой паланкин и делать все другие работы, какие ему нужны по хозяйству. Семейная жизнь протекает счастливо. Три поколения живут под общей крышей из голубой черепицы с позолоченными коньками. Перед домом сверкает на солнце пруд, полный рыбы. Амбары полны хлеба. Сад поражает своей густой зеленью, пестрыми беседками и обилием самых поэтических цветов. Иногда в беседке можно увидеть одного из сыновей, изучающего произведения великих классиков и записывающего кисточкой на бумаге самые мудрые изречения философа. В семейном храме дымок курений поднимается перед табличками с именами давно скончавшихся предков. По праздникам все надевают шелковые халаты, а к обеду подаются тушеные плавники акулы и ветчина с голубиными яйцами. И, садясь к обеденному столу, Ван Чао-ли с удовлетворением думает о том, что деревенские люди покорны, сыновья почтительны, школьный учитель строг, император доброжелателен, а разбойники и заморские дьяволы находятся далеко, в других провинциях.

Что еще можно рассказать о доме, брат хозяина которого получил звание ученого? Ничего!

Надо прибавить, что в знаменитые ворота с надписью имеют право проходить только почетные гости, а народ попроще ходит боковыми дверьми.

Поэтому Ван Ю очень удивился, когда увидел в воротах процессию. Это случалось не чаще двух раз в году.

Ван Ю обернулся и напротив, в другом оконце, увидел два плутоватых глаза. Это был Ван Линь, друг Ван Ю, служивший на кухне и на женской половине. Его также щипали, он также любил смотреть в окно.

— Фу, — тихо сказал Ван Ю, подмигивая Ван Линю и делая знаки головой.

Физиономия Ван Линя расплылась от удовольствия. Голова у него, как и у всех китайских мальчиков, была бритая и только на затылке торчала косичка. Эта косичка была постоянно растрепана, и Ван был сейчас так похож на чертенка, что Ван Ю тихо засмеялся. И сейчас же он почувствовал ловкий щипок в спину. У Ван Чао-ли были длинные ногти, и он не просто щипался, а прямо-таки царапался.

— Ты ржешь, как лошадь! — послышался гневный голос Ван Чао-ли. — Ты меня разбудил, отвратительный поросенок! Как ты смеешь говорить «Фу»?

— Фу, — оправдывался мальчик, показывая в окно.

— Что ты видишь?

— Едет Фу с товарами.

— Как, он уже здесь?

Ван Чао-ли поднялся с лежанки с необыкновенной для него скоростью. Убедившись, что мальчик не лжет, он засуетился, оправил бороду и велел подать себе самый лучший халат. И при этом он еще раз ущипнул Ван Ю. Но мальчик не обратил на это внимания: приезд Фу был очень важным событием для всех в доме.

И вот купец степенно сидит на почетном месте — налево от хозяина. На носу у купца огромные очки с розовыми стеклами. Это вовсе не значит, что у Фу плохое зрение. Он носит очки просто для важности.

Проделаны почти все церемонии. Хозяин вышел к воротам в шляпе и отвесил самый вежливый поклон «четвертой категории», называемый «чаодао», то есть сдвинул обе ноги вместе, упал на колени и стукнулся лбом о землю. То же проделали купец и поэт. Ван Ю в голубой, расшитой бисером куртке, мелко семеня ногами, внес чай, трубки, пирожки и сухие фрукты. Хозяин и гости встали, и Ван Чао-ли поднес купцу обеими руками чашку зеленого чая, накрытую сверху блюдечком. Они снова уселись и, для приличия помолчав несколько минут, начали разговор по всем правилам вежливости:

— Мы имеем притязание принять труд почтенных шагов. Здорова ли особа в паланкине? (Это значило: «Благодарю вас за посещение и надеюсь, что вы в добром здоровье».)