Андрей Венков - Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Проскакал Бакланов Исти-су, и тут чеченская партия повернула и пошла прямо на него, а из леса в версте выдвинулась вторая партия.

Была уже такая история. Тогда Бакланова 7-я сотня спасла. Теперь только на пехоту надежда. Чеченские партии съехались и развернулись против баклановских сотен. И Бакланов своих в лаву рассыпал. Сказал коротко:

— Не стрелять. Только в пики.

Чеченцев раза в два, а то и в три больше. Но медлили они. С непонятной уверенностью ожидали, что даджал какое-то чудо опять совершит.

Чуда не произошло. Сработала система взаимопомощи. Из Кара-су выскочили казаки 40-го полка. И своя, баклановская, артиллерия, как только увидела, что чеченцев достать можно, снялась с передков. Далеко гололобые, только ядром и достанешь. Стрельнули. Чеченцы, словно ждали, после первого же ядра кинулись наутек. В журнале полка № 40 отмечено, что 10 мая полторы сотни полка преследовали партию хищников на подошве Качкалыковского хребта.

По слухам Гачибеев проклял местных ополченцев и с шайкой самых преданных хищников стал постоянно налетать на подконтрольный бакланову участок Кумыкской линии. Через несколько дней, 19-го, напали чеченцы на сотню 40-го донского полка, когда шла она из Амир-Аджи-Юрта на Кара-су. Казаки не стали рисковать, спешились и стали отстреливаться. В журнале полка № 40 отмечено, что в этот день казаки отразили чеченскую партию, напавшую на фуражиров [38] ГАРО, ф. 344, оп.1, д. 646. . На выстрелы прискакала подмога. Бакланов настиг чеченцев у Исти-су и сильно потрепал хвост их шайки.

Весна близилась к концу, а смены полкам не намечалось. На западе, в Венгрии шла война. На Дону от бед просвету не видели. Неурожаи, болезни, жестокая зима, падеж скота подорвали хозяйство. 7 марта исполняющий обязанности наказного атамана граф Орлов-Денисов особым приказом «убеждал и просил» казаков собраться с силами и очистить жилища, заваленные трупами скота.

Четыре полка, которые готовили на смену в Грузию, решили отправить не весной, а осенью, чтоб молодые казаки помогли летом по хозяйству.

Некоторые, наоборот, рвались служить. 30 апреля наказной атаман Хомутов объявил в приказе, что Верхне-Новочеркасской станицы казак Григорий Стоцкий вошел по команде с просьбой о командировании его прежде очереди на Кавказ в полк № 20, а служащие в Грузии в полках № 31 и 33 казаки Яков Непорожнев и Петр Черкесов просили оставить их дальше служить в полку Хрещатицкого № 37, который должен был прийти на смену полку № 33. «Похвальное усердие сих нижних чинов к службе делаю известным по Войску», писал Хомутов.

На самом деле казака Верхне-Новочеркасской станицы звали Гавриилом Стоцким, и он действительно был зачислен в полк 29 апреля 1849 года. Вслед за ним 3 июля прибыл в полк добровольцем казак Старочеркасской станицы Афиноген Попов.

Полк № 20 дослуживал на Линии четвертый год.

Налёты не прекращались. У линейных казаков чеченцы угнали три лошади. В ауле Баташ-Юрт — два вола. Мелочи, но раздражают. Из аула Ойсунгур увезли двух женщин. Ну, на этих женщинах карьера Гачибеева и закончилась. Убили его 26 мая, и серебряные медали не помогли. А пятерых хищников из его шайки переловили вместе с лошадьми. За отличия в этих делах произвели в урядники Родиона Зубахина, Екатерининской станицы, и Никифора Зуйкина, Нижнее-Кундрюченской.

Но и это мало помогло. 19 июля напали чеченцы на линейцев, которые сено косили. Опять поскакал Бакланов отбивать.

По всей Линии такое же творилось. Неподалеку, в Воздвиженском, Донской № 39 полк стоял. Еще две сотни имел в Грозной, одну — во Владикавказе, а одну — на постах по всей Военно-Грузинской дороге. И у этого полка за 1849 год 15 боев и стычек с чеченцами. Как раз в описываемое время в ущелье Ханкала чеченцы во главе с Талгиком напали на транспорт мирных татар. Две сотни из Вознесенской поскакали отбивать и бросились на хищников «с жаркою ружейною перестрелкою». Бакланов, мы уверены, ударил бы в пики…

Нелегко приходилось и Бакланову. Просил он в Куринское прислать дивизион драгун, чтоб по чистому полю за пробравшимися на плоскость хищниками гонялись. Но драгуны сами впрок сено косили, так и не прибыли.

Потом донесли лазутчики, что у Гантемировских ворот Шамиль со всей своей конницей стоит. Бакланов спешно доложил по начальству. Но у высшего командования главная забота на 1849 год — осада аула Чох в Дагестане. Все лето там безрезультатно провозились. Одно утешение — Шамиль конницу, в конце концов, туда же увел.

Тянулось знойное лето. Из Новочеркасска приходили вести о скудных производствах. Произвели в есаулы Дмитрия Платонова, станицы Нижнее-Кундрюченской, и в хорунжие Федора Басова, станицы Раздорской. 30 августа приказом № 21 по Войску произвели в урядники двоих: Якова Коржова Митякинской станицы и Федора Смолякова Мелеховской. В других полках — у Ягодина, у Краснова — производили в урядники человек по десять. У Хрещатицкого в полку № 37 за один раз — сразу тринадцать.

В конце лета Козловский уехал в отпуск в Пятигорск и там неожиданно женился. Рассказывали, что познакомился он в Пятигорске с семейством помещика Вельяминова, в котором были три девицы на выданье. Старшей, улучив момент наедине, сказал: «Я в будущей подруге не ищу ни молодости, ни красоты, а ищу добрую душу; в Вас всё я нашел». Когда она, придя в себя от такого предложения, согласилась, Козловский вынул все свои вставные зубы: «Фальши не люблю; берите, как есть».

Жил он с ней долго и счастливо, хотя супруга его вскоре беспросветно оглохла.

Позже, в 1850 году, вместо Фрейтага, взятого в действующую армию усмирять Венгрию, и Нестерова, заболевшего душевным недугом, начальство отправило в Грозную счастливого молодожена Козловского. Делился он со старыми товарищами: «Говорят, как, трудно управлять гражданскими делами. Не нахожу: принесут бумаги, ну и подпишешь. Вот, правда, одолевают дела азиатов. Ну, что ж! Придут, скажешь им: „Маршал (здравствуйте)“, потом пошутишь и скажешь: „Придите завтра“. Они и уйдут».

Осенью 1849 года из Чир-Юрта в Грозную ехал сам Воронцов и заехал в Куринскую к Бакланову. Бакланов его встретил, как дорогого гостя. Полк свой представлял сначала по уставу в чекменях, а потом вроде маскарада устроил, переодел казаков в трофейные черкески. Выстроилась перед командующим орда, только пики в руках их от хищников отличают.

После проводили учение ракетной батареи.

Воронцов Бакланова благодарил «за отличный воинственный дух, замеченный в его полку», а про ракетную батарею Нестерову сказал: «Я полагаю, Петр Петрович, что эта казачья батарейка не уступит ни одной артиллерийской части у нас на Кавказе».

Воронцов был в хорошем настроении. Дагестанский отряд Чох не взял. Но на Сунже между грозной и Умахан-Юртом заложили укрепление Тепли-Кичу. На Тереке у станицы Шелковской поставили постоянный мост. Укреплялись назло Шамилю.