Алла Бегунова - Тайна генерала Багратиона

Хитрый Канова в ответ на похвалы русского аристократа только улыбался. Улучив момент, он заметил красавице, что мечтает создать и ее портрет в мраморе, придав ему сходство с Афиной или Минервой, древнегреческой и древнеримской богиней мудрости и знаний. Так он ее видит, и в этом нет ничего необычного или пристрастного. Лицо и фигура ее сиятельства вдохновляют художника на создание такого образа. Но необходимо выполнить одно условие.

— Какое? — спросила заинтригованная Екатерина Павловна.

— Позировать придется обнаженной.

Тут княгиня Багратион зорко взглянула на скульптора. Он поклонился ей с ласковой улыбкой. Она рассмеялась в ответ:

— Впервые слышу, чтобы дочь Зевса Афина Паллада кому-либо являлась обнаженной. Богиня и родилась-то в полном воинском снаряжении — в шлеме, с копьем и щитом в руках.

— Это все условности, вымышленные древними сочинителями мифов, — возразил итальянец. — Красота женщины покоряет мужчин лишь в первозданном своем виде.

— Иначе говоря, без одежды?

— Да, — ваятель кивнул.

— Советую вам, дорогой Антонио, найти хорошую натурщицу и хорошо заплатить ей. Мою голову приставить к телу можно потом.

— Странный ответ, — помедлив, сказал Канова. — Вы как будто отказываетесь. В Париже ко мне в мастерскую хотели попасть жены и родственницы многих вельмож. Сама Полина Бонапарт, сестра императора.

— Слава богу, здесь Вена, а не Париж, издавна славящийся беспредельным распутством, — оборвала итальянца Екатерина Павловна. — Кроме смазливого личика, полной груди и мощных бедер, Полине нечего предъявить городу и миру. В отличие от ее старшего братца, у которого с головой пока вроде бы все в порядке.

Разумовский застал конец этого объяснения. Он был удивлен резким тоном княгини Багратион. Граф, узнав о намерении своего любимца, нарочно оставил скульптора наедине с хозяйкой дома договариваться об осуществлении замечательного, по его мнению, замысла, который мог бы способствовать европейской известности русской красавицы и вознести ее имя на пьедестал высокого искусства. Однако мужчины редко догадываются о причудах беременных женщин, особенно, если беременность им приходится скрывать.

Екатерина Павловна бывала в мастерских художников и скульпторов. Как правило, это — просторные, отлично освещенные помещения, где на виду любая деталь. Не узкую талию и подтянутый живот увидит Канова, а тело, понемногу набирающее вес, меняющее свои формы в преддверии появления на свет долгожданного ребенка. Но вне зависимости от того, она сочла предложение ваятеля дерзким и непристойным. Сам он стал раздражать ее потому, что мешал срочному и конфиденциальному разговору с Разумовским. Княгине пришлось перейти на русский язык.

— Любезный граф, — сказала она гостю, — у меня есть для вас интересное сообщение.

— Я весь внимание, — ответил он.

— Сейчас в гостевой комнате моего дома находится перебежчик. Секретарь персидского посла Игарри покинул своего начальника, взяв с собой оригинал секретного протокола, подписанного в Париже.

— Не может быть! — округлил глаза Андрей Кириллович.

Возглас этот в большой гостиной прозвучал так громко, что оба итальянца, рассматривавшие офорты, обернулись.

— Очень мало времени, — продолжала Екатерина Павловна. — Как говорится, пять минут на размышление. Я уже послала за генералом.

— Правильно сделали, — одобрил Разумовский. — Программу сегодняшнего вечера тоже придется сократить.

Камердинер князя Багратиона давно приготовил своему господину свежую батистовую рубашку, шелковый жилет, фрак из тонкого сукна и светлые летние панталоны, чтобы он мог переодеться для визита к жене. Но Петр Иванович, задремав после ухода кучера Сильверста, все еще почивал на кровати.

Когда часы пробили половину девятого, Иосиф Гави решился-таки разбудить хозяина. Генерал тяжело вздохнул: ехать надо, хотя совсем не хочется. Не радовал очередной салонный вечер, где он увидит одни и те же лица, услышит надоевшие разговоры.

Однако против обыкновения, в этот понедельник князь не обнаружил карет и экипажей у двухэтажного особняка на Риген-штрассе, 22. Окна большой гостиной не светились.

Привратник открыл дверь не сразу. Видимо, своего постоянного места не занимал и пришел откуда-то, услышав громкий и настойчивый стук. Слуга проводил Багратиона и его адъютанта Древича в малую гостиную. Там за столом, накрытым к ужину, сидели три человека: Екатерина Павловна, граф Разумовский и переводчик персидского посла Игарри.

Петр Иванович поцеловал руку жене, вежливо поздоровался с бывшим послом и молодым персом, сел рядом с княгиней и заметил, что сегодня хорошая, нежаркая погода.

Гости согласились.

Переводчик протянул ему свернутые в трубку четыре голубоватых листа плотной бумаги. Генерал, недоумевая, развернул их. На первом листе вверху он прочитал первую крупную строку длинного заголовка: «Un accord entre deux pays.» [22] Договор между двумя странами (фр.). , на последнем листе увидел две государственные печати и подписи.

— Что это? — князь вопросительно посмотрел на супругу.

— Подарок, о котором я писала.

— Оригинал секретного франко-персидского протокола, — с некоторым торжеством уточнил граф Разумовский.

— Глазам не верю! — воскликнул Петр Иванович и снова перелистал документ, потом обратил восхищенный взор на переводчика и произнес на фарси: — Какой сказочный, богатырский подвиг!..

Лакеи начали подавать на стол холодные закуски: галантир [23] Галантир — студень, заливное. из свежего судака и французский пудинг. За ними следовало жаркое из свинины с капустой и яблоками, и бифштекс. Но блюда не удостаивались особенного внимания гостей. Они составляли лишь гарнир к разговору, который занимал участников ужина так сильно, что тарелки оставались наполненными, а бокалы с вином — нетронутыми. Лишь повторные напоминания хозяйки дома заставляли их прекратить обсуждение и отрезать кусочек-два от превосходных кушаний.

Дело в том, что Игарри непременно желал сам доставить в Санкт-Петербург оригинал секретного протокола и добиться аудиенции у императора Александра Первого. Багратион его стремление понимал. Благоволение государя есть залог скорейшего поступления на службу и успешного по ней продвижения. Ценность выкраденного документа очевидна, и у переводчика имелось немало шансов предстать пред очами самодержца.

Однако расстояние между Веной и Северной столицей России достигает примерно двух тысяч верст. Существуют разные маршруты для столь неблизкого пути. Например, северный, сухопутный: из Вены в Брно, далее в Краков, Варшаву и Вильно [24] Вильнюс. . От Вильно в Санкт-Петербург ведет широкий, отлично обустроенный тракт. Между тем такой маршрут очень опасен для перса. Герцогство Варшавское сейчас наполнено французскими войсками. А французы через день-другой начнут искать его повсюду, в этом нет никаких сомнений. Их разведка действует энергично, жестко, нагло. Особенно — в Польше, которую Наполеон совершенно оправданно считает своим преданным, идейным союзником в противостоянии с русскими.