Болеслав Прус - Фараон

— Но зачем это?.. — раздался вдруг голос Пентуэра. — Если б, по крайней мере, было правдой то, что жизнь сотворена во славу богов и добродетели! Но это ложь!.. Коварный злодей, мать, берущая в супруги убийцу своего сына, возлюбленная, в минуту ласк обдумывающая предательство, — вот кто преуспевает и властвует. Мудрецы же влачат свою жизнь в бездействии, а благородный, полный сил человек гибнет, не оставляя даже памяти о себе.

— «Наполни весельем этот день, о государь, — пел жрец, — ибо не много их дано тебе. Окружи себя ароматами и воскури фимиам, венками лотоса укрась стан сестры, что, владея твоим сердцем, сидит рядом с тобой. Пусть играют и поют в вашу честь! Отриньте заботы и предайтесь веселью, ибо блеснет внезапно тот день, когда уйдете вы в страну молчания».

— Ароматные масла для носа… венки из лотоса для стана, а потом молчание!.. — вырвалось у Пентуэра. — Поистине шут, разыгрывающий из себя рыцаря, разумнее, нежели этот мир, где мы все кого-то изображаем без всякой для себя пользы. Так неужели это земное прозябание можно представить себе непрерывным праздником? Где там!.. У кого не сводит от голода желудок, у того сердце отравлено тревогой и вожделением. А когда наступает минута покоя, она несет с собой мысль о царстве вечного молчания и терзает человеческую душу.

— «Так празднуй же день веселья, о Неферхотеп [190], муж; с чистыми руками! Мне ведома судьба твоих предков. Их крепости разрушились, города исчезли, а их самих точно и не бывало. Из страны, куда они ушли, никто не возвратился и не рассказал, как им там живется, утешив нас. И так будет до тех пор, пока вы сами не уйдете туда, куда ушли они».

— Случалось ли тебе видеть спокойное море? — спросил Менес. — Не правда ли, какое оно скучное — словно сон без сновидений. И лишь когда вихрь взбороздит его гладь, когда один вал ринется в пучину, а другой вздыбится над ней, когда на поверхности заиграют молнии, а из глубины зазвучат то грозные, то трепетные голоса, — море становится прекрасным. То же мы наблюдаем на реке. Она кажется мертвой, пока течет в одном направлении, — очарование придают ей извивы и повороты. Так и в горах. Сплошная возвышенность скучна. Но причудливые зубцы вершин, глубокие ущелья — прекрасны.

— «Возлей миро на главу твою. Облеки тело твое в тончайшие одежды и умастись дарами богов, — пел жрец. — Надень на себя пышные уборы и не дай унынию овладеть тобой. Пока ты на земле, живи для наслаждения и не омрачай сердца, доколе не наступил для тебя день печали».

— Такова и жизнь человека, — продолжал Менес. — Наслаждения — это волны и гребни гор, а страдания — пучины и ущелья, и только тогда прекрасна жизнь, когда в ней сочетается то и другое, когда она подобна зубчатой цепи восточных гор, которыми мы любуемся.

— «Ведь тот, чье сердце уже не бьется, — пел жрец, — не услышит жалобных песен, его не опечалит чужое горе. Поэтому с ясным челом празднуй дни веселья и умножай их число».

— Слышишь? — сказал Пентуэр, указывая в сторону деревни. — Тот, чье сердце перестало биться, не только не печалится чужим горем, но и не радуется собственной жизни, как бы прекрасна она ни была. К чему же эта красота жизни, за которую приходится расплачиваться мукой и кровавыми слезами?

Спускалась ночь; Менес завернулся в свой плащ и сказал:

— Каждый раз, когда тебя будут осаждать такие мысли, ступай в один из наших храмов и всмотрись в его стены, где, сплетаясь, теснятся изображения людей, животных, растений, рек, светил, — совсем как в этом мире, где мы живем.

В глазах невежды эти картины лишены значения, и, вероятно, не один из них задавал вопрос: «К чему они? Зачем так кропотливо трудились над ними резец и кисть?» Но мудрец приближается к ним с благоговением: он изучает по ним историю прошлых веков и постигает тайны мудрости.

1895

Ливийская пустыня — пустыня, расположенная к западу от долины Нила; Аравийская пустыня — находится к востоку от Египта, между долиной Нила и Красным морем.

Дамиетта — небольшой город в восточной части дельты Нила. По имени этого города назван восточный рукав Нила.

Меридово озеро — искусственное водохранилище в Фаюмском оазисе, строительство которого завершили фараоны XII династии в середине XIX в. до н.э.

Клафф (правильно клафт) — головной платок, а не шапка (как обычно называет Прус), который носили фараоны как символ своего сана. Клафт представлял собой прямоугольный кусок материи, закрывавший лоб и голову и ниспадавший на грудь обоими концами, которые иногда украшались цветными полосками.

Уреи — изображение кобры, символ власти фараона; обычно помещалось на царской короне или диадеме. Змея должна была отпугивать враждебные царю силы.

Сен-Амон-Херихор (правильно Са-Амон-Херихор) — верховный жрец храма бога Амона в столице Египта эпохи Нового Царства — Фивах.

Рамсес XII — Менмаатра-Сетепенптах-Рамсес — последний фараон XX династии, правление которого завершилось ок. 1071 г. до н.э.

Хонсу — бог луны, почитавшийся в Фивах; изображался в виде человека с серпом луны на голове. Считался сыном бога Амона и его супруги, богини войны Мут, вместе с которыми составлял фиванскую триаду богов.

Бехтен — одна из областей Северной Сирии.

Эрпатор (искаж. егип. эрпат) — князь, наследственный князь, наследник престола. Титул этот носили не только сыновья фараона, но и представители высшей знати.

Хем-Семмерер-Амон-Рамсес — устарелое написание тронного имени Рамсеса XII.

Номархи (от греч. номархос) — правители номов, то есть областей, на которые делился Египет. Всего насчитывалось сорок два нома — двадцать два в Верхнем (Южном) Египте и двадцать в Нижнем (Северном) Египте.

Хетты — народ, живший в конце III тыс. — начале I тыс. до н.э. в восточных и центральных областях Малой Азии и в Северной Сирии.

Апис — священный бык в храме бога Птаха, главного бога Мемфиса. Птах считался покровителем искусств и ремесел.

Рамсес Великий — то есть Рамсес II.

Хеопс (древнеегип. Хуфу) — второй фараон IV династии, правивший в XXVII в. до н.э. Его гробница в Гизе, построенная в форме гигантской пирамиды, достигает ста сорока шести метров высоты.

…корпуса Менфи — Очевидно, Мемфисский корпус, носивший имя главного бога Мемфиса — Птаха.

Себеннитский залив — на севере центральной части Дельты; в него впадал Себеннитский рукав Нила.