Андрей Венков - Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

Сам Бакланов 1 августа удостоился Высочайшего благоволения.

Стремясь удержать мичикские аулы от перехода к русским и наказать уже переметнувшихся, Шамиль поселил самых верных своих приверженцев, известных головорезов, в знаменитом ауле Гурдали. Те, прикрываясь приказом имама и волей аллаха, стали совершать набеги на мирные аулы и поколебали настроение местного населения. Живешь под Шамилем, придут и ограбят тебя русские, уйдешь к русским, тебя ограбят правоверные из Гурдали. Вместе с тем, Шамиль сменил окончательно наиба Геху на более предприимчивого Эски.

Прикрывшись, таким образом, с востока, Шамиль задумал поход на запад, вознамерился поднять осетин, а за ними и черкесов. В мае он пошел через земли галашевцев к Военно-Грузинской дороге, но был отбит Вревским. Да и галашевцы его не поддержали.

1 июня Эски подступал к Грозной, но быстро ушел. 3 июня Эски и Талгик осаждали Тепли-Кичу, но тоже безуспешно. Затем 4-го, 10-го, 24-го июня, а после еще и 12 июля Эски нападал на аул Исти-су, пытался погромить замирившихся и поселившихся здесь чеченцев, но Бакланов или русская пехота его все время отгоняли.

Исти-су — укрепление маленькое. Вал, колючка, два редута (на каждом по пушке) и сторожевая башня. Гарнизон — одна рота. Так что если б не Бакланов, худо пришлось бы замирившимся.

Барятинский в свою очередь 7 июля сходил в набег на Гойты, 27 июля — на Шплинскую поляну, где пожег все заготовленное чеченцами сено, а 29 июля учинил то же самое в Балготое. Тем самым он лишил чеченскую и дагестанскую конницу провианта, если Шамиль опять приведет ее зимой в Большую Чечню.

Зато опять заволновался Дагестан, да и по Мичику чеченские аулы зашевелились.

Барятинский все это отнес на счет разбойников из Гурдали. Он приказал Бакланову разгромить и уничтожить Гурдали и разорить другие аулы, уцелевшие по берегам Мичика. Сам он с несколькими отрядами начал в это время наступление с разных сторон на Большую Чечню. Бакланову же предстояло нанести удар 11 августа.

Время было летнее, а после Даргинской экспедиции русские взяли за правило — не углубляться в лес летом. Но приказ есть приказ. Так произошел бой, «которого уже давно не помнили на Кавказе» [71] Волконский Н. А. Указ. соч. с. 178. .

К своим небольшим силам Бакланов прибавил три роты и 6 сотен из Хасав-Юрта и собрал отряд в 3 батальона Кабардинского полка и 1 роту линейного батальона № 12, 7 орудий, 3 сотни 18-го Донского полка, 2 сотни Кизлярского полка и, естественно, взял весь свой 17-й полк. Кавалерию поручил подполковнику Суходольскому, пехоту барону Николаи.

В 10 утра, как только ночные чеченские пикеты ушли, выступили. День начинался знойный, обливаясь потом, взошли на хребет, прошли чинаровый лес и стали спускаться в овраг к Мичику. Лес стал реже.

Один батальон Бакланов оставил у Мичика для устройства переправ. Сам двинулся вниз по Мичику и, едва разглядел впереди Гурдали, всех казаков бросил вперед. Суходольский карьером бездорожно помчался к Мичику, выбрался на тот берег и через поля и фруктовые сады погнал к Гурдали. Казаки пробили ворота в завале и окружили весь аул, но внутрь, в тесные улицы среди бела дня в конном строю не совались. Жители засели в саклях, открыли ответный огонь.

Примерно в 12–30 к Мичику подошла пехота, 3–4 роты вывернули прямо к аулу, ограда оказалась слабая, заняли ее без потерь. Остальные роты пошли по кукурузе, расстроили ряды. Жители скопились в каменных строениях в углу аула, отчаянно отстреливались.

Бой затягивался. Надо было или штурмовать или уходить. Бакланов приказал штурмовать.

Охотники Кабардинского полка во главе с капитаном Богдановичем ворвались в центр аула, но и здесь началась безуспешная стрельба, чеченцы сидели в укрытиях, каждую саклю сдавали с боем. Роты таяли. 3 офицера и несколько десятков солдат полегли на улицах Гурдали. Богданович, въехавший в центр аула верхом на лошади, получил две пули — в живот и в руку.

Солдаты стали жечь то, что горит. Отбивали глину у фундаментов строений и поджигали плетеную основу. Плетень начинал медленно тлеть под несгораемой оболочкой, потом разом окутывался дымом и вспыхивал. Огонь гудел и возносился до небес. Сквозь него продолжали свистеть пули.

Горящие сакли разваливались, осыпая искрами истоптанные сады. Под их обломками погибали защитники и просто жители, не успевшие убежать.

«Уже более получаса продолжалась битва в этом роде. То оттуда, то отсюда солдаты и кавалеристы тащили какого-нибудь гурдалинца, бабу, барана, козла, корову или лошадь, но самый аул не сдавался» [72] Там же. с. 184. .

В 14 часов Бакланов приказал отступать. Перестроились в обычный порядок и двинулись обратно. 4 повозки для раненых и убитых оказались переполнены, их взяли в центр построения. Там же гнали 50 пленных.

Авангард составили казаки с ротою линейного батальона. Местность вокруг Гурдали открытая, скирды, стога, за ними стали собираться чеченцы из других аулов. Огонь их во фланг заставил приостановиться, выслать несколько рот, чтоб отогнали неприятеля и заодно сено пожгли. Недобитые гурдалинцы вылезли из аула и насели на хвост. Казаки провели несколько атак, чтоб отогнать их. Суходольский был ранен.

Когда подошли к месту предполагаемой переправы, где ждал оставленный батальон, Бата заявил, что по его данным переправляться здесь нельзя, поскольку на том берегу в лесу ждут толпы чеченцев. Решили продвинуться выше по Мичику и переправиться, не доходя чеченского укрепления Шуаиб-Капа. Но и здесь переправа оказалась невозможной — берег очень крут.

Бакланов обругал Бату, приказал вернуться и переправляться на полдороги от Гурдали к Шуаиб-Капе. После переправы пришлось подниматься на Качкалыковский хребет через невырубленный лес меж двумя просеками.

Первым начал движение Бакланов с полком № 17 и ротой линейного батальона. В арьергарде стал Николаи с батальоном, который до этого сторожил переправу, правую цепь составили две роты подполковника Крылова, левую — две роты полковника Неймана.

Авангард прошел через лес благополучно, остальные шли по лесу с жестоким боем.

Чеченцы засели в овраге на обратном пути, когда дорога стала подниматься в гору. Град пуль осыпал солдат, в кустах и на деревьях — всюду скрывались подошедшие из соседних аулов чеченцы. Движение колонны продолжалось в порядке, но тихо. Тройки лошадей с ранеными и убитыми останавливались, утомленные жарой и тяжелой поклажей. Убитых и раненых стали складывать на орудия. В глубине оврага, атакованные со всех сторон чеченцами, 3–4 раза вступали в бой холодным оружием, пороховой дым густым облаком висел над оврагом и клубами поднимался над лесом. Когда вышли из оврага, лошади стали, надо отдых. Николаи приказал остановиться и дал знать о том Бакланову, который шел впереди. Через ¾ часа Бакланов вернулся и помог со спешенными казаками выйти пехоте из лесу.