Хидыр Дерьяев - Судьба (книга третья)

Больше всего беспокоило, марыйский Совет положение в Теджене. Эзиз-хан, обосновавшийся в местечке Агалан, продолжал накапливать силы, доведя количество своих конников до нескольких сот человек. Больше того, от посулов и угроз, он начал переходить к открытым действиям. Пока они заключались в том что Эзиз-хан уничтожал неугодных ему людей, но не было никакой гарантии, что действия его со дня на день могут принять более широкий характер.

Спасая свою жизнь, многие люди бежали из Теджена в Мары. Тедженский Совет оказался перед лицом серьёзной опасности. Следовало ожидать, что, ликвидировав его, Эзиз-хан не остановится на этом, а возьмётся за марыйский Совет. В сущности он был опасен не столько своими всадниками, сколько слепой поддержкой беднейшей части дайханства, приобретённой им за счёт непомерного раздувания своей славы «народного освободителя» и героя.

На закрытом заседании марыйского Совета был поставлен вопрос о ликвидации угрозы, нависшей над Тедженом. Предложений было много, но в основе своей они сводились к физическому уничтожению самого Эзиз-хана. Если бы предполагаемый мятеж носил массовый, народный характер, убийство Эзиз-хана, конечно же, ничего не изменило бы в сложившейся ситуации — на его место встал бы и другой, и третий, и пятый. Здесь же держалось всё именно на авторитете, на личности Эзиз-хана. Вначале ставленник крупнейших туркменских баев, он своим властолюбием и жестокостью оттолкнул от себя многих из них. Не вникая в подробности его разрыва с байской верхушкой, простой народ воспринял это так, как он мог воспринять: если Эзиз-хан не с баями, значит он с народом. Это и было одной из причин того, что бедняки слепо верили Эзиз-хану и шли за ним, но в то же время не слишком доверяя его ближайшему окружению. Таким образом смерть или даже арест Эзиз-хана могли полностью ликвидировать инцидент. Организовать эго было поручено Сергею Ярошенко.

Смешно было бы предполагать, что в Мары нет лазутчиков и шпионов Эзиз-хана. Поэтому первым условием Сергей поставил полную секретность готовящейся акции. Поручено ему — он и станет выполнять. Кого привлечь, кому доверить — дело его личное, докладывать он будет только после, выполнения задания. С его мнением согласились, хотя и не без споров.

Возвращаясь с заседания домой, Сергей размышлял о порученном деле. Справиться с ним было очень труд, но, следовало тщательно и ещё раз тщательно: продумать каждый шаг. Эзиз-хан — враг коварный, хитрый и умный. Он стремится к неограниченной власти и для достижения этой цели не щадит никого и ничего. Окружённый десятью — пятнадцатью ближайшими единомышленниками, он доверяет только; им да и то не полностью. Что же касается всех остальных, то они находились под подозрением. Малейшее сомнение в их верности Эзиз-хану — и следовал немедленный приказ: «Проводить от собак!» Тот, кто этот приказ получал, знал его тайный смысл: провожаемый не видел больше ни собак, ни своих родственников, вообще ничего. Пулю в спину — вот что значил приказ «проводить от собак».

Ладно, решил наконец Сергей, либо меня от собак проводят, либо я его провожу куда следует. По внешности я за туркмена легко сойду, вот только бы язык не подвёл. Одно слово не так сказал — и, как говориться, два по боку и ваших нет. А идти надо самому — послать некого, дело слишком рискованное, чем меньше людей будут знать о нём, тем лучше.

Возле своего дома Сергей увидел осёдланного коня. Мгновенная насторожённость сменилась радостным волнением, когда Сергей пригляделся.

— Это конь Берды! — сказал он вслух и уверенно повторил: — Ну конечно же, это конь Берды! Заявился-таки, чёртушка!

Берды действительно сидел в комнате и, обильно потея и отдуваясь, с наслаждением пил чай. Сергей был так рад его приходу, что вопреки всем туркменским правилам крепко обнял и расцеловал друга. Берды тоже был счастлив и весь сиял, как новый пятак, однако поцеловать Сергея не решился, только прижал его к груди так, что у того кости затрещали.

— Вижу, вижу, что выздоровел! — засмеялся Сергей, похлопывая Берды по плечам. — Совсем зажила рана твоя?

— Зажила, — сказал Берды.

— И то, в больнице ты порядком провалялся.

Они сели, глядя друг на друга и улыбаясь.

— Приехал-то давно?

— Только что. Нина-джан чай мне дала и побежала за тобой в город.

— Значит, разминулись мы с ней.

— Ничего, сейчас вернётся… Какие тут у вас новости? Дурды где?

— Дурды, брат, в песках, на хивинской дороге.

Берды недоумевающе поднял брови.

— Что он там делает, в песках? Или здесь ему делать нечего?

— Там у них серьёзное задание, — многозначительно сказал Сергей.

— Варанов ловить? — фыркнул Берды, расплескав поднесённый к губам чай.

— Там, брат, звери водятся немножко опаснее, чем вараны. По этой дороге наши торгаши, понимаешь, оружие Джунаид-хану сплавляют. Совет решил прикрыть эту лавочку — оружие нам самим понадобится да и резона нет врагов вооружать.

— Правильно сделали! — сказал Берды, утирая лицо рукавом халата. — Кто там из наших, на дороге?

— Все наши. Дурды, Аллак, Меле, Торлы — четверо орлов.

— Мало. Надо ещё послать.

— Пока справляются вчетвером. Мало будет — ещё пошлём, хотя людей у нас, прямо скажем, кот наплакал.

— Какой кот? — не понял Берды русской поговорки.

Сергей махнул рукой.

— Это присказка такая. Мало людей у нас, каждый человек на учёте.

— Совсем не мало! — возразил Берды. — Дайхане всё больше к нам идут.

— Верно, — согласился Сергей, — идут, да кто их знает, что каждый из них за пазухой несёт. Я говорю о проверенных людях, которым любое серьёзное дело доверить можно.

— А где Байрамклыч-хан? — помедлив, спросил Берды.

— Он в Тахта-Базаре. Командует отрядом.

Берды отставил пиалу и подвинулся ближе к Сергею.

— Я наблюдал за ним, как ты мне велел. Ничего дурного не заметил. По-моему, Байрамклыч-хан хороший человек — отважный, решительный, справедливый, о людях заботится. Правда, туркмены говорят, не давай оценку человеку, не пожив с ним по соседству, не посеяв вместе, не побывав с ним в пути, не испытав его в трудном испытании. Однако я поверил бы Байрамклыч-хану в любом случае и пошёл бы с ним на любое дело.

— Это хорошо, когда человек не вызывает сомнений, — кивнул Сергей. — Мы, как видишь, тоже верим ему.

— А вот некоторым людям верить нельзя, — со вздохом сказал Берды, выцеживая в пиалу остатки из чайника. Привязанная к ручке крышка соскочила, звякнув, о пузатый бок чайника. Берды вяло покрутил её в пальцах и так и оставил висеть на нитке.

— Это кому же нельзя верить? — насторожился Сергей.

— Ай, многие сторонятся правды и живут на лжи! На марыйский базар пойди — что ни торгаш, то лгун. Особенно которые ослами торгуют.