Андрей Венков - Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Майдель получил ранение пулей в ногу. Зато по слухам убили у чеченцев известного наездника Гебара, родственника наиба Талгика, и какого-то «командующего 500 воинами». Полегло чеченцев человек 40, да раненых унесли они с собой более сотни.

Козловский Бакланова благодарил:

— Яков Петрович, спасибо, дружок! Красиво, как, в атаку ходил… Что ж не предупредил, как, заранее, что всей линией, как, ударишь? Я б в трубу с начала, как, поглядел бы… Жаль, как, что бой кончился…

Конечно, Козловскому главное, чтоб грохотали, окутываясь дымом, орудия, и всадники рядами валились на всем скаку вместе с лошадьми, поднимая пыль до неба.

Пробормотал Бакланов себе под нос ругательство и ответил:

— Извините, Ваше Превосходительство. Не думал, что чеченцы так быстро разбегутся.

Козловский обиделся:

— Смеешься, как… Нет в тебе, братец, чувства!..

Запись в журнале: «16 ноября ночное движение в отряде генерал-майора Козловского к аулу Дахын-Ирзау. Блокада аула и истребление его».

Донесение в Штаб Войска Донского: «Сего числа вверенный мне полк, под командой начальника левого фланга Кавказской линии генерал-майора Козловского, участвовал при истреблении непокорного Чеченского аула Де-Хын-Ирзоу, на р. Сунже. Блокада аула и вообще бой продолжался 6 часов и аул был взят. При случае сем во вверенном мне полку убито 15 и ранено 5 казачьих лошадей, из штаб и обер офицеров и нижних чинов, раненых и убитых нет» [59] Там же, л. 41. .

Да, в атаке много лошадей потеряли. Торопились чеченцы, плохо целились, били по лошадям.

Бакланов удостоился высочайшего благоволения и на каждую сотню его полка дали по два «Георгия». Первыми получили их Минай Воронков, Перекопской станицы, и Зот Забазнов, Островской станицы. Есаул Василий Захаров, командир 6-й сотни, за этот бой был произведен в войсковые старшины (1 августа 1852 года, старшинство с 16 ноября 1851 года), а сотник Василий Кушнарев — в есаулы (3 сентября 1852 года, старшинство с 16 ноября 1851 г.). Офицерские чины получили Федот Дадонов, Михаил Маркин, Григорий Зубов, Иван Аршинов (но тоже в 1852 году).

В журнале полка № 19, между прочим, сказано, что три сводные сотни полка разоряли Дахын-Ирзау два раза — 16 и 18 ноября. Впечатление, что второй раз добивать ходили. А на самом деле они с Козловским 18-го числа ходили на Аргун, захватили чеченское сено, часть вывезли, а 60 тысяч пудов сожгли.

После этого боя Бата, доказавший свою преданность в качестве проводника, был затребован Барятинским и стал его ближайшим советником и «отчасти руководителем его деяний в неприятельской земле» [ [60] Волконский Н. А. Указ. соч. с. 23. .

30 ноября, в конце года, вышел приказ на Гаврилу Стоцкого, переведенного из 17-го полка в 19-й, и на Якова Шапошникова о награждении их обоих «Георгиевскими крестами» за «разновременные» подвиги в 1851 году.

В декабре 1851 года Барятинский, назначенный командовать Левым флангом, запланировал на 1852 год «погром Чечни».

Тогда же, в конце 1851 года, Шамиль решил явиться с дагестанцами в Большую Чечню и приказал чеченцам заготовить припасы. И Барятинский и Шамиль стягивали войска.

10 декабря во время набега в Малую Чечню в верховьях Гехи погиб молодой генерал Слепцов. Государь велел станицу Сунженскую переименовать в Слепцовскую и погибшему генералу памятник поставить. Остался на Линии второй такой же лихой генерал — Бакланов.

Задолго до начала операции Барятинский вызвал Бакланова в Грозную и приказал в январе закончить начатую просеку от Куринского к Мичику и вырубить лес по левую сторону реки. Рекомендовал поторопиться, предупредил, что от действий Бакланова во многом зависит успех операции.

Многие знали, что Барятинский Слепцова не любил и, видимо, в пику тому Бакланова отличал. Но поручение действительно серьезное.

Тут было над чем подумать. Вырубить лес на левом, чеченском, берегу Мичика можно, если контролируешь оба берега, если прочно владеешь переправой. А переправа прикрывалась знаменитым «редутом Гехо», построенном чеченцами по распоряжению Шамиля, о который в прошлом году уже обожглись Козловский, а с ним и Бакланов.

Попробовал Бакланов взять редут налетом. В полночь 6 декабря отправил он майора Трембецкого с 3 ротами Кабардинского полка и 4 орудиями Донской артиллерии по просеке к Мичику, тем же путем, что Козловский солдат водил, а сам с казаками двинулся левее просеки, лесом, перешел Мичик вброд и укрылся в лесу неподалеку от редута. Издали от Сунжи доносилась редкая артиллерийская стрельба. Или чеченцы шалили, или какая-то секретная операция, о которой Бакланова не предупредили.

Чуть стало светать, на берегу Мичика появилась пехота Трембецкого, 1 рота спустилась к Мичику, стала срывать крутой спуск и засыпать канавы, а 3 роты выше стояли с 4 орудиями. Ждал Бакланов, что из редута пушки ударят, но молчал редут. А тут несколько чеченцев отделились от редута и трусцой, скорым шагом пошли прямо на баклановский полк, в лесу спрятанный. И тут под офицером конь заржал. Замечали за ним, как рассветает, он тихо ржет, хозяин говорил, что так он Богу молится. Многие верили, приходили посмотреть и послушать, и всякий раз на рассвете конь ржал. И тут не выдержал.

Чеченцы замерли и метнулись назад к редуту. Не успел Бакланов скомандовать, не успели казаки коней придавить, как крикнули что-то бегущие чеченцы, и из редута сыпанула толпа и устремилась в чащу.

Поскакали казаки следом, 11 чеченцев настигли и срубили, остальные в лесу укрылись, стали стрелять, и сразу же вдали со всех сторон стали подниматься сигнальные дымы.

Заскочил Бакланов в редут — пусто, нет пушек.

Оказалось, что Эске, новый мичикский наиб, сменивший Гехо, забрал пушки из редута в Бачи-Юрт, а оттуда ночью подходил к Тепли-Кичу и стрелял по укреплениям. Это, оказывается, его выстрелы ночью слышались.

А тут казаки скачут:

— От Сунжи конница под значком, и пушки тянут…

И чеченцы из ближайших хуторов и аулов уже из лесу стали постреливать.

По донесениям лазутчиков, новый наиб славился как человек молодой и отважный. И сейчас он быстро отреагировал. Недооценивать такого нельзя.

Приказал Бакланов казакам редут ломать, сколько успеют, а пехоте подручными средствами продолжать насыпать новый спуск к воде.

Меж тем чеченская конница приблизилась, передние сбивались в кучи и оглядывались, поджидали отсталых. Пушки разворачивали.

Бакланов снова подскакал к переправе. Пехоте и коннице по одному перейти можно, а пушки, конечно, не перетянешь.

— Господин майор!.. — и стал распоряжаться.

Донцы-артиллеристы засунули шапки за пояса, чтоб сучьями не посрывало, над пушками слонились. Пехотные поднялись от реки и густой цепью легли по-над обрывом.