Альберт Брахфогель - Рыцарь Леопольд фон Ведель

— Если чужеземец — рыцарь и испытан вами, то может он явиться к нам и попросить дозволения сразиться.

Герольд поклонился и поднял жезл.

— Чужеземный, безымянный рыцарь, перед тобою открыто ристалище! Largesse!

Грянули трубы и литавры.

Хотя было это не больше, чем маскарад, но до того похожий на действительность, что легко мог обмануть каждого. Чужеземец сидел на дивном вороном коне, покрытом красной, настоящей восточной попоной. Ноги рыцаря, до чешуйчатой обуви, были покрыты белыми шелковыми шароварами, а верхняя часть тела — широкою красной рубахой без рукавов, так что видны были его мускулистые геркулесовские руки и мощная шея. Вместо пояса на нем была драгоценная индийская зеленая шаль, за спиной у него развевался белый бурнус, голова была покрыта железным шлемом, вокруг которого обвивалась зеленая чалма, украшенная красным пером, в отверстиях шлема сверкали большие глаза. Вместо меча ему служил оружием ятаган. На его круглом щите был изображен в золотом поле черно-красный круг. Рыцарь медленно объехал вокруг ристалища и, преклонив копье, остановился перед Елизаветой.

— О, величие милости и красоты! — начал он. — О ты, Елизавета, озаряющая и оживляющая Англию подобно свету небесному, дозволь также и чужеземцу преломить копье в сей торжественный для тебя день. Не для того приехал я, чтобы моею доблестью поклониться красе твоей, это подобает благородным сынам Севера, а не мне, одинокому сыну Востока. Являюсь я перед твоим престолом истины и любви с тем, чтобы ты изрекла нелицеприятный суд перед лицом всего мира. Имя мне Ахмет, бей Рамлы и Яффы. Как рыцарь и эмир являюсь я в защиту поруганной чести, непризнанной невинности и разбитой жизни одного безымянного странствующего друга, утратившего из-за меня и родину и любовь. Если между благородными дворянами Англии найдется человек, готовый сразиться со мною с тем, чтобы поддерживать право или бесправие, честь или бесчестие моего друга, то прошу тебя, пресветлая королева, дай на то соизволение твое.

— Если ты, — ласково сказала Елизавета, — мужественный эмир, явился в Англию в защиту чести друга твоего и обращаешься к королеве Англии, как к судье в деле любви и верности, то ради столь высокого доверия, да будет тебе дозволено сражаться.

Чужеземец вынул какую-то блестящую странную вещь и прикрепил ее к концу своего копья.

— Не как благодарность за такую милость, но чтобы ты убедилась, что действительно пришел я с востока, позволь, о высокая повелительница, повергнуть к стопам твоим дар благоговения.

Он приподнял копье, подъехал к лестнице, наклонил оружие к Уолтеру Роули и передал ему подарок.

— Недавно я видел эту дивную диадему в руках иноземного благородного христианина, — заметил Роули.

Изумленная Елизавета взяла блестящее украшение.

— Богом клянусь, — вскричала она, — такая драгоценность красуется на груди одной известной нам особы! Милорды, позвольте сразиться Ахмету и пусть один из вас ответит на его вызов! Сэр Уолтер, — прошептала она, — тут кроется какая-то тайна! Назовите чужеземца, преподнесшего мне этот подарок.

— Как только он сразится, я объявлю его имя, ваше величество, — быстро ответил Роули.

Между тем граф Арундель приблизился к чужеземцу.

— Ради милостивой и справедливой королевы Англии я сомневаюсь в праве, невинности и чести вашего друга! Объявите мне ваше настоящее имя! — шепотом прибавил граф.

— Леопольд, рыцарь фон Ведель! — тихонько ответил тот.

— Клянусь золотой медалью Григория, которому вы изменили, — вполголоса сказал Арундель, — вы сами тот бездельник, за которого хотите сразиться! Покрепче же держитесь в седле, имперский рыцарь!

Не ответив ни слова, Леопольд отъехал на западный конец ристалища, а Арундель — на восточный.

Герольд поднял жезл, грянули трубы.

Противники пришпорили коней и съехались посредине арены. Конь восточного рыцаря осел на задние ноги под силой удара, копье его переломилось, Арундель барахтался на земле, а конь его упал в сторону.

— Ахмет, бей Рамлы, выиграл! Хвала победителю! — вскричал герольд.

— Мужественный человек, клянусь нашей королевской честью! Сэр Уолтер, кто он такой?

— Леопольд, рыцарь фон Ведель, ваше величество!

— Германский рыцарь? Теперь мы догадываемся, кто друг его далекого друга! Ни слова об этом! Но все же, я не могу и не хочу принять его. Скажите ему еще раз, что письмо его будет принято к сведению и чтобы он не думал, будто мы не доверяем ему, в приличное время представьте его ко двору. Успокойте его хоть этим.

По окончании турнира Елизавета отправилась по галерее в свои покои. Проходя мимо нарядных дам, она приблизилась к Руфи и Анне фон Эйкштедт. Анна была чрезвычайно бледна.

— Милая госпожа фон Эйкштедт, — обратилась она к первой, — проведите нас с мисс Анной в наши покои. В числе даров наших верных палладинов есть одна вещь, значение которой только вы можете объяснить нам.

Как обычно, прошло немало времени, прежде чем ее величество отпустила кавалеров и дам и удалилась с приближенными своими, чтобы одеться к банкету и балу, которые завершали празднество. Леди Мария, графиня Пемброк, обер-гофмейстерша, знаком указала Анне и Руфи выйти из зала боковым ходом. Одна негритянка — редкость в Лондоне тогдашней эпохи — провела их коридорами к маленькой двери и отворила последнюю — и Анна и Руфь очутились в высокой комнате с одним окном, с позолоченным потолком и с кроватью под бархатным балдахином. Это была спальня Елизаветы.

Вскоре послышались шаги и голоса, отворилась дверь, и в комнату вошла сама Елизавета, заперла двери и медленно приблизилась к смущенной Анне, стала рассматривать ожерелье на ее груди.

— Не знаю, милая мисс, случились ли с вами сегодня столь странные вещи, как с нами. Не желая вмешиваться в дела, которые скрывают от нас, прошу вас настолько быть со мной откровенной, насколько это необходимо для выяснения отношений наших к некоторой личности. Мы очень любим вас и надеемся, что, как женщина в отношении женщины, вы оцените это и будете действовать согласно этому, поэтому будете откровенны.

— Ваше величество, — внезапно покраснев, ответила Анна, — я буду откровенна в отношении Елизаветы, первой девицы Англии.

— Этого только и хотим мы в настоящую минуту! Вы узнали этого… бея Рамлы? Кто он такой?

— Я узнала его по черно-красному кругу на щите. Это — Леопольд фон Ведель.

— Он предложил мне подарок, который, как полагаю, из одного источника с вашим ожерельем. Посмотрите!

И Елизавета показала головной убор, далеко уступавший богатством ожерелью Анны. То был ободок в виде змеи из зеленой бронзы, и на нем находилось двенадцать точно таких же изумрудов, какими украшалось ожерелье Анны.