Андрей Венков - Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

А Бакланов еще пожил, полюбовался на белый свет. Возраст — 50 с небольшим. Человек в это время и может и хочет трудиться. И, отлежавшись, Бакланов стал служить по выборам. 1 мая 1861 года назначили его окружным генералом 2-го Военного округа.

Но мирная передышка в то время была для России большой редкостью. Не зря впоследствии императора Александра III, при котором Россия официально не воевала, прозвали «Миротворцем». И в 1863 году (не успели окончательно с Кавказом разобраться) началось восстание в Царстве Польском и Литве.

Воцарившись, император Александр П поляков, сидевших и сосланных за восстание 1830–1831 годов, амнистировал. Поляки в своих лучших традициях либеральные тенденции русского правительства восприняли как слабость, да и проигранная Россией Восточная война их в этом мнении укрепила. 10 января началось восстание. Однако к марту все крупные повстанческие силы в Польше были разгромлены, а к маю новый виленский генерал-губернатор М. Н. Муравьев усмирил весь Северо-Западный край.

Но ситуация оставалась крайне напряженной. Ждали, что за поляков вступится вся Западная Европа. И партизанские отряды в литовских и белорусских лесах сохранились. Потребовался начальник, имеющий опыт войны в лесах с партизанскими отрядами, «энергичный начальник». Новый Донской наказной атаман граф Граббе писал военному министру: «На западной границе собирается 12 казачьих полков. Нужен молодец-начальник. Не назначить ли Бакланова?».

О том же просил и генерал-губернатор М. Н. Муравьев, наслышанный о Бакланове от своего родственника, героя Карса.

В мае 1863 года Бакланов получил назначение в Виленский округ к Муравьеву командующим всеми донскими полками.

Военный министр сообщил Муравьеву: «Государь император, по рекомендации наказного атамана Войска Донского. Уже изволил признать полезным, чтобы генерал-лейтенант бакланов прибыл в ваше распоряжение для общего начальствования расположенными в виленском округе донскими казачьими полками». 19 июня Бакланов испросил пособие в 4 тысячи и выехал в Санкт-Петербург. К месту назначения прибыл уже в июле.

Здесь 7 июля Бакланов отдал приказ казачьим войскам, который размножили и 1000 экземпляров разослали по всей Литве и всей Польше. «Станичники и односумы! Я выехал из родного края 18 июня и привез вам от него поклон. Дон завещает вам бороться одному против десятерых и охулки на руку не класть. Дон дышит пламенной любовью к Царю нашему; он ждет с нетерпением воли Монарха двинуться на внешнего врага, замышляющего нарушить спокойствие святой Руси. На вашу долю пал жребий быть впереди. Вы потомки славных и могучих предков наших Азовского сидения. Братья! Соберемся с силами, окрепнем духом и превозмогём все трудности и лишения и покажем, что достойны назвать себя питомцами славного тихого Дона. Настанет время, я буду среди вас в беседе боевой, введу вас в бой с заветным кличем Ермака: „С нами Бог!“, силою Коего булат наш остер — и не устрашимся! Уверен в вас, что вы такие же чудо-богатыри, как были водимые мной в бой деды, отцы и старшие братья ваши».

По-настоящему повоевать в Литве Бакланову не пришлось. Все города уже занимались русскими войсками, партизаны прятались по лесам и большой поддержки со стороны местного белорусского населения не имели.

Злую шутку с населением сыграла пресса. Русские войска раскрашивались в самые зловещие тона. М. Н. Муравьев, казнивший в Вильне 40 человек, уличенных в убийстве мирных жителей и пытках русских пленных, на всю Европу был ославлен, как Муравьев-вешатель. А тут еще Бакланов, некогда истреблявший аулы… В общем население трепетало и ожидало поголовного избиения.

…Помимо «иностранных газет», есть и другие тексты. Российский историк польского восстания пишет: «Нашлись, между прочим, и такие, которые систему разрушения простерли до размеров и форм, незнакомых в Европе. К таким принадлежали в особенности генералы Манюкин и Бакланов. Они прибавляли к свирепостям свирепости, наводили Муравьева на мысли, к которым бы он, может быть, никогда не пришел. К числу мер, напоминающих доктора, который режет руку или ногу, когда достаточно отрезать палец, принадлежит, между прочим, сожжение двух деревень и ссылка их жителей в отдаленные места Сибири и России, всех до одного, с женщинами и детьми.

(…) 5 августа 1863 г. полковник Николай Максимович Цёге-фон-Мантейфель (ныне генерал-лейтенант и начальник дивизии), стоявший с отрядом в Белостоке, получил от Муравьева телеграфическую депешу такого содержания: „С получением сего деревню Яворовку, в 12 верстах от Белостока, сжечь; место, где она стояла, вспахать, а жителей увесть в Белосток, впредь до дальнейшего о них распоряжения“.

6 августа, взяв три роты Новоингерманландекого пехотного полка и две сотни казаков, полк. Мантейфель отправился в Яворовку и 7-го, на заре, был ухе на месте. Спящую деревню окружили войсками, но жители скоро услыхали не так знакомый для них шум и бряканье оружия, стали выходить из строений и со страхом спрашивали: „Что такое хотят с нами делать?“ Им объявлена была воля начальника края и вместе с тем приказано выносить на поле всякое имущество. Поднялся крик и плач. В иных избах оказались больные. Было даже несколько женщин, только что разрешившихся от бремени или на сносях. Их велено положить скорее в телеги и окружить возможным вниманием. Когда начальник отряда убедился, что никого и ничего в строениях не осталось, он приказал казакам поджечь их спичками, одновременно с нескольких сторон. Пламя быстро охватило всю деревню. После чего отряд тронулся к Белостоку. Относительно распашки земли не сделано никакого распоряжения, вследствие совершенного отсутствия средств. Жители помещены на одной из площадей Белостока, а потом сосланы в Сибирь, на границы Туркестанской области».

Из этого отрывка не видно, чтоб на мысль о депортации навел Муравьева — Бакланов. Явно, это придумка генерал-губернатора шести северо-западных губерний России с центром в Вильно — нынешнем Вильнюсе; «что-то слышится родное» в этих административно-(аппаратно-) воинских ухватках [84] Донская казачья энциклопедия Владимира Сидорова. Т.1. Ростов-на-Дону. 1994. с. 373–374. .

В сентябре 1863 года Августовская губерния была отдана в ведение Муравьева, а он назначил туда Бакланова с чрезвычайными полномочиями.

«Страшная молва предшествовала по Литве приезду Бакланова. Назначение его начальником Августовского отдела встречено было с нескрываемым трепетом, — пишет биограф, — потому что всем были известны жестокие погромы его, приводившие в ужас чеченцев, но никто не знал и не слыхал о его сердечной теплоте и нежных чувствах, столь не соответствовавших его суровой и грозной физиономии. Еще до приезда в Вильно поляки были настроены видеть в нем только дикого гунна, варвара и распускали слух, что он питается человеческим мясом, — слухи, которые к удивлению и стыду поляков находили себе многочисленных верователей. Впрочем, Яков Петрович и сам заботился поддерживать о себе подобную славу, говоря, что подобное настроение умов — вернейшее ручательство за спокойствие подведомственного ему края. Решившись раз навсегда не прибегать к особо суровым, карательным мерам, он вздумал господствовать в крае нравственным влиянием и этим достигнуть того, чего не могли достигнуть в других местах ни казнями, ни ссылками».