Эдвард Радзинский - Сталин

Интересно и название его любимого произведения – «Отцеубийца». Все правильно: он восстал против Отца. И именно в это время он убил в себе Отца.

Бывший блестящий ученик Духовной семинарии Сосо – ныне революционер Коба. Это имя на долгие годы станет его главной кличкой.

В это время в сибирской ссылке жил революционер. Он был всего на восемь лет старше Кобы. Ему суждено сыграть необычайную роль в его жизни. XX век запомнит этого революционера под именем Ленин.

Как не похожи эти двое...

Сын действительного статского советника, потомственный дворянин, Ленин рос в интеллигентнейшей русской семье. Его родители обожали своих детей. Отец, отдавший всю жизнь делу просвещения, был попечителем учебных заведений... И сын пьяного сапожника, не видевший от отца ничего, кроме побоев, и от жизни ничего, кроме нищеты...

И при этом: как странно они похожи!

В детстве Ленин – резок, заносчив. Как Коба.

Ленин – нетерпелив, вспыльчив и при этом может быть удивительно выдержан, скрытен и холоден. Как Коба.

Оба были поэтическими натурами. Юный Ленин бродит по аллеям дедовского поместья, зачитываясь чувствительным романом о любви – «Дворянским гнездом» Тургенева. Юный Коба пишет сентиментальные стихи. Оба при маленьком росте фанатично, почти болезненно стремились быть первыми – уже в детских играх.

Оба рано теряют отцов, оба – кумиры своих матерей.

Оба не собирались быть революционерами. Ленин стал им после того, как его старший брат был повешен за участие в попытке покушения на Александра III. Ленин испытал огромное потрясение: его брата, честного, доброго юношу, отправили на виселицу! Страдание матери, внезапное изменение положения в обществе – и вот он уже возненавидел несправедливость жизни. Любимое сочинение казненного брата – роман Чернышевского «Что делать?» – по выражению Ленина, «перепахал» его. Так же, как «Отцеубийца» «перепахал» Кобу.

Грубое романтическо-бульварное чтение Кобы и книга знаменитого философа-революционера были похожи. Их главная мысль – устранение несправедливости насилием.

И оба, вступая в революцию, твердо усвоили: настоящий революционер должен быть беспощадным и не бояться крови. Оба имели преданных сторонников и обладали секретом «харизмы» – гипнотического влияния на людей, господства над ними.

Кобе удается установить контакты с революционным подпольем.

Стихи прекратились. Навсегда. Теперь во время отлучек из семинарии он руководит рабочими марксистскими кружками и вступает в социал-демократическую организацию «Месаме-Даси».

В 1898 году его имя становится одним из главных в журнале проступков учеников: «О чтении воспитанником И. Джугашвили запрещенных книг», «Об издании И. Джугашвили нелегального рукописного журнала»... На укоризненные слова учителей он научился отвечать презрительной улыбкой. Он презирает этих обманщиков, служащих несуществующему Богу.

Он перестает хорошо учиться – не хочет тратить напрасно время.

Но самое интересное: он стал одним из главных действующих лиц семинарской жизни. Вся семинария делится на его друзей и врагов. Но и враги боятся его скрытного, мстительного характера, его утонченных издевательств и грубых вспышек его гнева. И мести его друзей. Самые сильные мальчики в каком-то рабском подчинении у тщедушного семинариста с маленькими глазками, которые в ярости загораются опасным желтым огнем.

В Грузии ценится мужская дружба. У него много друзей. Точнее, тех, кто поверил, что они его друзья. На самом деле и тогда, и в будущем он одинок. Просто есть юноши, которых он убеждает в своей дружбе и использует их в борьбе с другими юношами, которых считает своими врагами. Иосиф Иремашвили, который много будет писать о нем в своей книге воспоминаний, пылкий Миша Давиташвили, бывший его верной тенью... сколько их было и будет, веривших в его дружбу...

А записи проступков в журнале продолжались: «Читал недозволенные книги», «Грубое объяснение с инспекцией», «Обыск у Иосифа Джугашвили, искали недозволенные книги»...

Он будто провоцирует администрацию исключить его из семинарии.

Почему он не ушел сам? Страх перед матерью? В тот период он уже не ездил домой на каникулы – видно, не хотел объяснений с ней.

В 1899 году свершилось: он исключен. «Вышиблен из семинарии за пропаганду марксизма» – так он объяснит сам. Но...

На самом деле Коба предпочел избавиться от семинарии куда более безопасным способом. Передо мной «Выписка из журнала общего собрания правления Духовной семинарии об увольнении Иосифа Джугашвили из семинарии за неявку на экзамен».

Как всегда, он действовал осторожно.

В конце умиравшего века он определил свой путь, чтобы стать одним из главных действующих лиц века грядущего.

Мать узнает: он отказался от служения Богу. Жертвы были напрасны. Обет нарушен. Религиозная Кэкэ переживает страшный удар. Она боится: Бог оставит Сосо. И придет дьявол?

В Рождество Коба поступает на работу. Это первая и... последняя работа в его жизни. Сохранилась «Выписка из отчета Тифлисской Главной физической обсерватории о поступлении на службу Иосифа Джугашвили 26 декабря 1899 года».

После Рождества он приходит в обсерваторию. Его службу описал некий К. Домбровский, работавший вместе с ним: «Иосиф работал наблюдателем-вычислителем обсерватории. Там не было самопишущих приборов, поэтому круглосуточная регистрация всех элементов погоды велась живыми наблюдателями. Днем и ночью. Дневной дежурный работал до девяти вечера, когда его сменял ночной дежурный».

Новый год ему пришлось встретить в обсерватории ночным дежурным. Близился неизвестный XX век – и человек, которому суждено было определить его течение, глядел в глубь Вселенной...

Работа в обсерватории была лишь прикрытием. Там в своей комнатке он прятал нелегальную литературу и листовки Тифлисского комитета недавно созданной Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП).

На исходе века русские марксисты-эмигранты перешли от слов к делу. Плеханов и Аксельрод настаивали на создании марксистской рабочей партии. И свершилось! В основании новой партии активно участвовал Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд) – массовое движение, объединявшее более двадцати тысяч евреев – антисионистов и марксистов. Они верили: только социализм покончит с антисемитизмом.

В 1898 году в Минске собрался подпольный учредительный съезд, который торжественно основал Российскую социал-демократическую рабочую партию. Съезд избрал ЦК и провозгласил создание местных комитетов. Большинство членов ЦК было арестовано сразу же после съезда, но местные комитеты множились. Один из них, при участии Кобы, и появился в Тифлисе.