Тейлор Колдуэлл - Монгол

Джамуха бегом отправился искать Темуджина. На землю пали сине-оранжевые сумерки, и по земле стелились розовые, желто-коричневые тени. На востоке вдалеке вилось облако плотной пыли. Темуджин уже покинул лагерь. Джамуха уставился на пыльное облако, в горле его пересохло и подступила тошнота. Сердце его сжалось. Он развернулся и отправился к Кюрелену.

Калека ел. Преданная Шасса за годы превратилась в толстую женщину с огромной грудью, седыми волосами и круглым спокойным лицом. Шасса наблюдала, как Кюрелен наслаждается едой, с довольной улыбкой матери, и нахмурилась, когда в юрту вошел взволнованный Джамуха. Кюрелен предложил ему выпить вина, но гость отказался. Он сурово взглянул на Шассу, которая наполнила кубок. Кюрелен, улыбаясь, потрепал ее по щеке.

— Достаточно, Шасса, оставь нас одних.

Женщина, ворча, вышла из юрты.

— Чем ты взволнован, Джамуха? Что тебя так расстроило? — спросил Кюрелен, когда она ушла.

Кюрелен превратился в настоящего изможденного и согнутого от времени старика. Его прямые черные волосы поседели, и желтоватая кожа плотно обтянула череп. Но черные глаза оставались живыми и хитрыми, как в молодости.

Джамуха сказал:

— Не знаю, чем ты мне можешь помочь, но я должен тебе рассказать правду. Темуджин околдован дочерью старика Тогрул-хана. Когда мы были у него, анда не скрывал своей страсти. Вчера я прочитал ему послание Тогрула, хан пригласил его на свадьбу дочери с калифом Бухары.

Кюрелен нахмурился:

— Если я не ошибаюсь, Темуджин постоянно кем-то увлекается, у него гарем, которому мог бы позавидовать и сам Тогрул. Не вижу причины для волнений.

Джамуха упрямо продолжал:

— Когда я читал ему послание, он вдруг побелел, а в глазах засверкали молнии раздражения и злобы. Он походил на бешеного зверя, который изо всех сил пытается скрыть свою ярость. Я уверен, что он отправился туда, чтобы похитить девушку.

Кюрелен равнодушно молчал, с безразличием смотрел на Джамуху.

— Разве ты ничего не понял? — раздраженно закричал Джамуха. — Тогрул-хан — властитель караитов! У калифа Бухары огромное войско. У него под пятой сотни городов, бесконечная власть и богатство! Если этих людей попытаться обидеть, они станут беспощадными врагами мелкого варвара-вождя, у которого мало воинов и полно голодных женщин и вопящих детей! Темуджина убьют, а нас уничтожат так же легко, как человек растаптывает муравейник! Тогрул-хану стоит только отдать приказ, и через день мы захлебнемся в собственной крови. На нас обрушатся все народы Гоби, как волны моря! Все, что нам удалось завоевать, заплатив дань страданиями и лишениями, страшной болью и усилиями, будет потеряно из-за мягкого женского тела и похоти Темуджина!

Кюрелен отвернулся от Джамухи и задумчиво уставился в опустевший кубок. В юрте стояла тишина, прерываемая хриплым дыханием Джамухи. Кюрелен взял ломоть лепешки, обмакнул его в подливу, запихнул в рот и начал пережевывать, а затем медленно повернулся к Джамухе. В его глазах нельзя было ничего прочитать, но они странно заблистали. Кюрелен заговорил очень тихо:

— Джамуха Сечен, Темуджин на время оставил тебя на своем месте, и все станут повиноваться твоим приказам. Ты можешь приказать, чтобы мы немедленно отправились на зимние пастбища. Если мы выйдем туда сразу и будем быстро двигаться, то к рассвету мы окажемся далеко отсюда. Нас будет сложно достать, если Темуджин совершит… роковую ошибку… Нас на самом деле будет сложно найти. — Он продолжил еще тише: — Джамуха Сечен, в твоих руках бразды власти.

Тишина обрушилась на них, подобно свету молнии, а потом страшные раскаты грома заполнили юрту. Глаза Кюрелена сверкали огнем, когда он смотрел на бледное лицо Джамухи. Он увидел, как у Джамухи начали кривиться бледные губы.

Кюрелен, хороший знаток людей, немного наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть молодого человека в полумраке юрты, и слегка улыбнулся. Кюрелен был мудрым, хитрым, умел наблюдать и сопоставлять увиденное. «Я не ошибся! — подумал он. — В груди этого бледного и внешне спокойного человека ярким пламенем пылает сумасшедшая жажда власти! Эта холодная душа хотела бы отомстить миру нормальных людей с горячей кровью».

Неожиданно Джамуха вскочил, как от невидимой боли. Он повернулся спиной к Кюрелену, не желая видеть в глазах мудреца отражение своей обнаженной страсти. Джамухе, чтобы устоять, пришлось прислониться к тяжелому резному сундуку, и он низко склонил голову на грудь.

Кюрелен погрузился в тяжкие думы, а потом его тонкое лицо осветила веселая усмешка. Он спрашивал себя: «Осмелится ли Джамуха в порыве страсти найти какое-нибудь извинение, чтобы последовать моему коварному совету? Ему всегда будут необходимы оправдания, этому сухому человеку без сил и мужской мощи, чтобы добиться исполнения страстного желания его жалкого и ненавистного сердца. У него никогда больше не будет подобного случая, и ему это прекрасно известно. Он должен выбирать между любовью и верностью, которые ничего ему не принесли, кроме унижения, горечи и зависти. Сейчас есть последняя возможность захватить то, о чем он мечтал по ночам, когда не мог спать от дикого желания достичь свою недостижимую цель».

Кюрелен всегда выше всего ценил конфликты, борьбу и волнения, происходящие в душе человека, он считал их интереснее тех, что существуют в реальном мире.

Он прекрасно понимал, как страдает от соблазна сейчас Джамуха, но не чувствовал к нему жалости, а только любопытство и удовлетворение тем, что оказался прав. Наконец он услышал глубокий, прерывистый вздох, Джамуха медленно повернулся к нему. Его бледное и унылое лицо было покрыто холодным потом. Он покачнулся и попытался ухватиться за сундук, чтобы не упасть, однако казался почти спокойным, а когда заговорил, у него был тихий и твердый голос.

— Кюрелен, возможно, твое предложение было бы самым подходящим для всех нас. Но так не должно случиться! Если Темуджин погибнет от своего безумия, мы погибнем вместе с ним. Если он умрет, для нас тоже не будет жизни. Он — наше сердце, а мы — его тело.

Кюрелен насмешливо улыбался и глядел на Джамуху со странной смесью презрения и уважения, а потом незаметно пожал плечами, налил в кубок вина и протянул его молодому человеку. Джамуха взял кубок — тот чуть не выскользнул из его онемевших пальцев. Джамуха трясущимися руками поднес кубок к бледным губам, быстро и с отчаянием выпил до дна, как человек, приговоренный к смерти, пьет отравленную жидкость. Все это время Кюрелен улыбался своей ненавистной кривой улыбкой.

Взяв из рук Джамухи пустой кубок, Кюрелен холодно промолвил:

— Перестань себя мучить и попытайся успокоиться! Ты думаешь об опасности, которую может навлечь на себя и свой народ Темуджин. Не цени его так низко, я уверен, что он обо всем этом подумал. Он любит риск, он властный человек, но он не глупец. Ты же со мной согласен?