Эдвард Радзинский - Железная Маска и граф Сен-Жермен

Найденные бумаги д'Артаньян тотчас отослал королю. Людовик прочитал список своих придворных, купленных Фуке. Он, конечно же, понимал, что самые влиятельные, самые знаменитые имена Фуке записать не решился. Но короля это не тревожило. За годы Фронды и лишений король научился презирать людей. Он видел людские пороки как бы в выпуклом зеркале, которое их увеличивало, а нравственные достоинства — в зеркале вогнутом, которое их уменьшало… И Людовик не сомневался, что теперь все они, опознанные и тайные пособники Фуке, станут служить своему королю с особой ретивостью, будут старательно демонстрировать ненависть к прежнему благодетелю.

Список агентов Фуке Людовик оставил у себя. Бумаги о заговоре и финансовые документы вчерашнего олигарха передал следователям.

4 марта 1662 года по подъемному мосту Венсенского замка прогрохотали кареты, в них сидели следователи и секретари. В каретах следователей везли тысячи документов, изъятых в доме и замке Фуке. Начались ежедневные допросы узника.

Король постарался. Все, находившиеся в списке Фуке, узнали об опасном списке. Людовик оказался прав — они тотчас старательно и страстно начали демонстрировать ненависть к вчерашнему щедрому другу и раболепную любовь к королю. Однако другие, не замаранные придворные, вчера ненавидевшие Фуке за немереное богатство, теперь горячо его полюбили. Ибо он стал Жертвой Власти. Вечно мятежные галлы!

Полтора года шли допросы Фуке в Венсенском замке. Сырая камера очень изменила Фуке. Тот прежний высокомерный господин с портрета Лебрена, покоритель женщин с иссиня-черными волосами, преобразился. Он много болел, сильно исхудал, сгорбился и стал седым как лунь стариком… Но жизнь в заключении, в полном одиночестве, вдали от мирской суеты возродила в нем веру в Бога. Его набожной матери не позволили навестить сына в тюрьме, но разрешили получать от него письма. И, читая письма, она сказала:

— Благодарю Тебя, мой Боже! Я всегда молила Тебя о его спасении. Как сказано в Библии: «Я пошлю на землю голод… но не голод хлеба, не жажду воды, а жажду услышать Слово Господне». Какое счастье, мой сын истосковался по Твоему Слову, он снова читает Библию, как в детстве, — каждый день. Он обретет спасение!

Фуке вставал утром в 7 часов. После молитвы, чтения Библии и духовных книг принимался за работу над обвинением. Работал до 11 часов вечера. Закон разрешал ему нанять двух защитников. Он пригласил двух знаменитых старых адвокатов. Они сумели установить факты подделки документов обвинения и неоднократный подкуп свидетелей. После консультаций со «старыми крючкотворами» (так он ласково называл своих адвокатов) Фуке взялся за перо. Он оказался блестящим памфлетистом: страстные обвинения Мазарини, презрительные — Кольбера, издевательские — следователей. Его перо жалило врагов и, что еще страшнее, делало их смешными. Жена и друзья, не предавшие Фуке, тайно напечатали его «оправдательные речи». Но люди Кольбера успели перехватить тираж еще в типографии. Тираж сожгли. Пока уничтожали этот тираж, в другой типографии уже печатался повторный. «Речи» Фуке разлетелись по Парижу, их цитировали в салонах, характеристики, которым он наградил Кольбера и Мазарини, становились афоризмами. Традиции Фронды — бунта против Власти — оказались живы. Король это понял. Только жестокий приговор Фуке мог преподать хороший урок вспоминающим Фронду.

В конце мая 1663 года должен был начаться судебный процесс. Король имел право монарха подписать знаменитый « летр де каше» — приказ о вечном заточении без суда и следствия. Но король предпочел открытый процесс. Он захотел публично продемонстрировать обществу, кто теперь хозяин в стране. Перед началом процесса король приказал перевести Фуке в тюрьму аристократов — в Бастилию.

Накануне переезда д'Артаньян перехватил записку, которую пытались передать Фуке через подкупленного мушкетера. Расшифровать ее удалось. Известие о записке чрезвычайно взволновало короля. Король приказал изменить время отъезда — было велено отправиться глубокой ночью. Охранять карету по распоряжению Людовика должна была сотня мушкетеров.

Во втором часу ночи из Венсенского замка выехала карета с опущенными занавесками, окруженная двойным кольцом мушкетеров с горящими факелами.

Карета неслась во весь опор. Экипаж был с дешевыми рессорами. Зверски подбрасывало на ухабах, и от этой варварской езды страдала несчастная задница забившегося в угол кареты Фуке. Въехали в Париж. Пошли нищие, жалкие домики Сент-Антуанского предместья. Вдали в рассветной мгле высились крутые величественные стены древнего замка — Бастилии.

Благополучно въехали во двор. Встречали карету сам губернатор Бастилии и комендант. Оба были в списке получавших деньги от Фуке. Поэтому оба с особым рвением приготовились к самому суровому обращению со вчерашним благодетелем. Но д'Артаньян передал им совсем иные распоряжения Людовика. Король повелел обходиться с узником «с особой предупредительностью». Фуке поместили в самую просторную камеру, разрешили держать слуг. Он мог совершать длительные прогулки по тюремному двору и заказывать дорогую еду… Готовился открытый судебный процесс, и эти поблажки должны были породить надежду Фуке на милость короля. Король поручил д'Артаньяну уговорить Фуке сделать главное — публично покаяться и признать свою вину.

Король захотел продемонстрировать собравшейся публике покорность самого могущественного и самого богатого человека Франции. Это желание короля было понятно гасконцу, но его удивляло, даже поражало другое.

Д'Артаньян с изумлением наблюдал, как панически боится король бегства Фуке . Все жесткие меры охраны, предпринятые гасконцем, король нашел недостаточными. По приказу Людовика этаж, где находилась камера Фуке, охранялся тремя десятками мушкетеров. В самой камере Фуке находились трое мушкетеров, которых д'Артаньян по приказу короля обязан был менять каждую неделю, чтобы они не могли войти в контакт с узником. В случае угрозы освобождения мушкетеры должны были немедленно убить узника. Самому д'Артаньяну было приказано не покидать арестанта ни днем ни ночью. Теперь командир мушкетеров ночевал на походной постели в соседней камере. Госпожа д'Артаньян со дня ареста Фуке не видела своего мужа и нескоро его увидит. Во дворе Бастилии караул мушкетеров неотрывно следил за окнами камеры Фуке — не будет ли сброшена веревка (именно так бежали отчаянные узники). Даже за стенами Бастилии у крепостных ворот по приказу короля постоянно гарцевали на конях королевские мушкетеры. Они перестали быть удалыми дуэлянтами из романа Дюма, они теперь удалые тюремщики. И все это ради одного человека, бегства которого почему-то так страшился могущественный король! Д'Артаньян не сомневался, что король страшится побега напрасно. Да, это были времена дерзких людей и знаменитых побегов из мест заключений удалого авантюриста Казановы, герцога Франсуа де Бофора и иных смельчаков, оставшихся безымянными. Но трудно было ждать того же от высокопоставленного чиновника Фуке. Тем более что Фуке, как докладывал гасконец в своем отчете королю, совершенно смирился со своей участью.