Рангея Рагхав - Гибель великого города

Шильпахас, подойдя к господину, зашептал ему на ухо:

— Великий господин! Сумасшедший прибыл на вашей колеснице. Поэтому мы привели его к вам.

— На моей колеснице? — изумился Манибандх.

— Да, да, на ней ваш знак.

— Мой знак?

— Рабы его сразу разглядели.

— Хорошо, иди.

Шильпахас отошел в сторону.

В это время писец Вришабха оторвался от своей работы и сказал:

— Господин, я записал. В ста пятидесяти корзинах красной смолы…

Но Манибандх даже не взглянул на него. Писец с трудом поднялся на ноги, он был очень толст. В руке он держал длинную металлическую иглу, которой выцарапывал на куске кожи иероглифы. Потом он заполнял выскобленные места чернилами.

В глазах Манибандха мелькнул испуг. Что случилось с Вени? Под пристальным взглядом нищего купцу стало не по себе. Странный взгляд юродивого пугал его и вместе с тем притягивал, как магнит. Неизвестно почему, Манибандх вдруг вспомнил далекое прошлое. Но, овладев собой, он отогнал мрачные мысли.

— Добро пожаловать, высокочтимый! — снова сказал купец.

Вишваджит молчал.

— Пожалуйте, высокочтимый, в мой дворец! Там мы побеседуем с глазу на глаз.

Не дожидаясь ответа, купец пошел впереди. Юродивый, вдруг неожиданно осунувшийся и помрачневший, последовал за ним.

Усадив старика на ложе в своей комнате, Манибандх спросил:

— Где ты взял эту колесницу, высокочтимый?

— На главной улице Мохенджо-Даро…

В голосе Вишваджита не слышалось безумия. Ответ был точен и краток. «Высокочтимый Манибандх, — должен был он ответить, как обычно. — И ты еще спрашиваешь меня? Да ведь весь город знает, что высокочтимый Вишваджит взял брошенную колесницу на известной всему миру улице Мохенджо-Даро!»

— На главной улице? — удивился Манибандх.

Нищий кивнул. Купец задумался. Вени уехала с возничим, кажется. Если она не вернулась, то что случилось с возничим? Сайндхав не знает ничего, он не ездил. Тогда откуда взялась эта колесница? Что за путаница? На мгновение им овладело ощущение бессилия.

— Не понимаешь, Манибандх? — спросил старик.

В сердце женщины проникнуть трудно. Я знаю это, я был когда-то всеми уважаемым человеком. Знатные женщины не считают безнравственным провести ночку с каким-нибудь городским молодцом. Твоя египтянка рано утром возвращалась после любовных утех и, видно, очень спешила во дворец. Одежды ее были в беспорядке, глаза сонные. Народ стал смеяться над ней. И тогда она ударила бичом одного шутника. Колесницу ее окружили, но она спрыгнула в толпу вместе со своей рабыней и сбежала. Я знаю, она очень ловкая женщина.

— Нилуфар ночью отлучалась? — вырвалось у Манибандха.

— Что ж тут удивительного? — продолжал юродивый. — Вишваджиту хорошо знакомы эти дела. Если ты завел себе новую красавицу, то разве прежняя любовница будет оплакивать следы твоих ног? Певица держится слишком высокомерно. Но такова уж сила богатства, — люди не смеют громко сказать об этом.

— Нилуфар! — воскликнул Манибандх. — Нилуфар…

Старик захохотал. По-видимому, его сознание снова застлала пелена безумия.

— Ты притворщик! Ты все знаешь сам! — смеялся нищий. — Достанет в тебе мужества ответить на мой вопрос?

— Что там еще? — с неудовольствием спросил купец, опасаясь, что этот сумасшедший брякнет что-нибудь дерзкое.

— Я знаю, ты рассердишься, высокочтимый! Но скажи, кто был твой отец? Ты родился в этом городе?.. Что же ты молчишь?..

Юродивый с хохотом ушел. Манибандх бросился в комнату Нилуфар. Он увидел рассыпанные по полу украшения и раскрытый ларец. На постели были видны следы ударов мечом. Манибандх отвернул покрывало. Там валялась разрубленная на куски подушка, Может быть, эти безмозглые ослы сегодня ночью бросят ее в Инд вместо трупа Нилуфар? Значит, они были здесь уже на исходе ночи и, наспех, бездумно исполнив приказ господина, приставили стражу и ушли…

Он хлопнул в ладоши. В дверях появился страж.

— Ты был ночью с этими людьми?

— Да, великий господин.

— Это ты сделал?

Раб взглянул на постель. Упав на колени, он задрожал от страха.

— Пришли ко мне Апапа! — гневно приказал купец.

Едва страж рассказал обо всем Апапу, тот стрелой помчался к господину. По пути украдкой заглянул в комнату Нилуфар… теперь все для него было понятно…

Манибандх, увидев Апапа, сурово спросил:

— Где Нилуфар?

— Не знаю, господин! — с невинным лицом отвечал негр. — Клянусь стопами Озириса, не знаю. Это должна знать Хэка. Она ведь рабыня госпожи…

— Ты смеешь обманывать меня? — угрожающе произнес купец.

— Господин! Я не знаю… Не знаю, где госпожа…

— А где Хэка? Я не хочу слушать твой глупый лепет!

Манибандх шагнул вперед и спросил:

— Ты понял? Я спрашиваю, где Хэка?

Апап стоял спокойно, давая понять, что ему ничего не известно. Но купец вспомнил, что нищий говорил ему о какой-то рабыне, бежавшей вместе с Нилуфар. Кто же это мог быть, как не Хэка! В дверях столпились рабы.

Манибандх снял со стены плеть.

— Неблагодарная скотина! Зачем я тебя купил? Зачем оставил при тебе Хэку? Чтобы ты меня обманывал?

Великан стоял молча.

— Ты скажешь, где Хэка? — кричал купец. — Куда она ходила? Я сейчас выбью из тебя упрямство!

Плеть засвистела в воздухе и с глухим звуком опустилась на негра. Манибандх бил жестоко, при каждом ударе с силой оттягивая плеть назад. Толстая бегемотовая плеть с металлическими пластинками сдирала кожу. Манибандх рассвирепел. Казалось, впервые за всю свою жизнь он чувствовал себя столь оскорбленным. Никогда не приходилось ему видеть подобного упрямства!

Страшные удары не прекращались. У рабов кровь застыла в жилах. Они упали на колени, за ними опустились и стражи, неведомо откуда собравшиеся здесь. Огромное тело Апапа обагрилось кровью, но он не издал ни звука. И хотя от каждого удара и крика: «Где Хэка?» звенело в голове и брызги крови летели на пол, он по-прежнему оставался нем.

Вдруг руки великана бессильно повисли, и он, пошатнувшись, упал на пол лицом вина.

Манибандх, с отвращением отбросив окровавленную плеть, крикнул:

— Убирайтесь все прочь!

Апап лежал, уронив голову в лужу крови.

В комнату вбежал раб.

— Великий господин! Почтенный Баяд желает вас видеть!

— Проведи гостя.

Раб убежал.

— Уберите его! — зло приказал Манибандх.

Слуги подняли Апапа и унесли на скотный двор, где бросили под навес для скота. Несчастный лежал без сознания.

Слуги наводили порядок. Один из них поднял плеть и, отерев с нее кровь, повесил на прежнее место. В дверях показался старик.

— Почтенный Баяд! — доложил раб.

Рабы мгновенно разбежались, оставив гостя с хозяином. Широко расставив руки и улыбаясь, Манибандх пошел к двери.

— Добро пожаловать, почтенный! Добро пожаловать!