Вера Морозова - Женщины революции

Хозяйкой конспиративной квартиры была Мария Голубева, квартиры, где в период русской революции собирались заседания Центрального Комитета партии. Проводил их В. И. Ленин.

В атаку подняла полк Клавдия Кирсанова, когда армия Колчака подошла к Надеждинску (ныне город Серов). Сколько силы и мужества нужно было вложить в этот порыв!

Для спасения красногвардейцев из горящего дома, окружённого юнкерами, на вражескую баррикаду пошла Татьяна Людвинская. Пошла одна, пошла ради спасения жизни товарищей.

«Как прикажете сражаться против этой женщины? Как? — вопрошает себя следователь корпуса жандармов подполковник Николаев. — Как? Засадить в каземат? Была, и не однажды! Сослать в места отдалённые? Была, и не однажды! Судить? Судима, и не однажды!» Жандарм оказывается бессильным перед хрупкой женщиной, а вернее — перед тем, что она символизирует: перед неотвратимостью революционного развития человечества. И он, олицетворение самодержавия и мракобесия, отступает перед ней.

Таков идейный и нравственный смысл книги «Женщины революции». Хочется надеяться, что читатель ещё много раз встретится с её героями на страницах будущих книг.

Арсений Рутько

Мария Петровна Голубева (Яснева) родилась в бедной семье чиновника Костромской губернии. В семнадцать лет она окончила учительскую семинарию. Во время учёбы участвовала в работе революционных кружков, читала запрещённую литературу. В 1881 году в Костроме молодая учительница М. П. Голубева познакомилась с известным революционером-демократом П. Г. Заичневским, автором прокламации «Молодая Россия», в которой он призывал народ к бунту. Она вступает в тайную организацию, возглавляемую П. Г. Заичневским. По делу этой организации в 1890 году была арестована в Орле и предана суду. Ссылку отбывала в Самаре, где проживала семья Ульяновых. К 1891 году относится её знакомство с В. И. Лениным. После ссылки М. П. Голубева переехала в Саратов. В 1901 году вступила в ряды РСДРП, занималась транспортировкой «Искры» по Поволжью. В 1904 году переехала в Петербург по просьбе партийных товарищей и, как опытный конспиратор, устраивает конспиративную квартиру. У Марии Петровны хранилась запрещённая литература, оружие. Активно работала она и в Организационном комитете по созыву III съезда партии. В дни октябрьской стачки 1905 года в квартире М. П. Голубевой происходили заседания Петербургского комитета РСДРП, а в 1906 году она стала штаб-квартирой В. И. Ленина. Здесь под руководством В. И. Ленина проводились заседания Центрального Комитета РСДРП. В 1907 году Голубева заведовала подпольной типографией на Петербургской стороне.

После Великой Октябрьской революции работала в органах ВЧК, вела дело великих князей Романовых, подготовлявших мятеж против Советской власти. В 1920 году работала в статистическом отделе ЦК партии. С 1928 года — член Общества старых большевиков. Она автор популярных очерков по истории партии для молодёжи, много ездила по стране, выступала с докладами. В 1934 году участвовала в работе Бюро жалоб Комиссии советского контроля при Совете Народных Комиссаров.

Её перу принадлежат воспоминания о В. И. Ленине.

«По Высочайшему повелению 22 августа 1890 года Яснева подчинена гласному надзору полиции на два года, вне местностей усиленной охраны, о чём было сообщено Орловскому губернатору, Московскому генерал-губернатору, Санкт-Петербургскому губернатору, Харьковскому губернатору, Войсковому Наказному атаману Войска Донского, Одесскому градоначальнику…»

Мария Петровна сидела в полутёмной канцелярии с портретом государя императора и читала приговор. Начальник тюрьмы, лысоватый, угрюмый, придвинул чернильницу, попросил расписаться. Промокнул тяжёлым прессом, рассмотрел завитки, поставленные Ясневои. Размеренным жестом достал из кожаного портфеля новую бумагу, положил её перед осуждённой.

«…Ясневой, как лицу, состоящему под гласным строгим наблюдением, воспрещено, на общем основании, жительство в обеих столицах, Петербургской губернии без срока, причём ограничение это может быть снято впоследствии по удостоверении местными властями её безукоризненного поведения».

Начальник тюрьмы указательным пальцем провёл черту. Молодая женщина вновь расписалась и поднялась. Значит, ссылка…

Вернувшись в камеру, Мария Петровна устало прислонилась к холодной стене. Неподвижно глядела на каменный пол, натёртый графитом до блеска. Кажется, на полу вода, в которой отражается убогая тюремная обстановка: железная койка, табуретка, шаткий стол. Её предшественник, проведя в камере орловского тюремного замка пять лет, отполировал камень, спасаясь от безумия. Что её ждёт? Как сохранить силы? Разум! К тому же проклятая чахотка…

Девушка вынула из рукава арестантского бушлата гвоздь, начала по памяти доказывать теорему Пифагора.

Резко ударила форточка в двери. Часовой просвистел. Вызвал дежурного офицера. Вместе с офицером вошёл в камеру и показал на стену, испещрённую формулами. Офицер, небритый, злой, хрипло сказал:

— Заниматься математикой и чертить стены, а также портить казённое имущество по инструкции не полагается!

— А что полагается? — насмешливо полюбопытствовала Мария Петровна, боясь, что офицер обнаружит гвоздь, которым она писала на стенах. Она зажала его тонкими пальцами и ещё раз переспросила: — Так что же полагается в тюрьме?

Офицер молча повернулся, хлопнул дверью. Загремел замок. Шаги удалялись. Она села на койку, подавляя раздражение. «Что ж! Неплохо бы размяться!» Подошла к окну, едва светящемуся сквозь лохмотья паутины. Глубоко вздохнула, широко разведя руки, выдохнула. Вдох — выдох… Вдох — выдох… Наклонилась, дотронувшись до скользкого пола. Голова чуть кружилась, ноги побаливали. «Дурёха, как ослабела… Возможно ли запускать гимнастику?!» И опять наклон, наклон…

Открылась форточка. Часовой кашлянул. Мария Петровна повернулась лицом к двери, не прекращая гимнастику. Часовой поднёс ко рту свисток, болтавшийся на шнурке. Дежурный офицер явился неохотно. В камеру не заходил, лишь прокричал, сдерживая зевоту:

— Заниматься гимнастикой по инструкции не полагается… Приказываю прекратить!

— А что полагается?! — распрямилась Яснева.

И опять захлопнулась форточка. Ржаво завизжала задвижка. Опять отдалились шаги. Мария Петровна вытерла холодную испарину, взяла железную кружку, сделала несколько глотков. «Что ж! Отдохну… Сердце зашлось!» Она легла на койку, отвернулась к стене. Смотрела на расщелины, заляпанные глиняными заплатами, проступавшими поверх побелки. Сквозь дрёму услышала свисток надзирателя, грохот запоров, раздражённый окрик: