Рангея Рагхав - Гибель великого города

В толпе засмеялись. Кто-то сказал:

— Сейчас почтенный Вишваджит стар. А кто не знает, каков он был в молодости?! Ни один из нас за всю жизнь и во сне не увидит того, что успевал проделывать этот проказник за одну только ночь…

Другой голос прокричал:

— Говорят, почтенный старец обошел весь свет! Пусть же он скажет, видел ли где-нибудь еще подобное богатство?

— Богатство? — язвительно подхватил старик. Нагнувшись, он поднял щепотку дорожной пыли и сдул ее с ладони. — Вот ваше богатство, идиоты! Большего никто из вас не видел и не увидит…

Толпа еще теснее окружила старика. Подошли и несколько рабов. В их взглядах можно было прочесть не только любопытство. В них горели неутоленные страсти, дерзкое желание испытать запретное.

— Эй, эй, ты! — прикрикнул почтенный горожанин на одного из рабов, ткнув ему кулаком в лицо. — Как ты смеешь толкать меня? Чего ты здесь не видел? Рабам не место среди свободных горожан!

Но его голос потонул в шуме толпы.

— Эй, жители Мохенджо-Даро! — приплясывая, заговорил нараспев старик. — Вы умеете возводить крышу над головой, но она скоро обрушится на вас! Мир был сотворен за один день, а чтобы его разрушить, и дня не потребуется! Когда стремительные потоки Карсаравини и великого Инда поднимутся в опьянении страсти, чтобы слиться воедино, в тот день ваш великий город, яркий и ароматный, как сандал, исчезнет с лица земли!

Старик зловеще захохотал. Сухие пряди волос, спадая на лоб, придавали его лицу отталкивающее выражение. У каждого, кто впервые видел этот безобразный танец, сердце замирало от ужаса. Казалось, сам дух нищеты, заклейменный вековым проклятьем, бросал дерзновенный вызов громадам дворцов…

Старый нищий бормотал:

— Ради чего вы живете, убогие, какого дня ждете? Вам не принадлежат даже ваши трупы! Мужчинам нет дела до величия небес, они бороздят носами нечистые подземелья ада, женщины ваши болтаются на виселице наслаждений, хохоча и повизгивая… А то, что они встревожили богиню земли, не понять ни вам, ни сестрам вашим, ни матерям…

Неожиданно в толпу врезался отряд стражников, вооруженных металлическими палицами. Это был один из отрядов, созданных купцами и знатью для своей защиты. Тела солдат были обнажены, лишь к поясу прикреплялся треугольный кусок грубой ткани, не доходивший до колен; волосы уложены в узел. Солдаты были вооружены на манер египетских стрелков. На левом предплечье каждый нес большой щит, сжимая пальцами длинное тонкое копье с острым наконечником.

Солдаты быстро разогнали всех, но старика не тронули. Кто не знал Вишваджита, когда-то самого уважаемого купца в Мохенджо-Даро! В былые времена он вел торговые дела столь широко, что каждый почтительно кланялся при встрече с ним. А теперь он бороздил босыми ногами дорожную пыль. Тайна окружала его жизнь, никто не знал причины его безумия. Сколько яда и ненависти было в его речах! Он словно хотел отомстить за беды и зло всех времен. Иногда он, подобно жрецу-прорицателю, впадал в гнев и неистово поносил горожан, и толпа покорно склоняла голову перед ним и безропотно выслушивала оскорбления.

Было уже за полночь. Солдаты ушли. Одна за другой закрывались лавки. Погасли огни. Воцарилась тишина. Окутанная белесой дымкой луна залила светом заснувший город. Засверкали высокие металлические кровли домов. Огромные дворцы бросали на дорогу мрачные тени.

Юродивый, выбрав место поудобней, улегся прямо на землю. Он уже почти засыпал, когда в глубокой тишине улицы послышались шаги. Кто-то тронул нищего за плечо, и мужской голос произнес:

— Нам нужен ночлег…

Старик захохотал.

— Спрашивать о ночлеге у бездомного бродяги? Разве в городе мало богатых домов и именитых горожан! А? Где твоя голова, дуралей?

Пришелец в испуге отступил назад. Только теперь он различил в неясном свете луны страшный облик юродивого.

Старик хрипло говорил:

— Ты не можешь отличить человека от камня? Неужели, чтобы переночевать на улице, нужно чье-то позволение?

Он захихикал и обвел рукой пространство вокруг себя.

— Весь город в твоем распоряжении! Располагайся где хочешь, никто тебе не воспрепятствует!

Мужчина нерешительно взглянул на свою спутницу.

— Мы очень устали, — сказала она, преодолев страх. — Деревни встречались редко. Дорога ужасная… Мы боялись диких зверей и разбойников… И теперь не знаем, что делать…

Юродивый неожиданно смягчился.

— Кто вы?

— Мы из страны дравидов Кикат, что лежит к северу от Мохенджо-Даро… — устало ответил мужчина.

— Кикат? Знаю! Это юго-восточнее Хараппы. Кират, Шамбху, Пания — я всюду побывал… Да, я знаю Кикат! Там нет такой распущенности, как здесь. Но, по мне, лучше разврат, чем застой и затхлость! По крайней мере, видишь сколь велико человеческое неразумие…

— Нам пришлось все бросить и уйти, — сказала молодая женщина.

— Разве для любви там мало места? — засмеялся юродивый. — Или для того, чтобы любить друг друга, вам понадобилось еще что-то? Ради чего вы поступили так безрассудно?

— Правителю нашей страны приглянулась Вéни, — с горечью ответил пришелец. — И нам пришлось бежать, иначе он убил бы нас…

— Нет! — возразил старик. Он убил бы только одного из вас — тебя! А твою подругу захватил бы в свои когти, как хотел бы захватить всю вселенную. Ты понял? Ведь женщину не убивают даже дикие звери, если они успели насытиться мясом и кровью других существ…

Незнакомец не ответил: Молодую женщину била дрожь. Она не понимала странных речей нищего.

— Что будет с нами, Виллибхиттýр? — в страхе воскликнула она. — Неужели в этом городе никто не даст нам приюта?

— Почему же не даст? — рассердился нищий. — Кто посмеет обидеть моих гостей?

— О великий бог! — прошептала женщина, устало опустившись на камни.

— Если вы гости высокочтимого Вишваджита, то пусть весь Мохенджо-Даро низким поклоном приветствует вас! — крикнул старик.

Пришельцы вздрогнули. Что он болтает?

— Но кто вы? В чем ваша вера? — насмешливо спрашивал юродивый. — Вы жертвы собственного высокомерия! Сейчас вы нищие, обивающие чужие пороги, и только поэтому разговариваете со мной. Но если завтра вам достанутся все богатства Мохенджо-Даро, то вы… вы прежде всего покажете свое презрение к старому Вишваджиту! Лжецы! Почему вы не ушли в лес, чтобы никто не мешал вашей любви? В ваших душах пылают адские печи тщеславия и низменных желаний! И вы не угомонитесь пока не сожжете друг друга!..

Женщина поднялась с земли. Незнакомец взял ее за руку; оба в отчаянии смотрели друг на друга. Куда идти? Кругом простиралось безмолвие ночи. Они повернулись и медленно побрели по улице.

Юродивый вдруг крикнул им вслед:

— Ты ведь женщина? Значит, тебе знакомы всякие женские хитрости? Танцы, пение? А?