Эптон Синклер - Дельцы. Автомобильный король

Он стал одним из тех, кто зимой прочищает дымоходы, а летом подстригает газоны и берется за любую работу. Больше доллара в день на таком деле не заработаешь; то и дело приходили люди и предлагали свои услуги в обмен на обед. Богачи, давая кому-нибудь работу, всегда подчеркивали это, а затем шли играть в бридж или на званый обед, где обсуждались проблемы современности, и они говорили, что большинство безработных отказывается от работы, когда им предлагаешь ее.

Другие члены семейства Шатт пока еще каждую неделю получали заработную плату. Но Дэйзи только что вышла замуж за своего бухгалтера; ну и подарочек преподнесла ей компания по изготовлению подушек! Начальник Дэйзи сообщил ей, что он очень сожалеет, но у них есть распоряжение уволить двести служащих, и все замужние женщины получат расчет.

Итак, Дэйзи пришлось жить на жалование бухгалтера; он был занят два дня в неделю и не был уверен, что сохранит даже эту работу. Ради экономии молодая чета поселилась с родителями Дэйзи, которые, погасили платежи за свой дом. Дэйзи садилась в маленький "курятник", который они с мужем купили, и целый день разъезжала в поисках работы. Когда она окончательно убедилась, что молодой замужней женщине невозможно устроиться на работу, она решила продать машину, но, по-видимому, эта мысль пришла в голову стольким людям, что рынок был забит автомобилями; тысячи подержанных автомобилей вывозились из Детройта, только чтобы не дать цене упасть до нуля. В конце концов Дэйзи взяла сорок два доллара за автомобиль, который был куплен за двести двадцать пять.

Сто тысяч семейств Хайленд-Парка были заняты тем же, чем и семейство Шатт, — раздумывали, как бы достать немного денег. Самые бедные выпрашивали пять центов на сандвичи; самые богатые пытались занять миллион, чтобы спасти банк или промышленное предприятие. В высших общественных кругах появилась новая мода: если в былые времена спекулянт или финансист хвастал тем, сколько он нажил на той или иной сделке, то теперь он хвастал тем, сколько потерял. Довольно странный повод для похвальбы, но другого не было.

Когда товаров мало, цены поднимаются; а когда денег мало, цены падают на все, кроме как на деньги. Эбнер и Милли проводили грустные дни и ночи, совещаясь, как бы обойти этот экономический закон. Поскольку ни он, ни она ничего не знали о таких законах, они не могли понять, что случилось с ценами на дома, мебель, автомобили. Когда Эбнер и Дэйзи продавали или закладывали что-нибудь, Милли бранила их за то, что они не получили настоящей цены. Всю жизнь она скаредничала, держалась за каждый грош, жаловалась на молодежь, которая хотела бы все промотать. А теперь выходило так, что копи, не копи, — один черт.

Шаттам не по силам были даже налоги на дом, и они хотели продать его и переехать в меблированные комнаты. Но что можно было получить за дом в Хайленд-Парке? Генри Форд сыграл с этим городом скверную-шутку, когда перенес свой большой завод в Ривер-Руж, за десять — двенадцать миль от Хайленд-Парка; все фордовские рабочие стали продавать свои дома, и цена на недвижимость резко упала. Теперь две трети населения города были без работы, и под дом нельзя было получить даже сотни-другой долларов.

Шатты решили выйти из затруднения, сдавая комнаты внаем. Они потеснились, и началась неудачливая охота за деньгами рабочих, которые сами жили под постоянной угрозой безработицы. Они пускались на любые хитрости, чтобы хоть на несколько дней иметь крышу над головой и кусок во рту; а бедняжку Милли обмануть было нетрудно. Вскоре подвернулся подходящий парень, который имел работу, но он начал приставать к Дэйзи, к честной замужней женщине, посещавшей церковь. Когда она отвергла его, он разобиделся и отплатил ей тем, что надул их долларов на пятнадцать.

Старик Том, который в последнее время уже еле двигался, умер в первую зиму кризиса. С помощью детей Эбнер и Милли устроили его похороны, но когда год спустя старенькая бабушка последовала за ним, семейству Шатт пришлось пойти на унижение и предоставить городу схоронить ее. Тому, кто этого не переживал, трудно понять, как удручающе действует это на бедняка, который всегда сводил концы с концами и сохранял "респектабельность". Теперь Эбнеру пришлось махнуть рукой на то, что его второй сын контрабандист и бандит, и не препятствовать Милли с благодарностью принимать от Генри деньги. К несчастью, в делах Генри тоже был застой; все клиенты покупают дешевые сорта, говорил он.

Даже футбольная промышленность переживала кризис. Щедрые "старички" колледжа, по примеру прочих, начали приносить извинения, а спортивный комитет препровождал их футболистам. Томми был хорошим игроком, его ни в чем нельзя упрекнуть, говорил комитет, но где найдешь легкую работу, придется ему топить печи и прислуживать за столом. Полгода такой жизни было достаточно, чтобы изменить его отношение к колледжу; Томми решил, что не время играть в футбол, когда мать с отцом не знают, где достать денег на обед. Если приходится заниматься настоящей работой, то он и учиться будет по-настоящему и посмотрит, что можно извлечь из учебы в колледже.

Преуспевающие и самодовольные молодые супруги — Джон Крок Шатт с женой — вот уже три года жили в своем двухэтажном доме из желтого кирпича, с кафельными ванными, паровым отоплением и с детской на двоих детей. Они обязались выплачивать за дом семьдесят пять долларов ежемесячно плюс проценты, и это был один из тех "мичиганских земельных договоров", по которым продавец сохраняет за собой право на проданную собственность, пока не будет выплачен последний взнос. И вот как раз, когда Аннабел готовилась к приему гостей, ее муж получил извещение о том, что Фордовская автомобильная компания больше не нуждается в его квалифицированных услугах.

Безумный страх охватил их. У них почти не было наличных денег. Они не могли рассчитывать на помощь отца Аннабел, который потерпел большие убытки на бирже. Они могли занять немного под страховой полис Джона, но этого было недостаточно. Они должны были ежемесячно вносить около ста шестидесяти долларов в погашение платежей в рассрочку и процентов за дом, мебель и новый форд модели А.

Джон делал отчаянные усилия, пытаясь найти какое-нибудь место. Он уже не искал работы по специальности; он готов был принять любое предложение и при этом условии получил работу в том же цехе завода Ривер-Руж, откуда был уволен. Он выполнял почти ту же работу, только вместо ежемесячных трехсот двадцати пяти долларов он стал получать шестидолларовый минимум, — Генри успел за это время снизить минимум заработной платы, и завод работал только по понедельникам, вторникам и средам. Восемнадцать долларов в неделю!