Раффи - Хент

— Я этого ожидал.

Все трое были потрясены таким известием. В нем они видели две беды, во-первых, их молодой, благородный друг сделался жертвой своей неопытности, во-вторых, его арест мог бы обнаружить и провалить их планы, для исполнения которых они поклялись пожертвовать всем.

Хозяин дома с удивлением глядел на них, не понимая, почему клочок бумажки мог так огорчить их.

Простояв несколько минут, они вышли.

Был вечер. Стада возвращались с пастбищ, оглашая воздух блеянием; весело прыгали ягнята и телята, и от общего топота пыль стояла столбом. Крестьяне шли с полевых работ веселые, смеясь и шутя друг с другом. Никого из них не интересовало, что в этой деревне в минувшую ночь совершилось два злодейства: был арестован юноша и обесчещена молодая девушка… И оба эти преступления совершены одним и тем же лицом, который носит имя армянина и пользуется почетом среди армян.

— Крестьянин — взрослый ребенок, — сказал вдруг Вардан. — Ребенок споткнувшись, падает и плачет, но как только пройдет боль, он забывает о ней и как ни в чем ни бывало продолжает свою игру, снова веселясь… Очень трудно иметь дело с подобными взрослыми детьми. В течение веков они получают одни и те же удары, терпят постоянное угнетение, но забывают все, что случилось вчера. Они так же веселы, так же беззаботно трудятся, вовсе не думая о том, для кого работают и чему радуются. Томас-эфенди хорошо определяет этот народ, называя крестьян «ослами», а тех, которые заботятся о них — «сумасбродами»… Поди-ка растолкуй этим мужикам, что юноша, еще вчера говоривший им о человеческих правах, толковавший о труде и средствах его обеспечения, в настоящую минуту под арестом и что, возможно, завтра очутится на виселице. От всех только одно и услышишь: «Он был безумец, хент»… Но сейчас меня интересует другое — я думаю, что в доносе на Салмана непременно замешан Томас-эфенди.

— Я тоже того мнения, — согласился Айрапет.

— Надо удостовериться в этом, — сказал Вардан. Смеркалось. Старики и старухи возвращались из церкви после всенощной. Вардан с товарищами поспешили удалиться из этой деревни.

«Хорошие иглы… цветные, нитки… красивый бисер»… — раздался знакомый голос коробейника.

Коробейник шел с противоположной стороны улицы, прихрамывая, как и несколько дней назад. За спиной у него висел большой короб, а в руках он держал тяжелый посох под стать самому Геркулесу. Завидев Вардана и братьев, он сказал:

— Добрые господа, купите чего-нибудь, к вечеру дешево отдам.

— Что у тебя есть? — спросил Вардан.

— Все, что вам угодно… — ответил коробейник опустив с плеч короб.

Вардан, осматривая вещи, между тем незаметно сунул в руку коробейника бумажку, найденную на месте ареста Салмана. Коробейник взглянул на бумажку, и едва слышным голосом сказал:

— Да, я знаю…

— Что нужно предпринять?

— Увидимся — потолкуем.

— Где?..

— Уходите, я вас найду…

Они обменялись фразами совершенно незаметно, так что братья, стоявшие тут же, ничего не слышали.

Коробейник снова взял свою поклажу и направился к ближайшему дому, пробормотав:

— Сегодня торговал недурно, надо теперь отдохнуть…

Вардан и братья продолжали свой путь. Всюду в домах зажглись огни. Они подошли к дому мастера Петроса. В дверях своего дома стоял сосед Петроса Ого.

Крестьяне армянских деревень при виде проходящего вечером мимо их дома незнакомца приглашают его к себе, говоря: «Будь гостем». Так многие обращались и к этим молодым людям, но те благодарили и шли дальше. Однако у дома Петроса они остановились, но не из-за приглашения соседа Ого, а потому, что услышали крики и мольбы о помощи. Они вбежали в дом, но крик раздавался из хлева. Апо схватил свечу, и все кинулись в хлев. Взору их предстала такая картина: в петле висела девушка; схватив за ноги, ее поддерживала женщина, чтобы не дать ей удавиться.

— Пусти, пусти… — хрипела девушка.

— Варварэ, Варварэ, — жалобно умоляла женщина.

Быстро перерезав веревку, они освободили девушку из петли. Если бы они пришли минутой позже, все было бы кончено, так как руки женщины устали настолько, что она не в силах была уже спасти несчастную.

Варварэ внесли в дом и положили на постель. Она была без памяти. Ее посиневшее лицо по временам передергивалось, и сквозь сжатые губы слышалось одно и то же слово: «Пусти»… Сусан плакала и проклинала кого-то, не называя его имени. Несколько раз несчастная подходила к девушке и, обнимая ее красивую головку, говорила: «Милая моя Варварэ, дорогая, зачем ты хотела убить себя?.. В чем твоя вина?.. Пусть господь накажет подлеца!»…

Вардан и его товарищи поняли, что здесь скрывается какая-то тайна, но узнать ее было нелегко — сама Сусан ничего не говорила, а кроме двух мальчиков, в доме больше никого не было. Айрапет был знаком с мужем Сусан, плотником Петросом, который нередко приходил к старику Хачо работать, но жену его встречал в первый раз (а женщины в этих краях не вступают в разговор с незнакомым мужчиной). Сусан поблагодарив их, попросила послать кого-нибудь за мужем.

— Где он сейчас? — спросил Айрапет.

— Ушел в соседнюю деревню работать, — ответила Сусан.

Молодые люди собрались идти за плотником Петросом, как вдруг Варварэ открыла глаза и попросила напиться. Сусан подала воды, и больная напилась. Посиневшее лицо девушки теперь побледнело, а глаза покраснели от прилива крови. Она снова склонила голову на подушку и закрыла лицо одеялом, из-под которого послышались глухие стоны. Печальная картина и рыдания несчастной девушки терзали сердца присутствующих, но все же они были рады, убедившись, что жизнь ее спасена.

Выходя со двора, молодые люди дали встречному мальчику несколько копеек и послали за мастером Петросом. Сосед Ого все еще стоял у своего дома. Завидев Вардана с товарищами, он попросил их к себе.

— Чудаки, куда вы идете в такую темноту? Если бы вы знали, как весело провел я ночь; вот и сегодня устроили бы пирушку!

— А что была за пирушка? — заинтересовался Айрапет.

Сосед Ого с увлечением начал рассказывать, что Томас-эфенди гостил у мастера Петроса, куда приглашен был и он сам, Ого, что там играла музыка и девушки танцевали, что много было еды, питья, словом, веселились на славу.

— Клянусь богом, — воскликнул он, — прекрасный человек этот Томас-эфенди! Водки было так много, хоть плавай.

— Конечно, он напоил вас всех, не так ли? — спросил Вардан.

— Чудак, как же не напиться, если пить так много, как пили мы… В том-то и веселье!

— Хозяин был дома?

— Нет. Я заменял его.

— А когда ты напился, то твое место занял эфенди, так ведь?

— Я ничего не помню: меня, говорят, унесли на руках.

Оставив Ого, молодые люди удалились. Дорогой Вардан сказал Айрапету: