Мухаметжан Етеибаев - Болатбек

Болатбек по-настоящему полюбил свою работу на ферме, хотел выучиться и стать хорошим зоотехником. Каждое лето во время каникул он, как и прежде, когда еще был жив старый Абишбай, перебирался на джейляу и пас там скот.

За это время Болатбек возмужал, вырос, сделался стройным, сильным пареньком, с живыми умными глазами и чуть пробивающимися усиками.

Этим летом он перегнал на джейляу большое стадо дойных коров. Три долгих месяца пробыл Болатбек на высокогорном пастбище, днюя и ночуя возле своего стада…

До начала занятий в школе оставались считанные дни… Жарко…

Болатбек сидит возле большого камня. Ему и хочется и не хочется возвращаться в аул. Хочется потому, что соскучился по своим друзьям, по книжкам и учебникам, по учителям; а не хочется оттого, что привык к этому прозрачному горному воздуху, к этой тишине, в которой так ясно и отчетливо слышен каждый звук: негромкое журчание ручья, шумное дыхание коров, мерно жующих сочную траву, шелест листьев.

Но сейчас горная тишина нарушается громким стуком. Это Болатбек, взявши небольшой острый камень, старательно выбивает на светло-коричневом валуне какие-то буквы. Сегодня Болатбек один со стадом — его напарник заболел, и Болатбеку даже поговорить не с кем.

— Что делаешь, сынок?

Болатбек оглянулся. Он так увлекся своим занятием, что не слышал, как подъехал знакомый охотник Егизбай.

— Да так, ничего… Каникулы кончаются, скоро уходить отсюда. Вот хочу на память на камне оставить…

Старый Егизбай посмотрел на ровную, отполированную дождями и ветрами поверхность валуна. Угловатыми печатными буквами там было выбито: «16 августа 1938 года. Болатбек…»

— Как поохотились, ата? — спросил Болатбек. — Удачно?

— Только еду. Капканы хочу проверить… Вернусь, пообедаем вместе. Ладно, сынок?

— Хорошо, ата, буду ждать.

Охотник тронул лошадь. Он проехал по лугу между коровами, переправился вброд через речку Каскеленку, стал подниматься на противоположный склон. Не доезжая до вершины, слез с коня и, ведя его в поводу, углубился в заросли.

Вот первый капкан. Старик нагнулся, вынул барсука. Во втором и в третьем ничего не было, хотя челюсти их захлопнулись. Егизбай долго провозился, налаживая капканы, потом пошел дальше. Он был почти уже у вершины холма, когда услышал тревожный крик. Эхо далеко разнесло его над склонами.

…Болатбек кончил выцарапывать на камне последнюю букву своей фамилии и поднял голову.

Перед ним стоял мужчина.

Хотя прошло уже немало лет, Болатбек сразу узнал его. Узнал, несмотря на то, что тот очень исхудал и изменился, вид у него был полубезумный.

— Скажи, парень… — хрипло проговорил человек, и голос его тоже хорошо был знаком Болатбеку. — Скажи, какую корову тебе не жалко?

— Мне всех жалко. А зачем вам?

— Ладно, меньше разговаривай! — прикрикнул мужчина. — Одну я возьму. Скажи спасибо, что не две.

— Ни одной коровы не дам. Они колхозные.

— Колхозные, значит, общие. Выходит, и мои тоже, — мужчина обнажил в улыбке желтые зубы.

Он повернулся и пошел к стаду, на ходу развязывая веревку, обмотанную вокруг пояса. Подошел к рыжей крупной корове, начал привязывать веревку к ее рогам.

— Оставь! — закричал Болатбек.

«Задержать его надо! Задержать обязательно… До как?.. Если бы хоть старый Егизбай вернулся…»

И он еще раз крикнул — нарочно как можно громче:

— Уа! Слыхал, что говорю?!

— Не ори! — повернул голову мужчина. — Сказал, возьму — значит, возьму. Третий день поджидаю, пока кто-нибудь один из вас останется. Без коровы не уйду…

— Не смей, — закричал Болатбек. — Я тебя знаю! Ты — Жексен! Как был бандит, так и теперь…

Жексен выпрямился, пристально поглядел на Болатбека.

— Вот с кем Аллах привел встретиться, — сказал он. — Подрос, змееныш. В настоящую змею превратился… Это по твоей милости я один, как волк, в горах скитаюсь. Давно обещал с тобой посчитаться…

«Что делать? — билось в голове у Болатбека. — Я должен обязательно задержать его… Он страшный человек… Может наделать еще много бед… Но как я смогу?.. Нужна помощь…»

— Егизбай! — закричал он. — Сюда! Скорей!..

— А, ты так?! — прошипел Жексен, отпустил веревку и кинулся на Болатбека.

Тот отскочил в сторону, но отступать было некуда: сзади обрыв. Болатбек нагнулся, поднял камень и с камнем в руке двинулся на Жексена. Он был уже не тем мальчишкой, что четыре года назад, он чувствовал в себе силы вступить в схватку со взрослым мужчиной…

Он не думал о том, что у бандита есть оружие… что терять ему нечего… он готов на все…

Когда старый Егизбай спустился с гор на пастбище в предвкушении отдыха и сытного обеда, он не сразу нашел Болатбека. И только потом, в траве, возле большого валуна с высеченным на нем именем и числом месяца, увидел неподвижное тело.

Егизбай поднял тревогу. Люди бросились в погоню за убийцей. Когда Жексена окружили и взяли, он только рычал, как дикий, обезумевший зверь.

Старый Егизбай подошел к нему и плюнул под ноги.

— Сто твоих поганых жизней, — сказал он медленно, с трудом, — сто твоих поганых жизней не стоят одной светлой жизни этого молодого джигита, которого ты погубил…

Люди молча двинулись в аул.

Чапан — длинный халат.

Ага — обращение к старшему.

Уа — возглас, похожий на «эй».

Мерген — охотник, меткий стрелок.

Камча — плеть.

Дастархан — скатерть, накрытый стол.

Ата — дедушка.

Аксакал — обращение к старшему.

Сурпа — мясной бульон.

Намаз — молитва.

Женеше — уважительное обращение к женщине.

Ассыки — игра, похожая на игру в бабки.

Кокпар — конные состязания.

Медресе — духовное училище.

Апа — мать.

Батыр — богатырь.

Тулпар — сказочный крылатый конь в казахском фольклоре.

Курук — длинный шест с петлей на конце.

Кошара — здесь: загон для овец.