Рафаэль Сабатини - Шкура льва

Мистер Кэрилл поднял свою рюмку.

— Я полагаю, — беззаботно начал он, — что в свое время там жила какая-то такая семья. Но, очевидно, для нее наступили черные дни. — Он сделал глоток вина. — Теперь уже никого из них не осталось, — пояснил мистер Кэрилл, ставя рюмку. — Последние умерли, по-моему, в Англии. — Его глаза, не отрываясь, смотрели на графа, но их выражение казалось абсолютно праздным. — Поэтому моему отцу и удалось купить поместье.

Мистер Кэрилл не считал, что солгал, утаив тот факт, что упомянутый им отец является всего лишь приемным отцом.

Облегчение тотчас отразилось на лице лорда Остермора. Совершенно ясно, думал он, что здесь простое совпадение, и ничего более. Да и чем еще это могло быть? Чего он боялся? Он не знал. Граф по-прежнему расценивал все это как довольно странные вещи, о чем и не преминул заметить гостю.

— И что тут странного? — вопросил мистер Кэрилл. — Не в том ли дело, что ваша светлость некогда была знакома с этой исчезнувшей семьей?

— Был, сэр, когда-то — впрочем, весьма поверхностно — с одним или двумя из ее членов. Вот это-то и странно. К тому же, видите ли, сэр, моя фамилия тоже Кэрилл.

— Справедливо — и все-таки я не вижу тут никакого столь уж необычайного совпадения, особенно если ваше знакомство с этими Малиньи было только поверхностным.

— Ну да, вы правы. Вы правы. В конечном итоге никакого великого совпадения тут нет. Просто фамилия Малиньи напомнила мне… об ошибке моей молодости. Это-то и взволновало меня.

— Об ошибке? — спросил мистер Кэрилл, подняв брови.

— Увы, об ошибке… об ошибке, едва меня не погубившей, ибо, дойди о ней слух до ушей моего отца, он расправился бы со мной без сожаления. Он был суровым человеком, мой отец, настоящим пуританином.

— Даже большим пуританином, чем ваша светлость? — вкрадчиво осведомился мистер Кэрилл, маскируя клокотавшую в нем ярость.

Лорд Остермор рассмеялся.

— А вы острослов, мистер Кэрилл… ужасный острослов! — Потом, вернувшись к прежней теме, будоражившей его память, он продолжил: — Тем не менее факт остается фактом, клянусь честью. Мой отец расправился бы со мной. К счастью, она умерла.

— Кто умер? — спросил мистер Кэрилл, проявляя признаки интереса.

— Девушка. Разве я не рассказал вам про девушку? Это она была ошибкой: Антуанетта де Малиньи. Но она умерла, и весьма своевременно, черт возьми! С ее стороны это было дьявольски мило. Это разрубило… как же это называется?.. Узел?

— Гордиев узел? — предположил мистер Кэрилл.

— Точно — гордиев узел. Выживи она и узнай обо всем мой отец… Господи! Да он уничтожил бы меня, уничтожил! — повторил он и осушил рюмку.

Бледный, как полотно, мистер Кэрилл мгновение сидел совершенно неподвижно. И вдруг, взяв со стола нож, он срезал на своем пиджаке самую нижнюю пуговицу, которую щелчком направил по столу к лорду Остермору.

— Перейдем к другому, — резко проговорил он. — Здесь письмо, что вы ожидали из-за границы.

— Что? Что вы сказали? — Лорд Остермор поднял пуговицу. Она была сделана из шелка и украшена тканым узором из золотой нити. Он покрутил ее в пальцах, смотря то на нее, то на гостя тяжелым взглядом.

— Что? Письмо? — пробормотал он, сбитый с толку.

— Если ваша светлость вскроет пуговицу, то увидит, что пишет его величество. — Он упомянул монарха очень внушительным тоном, так чтобы не могло остаться и тени сомнений по поводу того, какого короля он имеет в виду.

— Боже мой! — вскричал граф. — Господи! Так вот как вы одурачили мистера Грина? Честное слово, ну и изобретательность! Вы, значит, и есть тот самый курьер?

— Я и есть, — холодно ответил мистер Кэрилл.

— А почему вы не сказали об этом раньше?

Долю секунды мистер Кэрилл колебался.

— Потому что я не считал, что для того настало время, — сказал он.

Его светлость перочинным ножом удалил оболочку пуговицы и извлек маленький пакет, в котором был лист тонкой, тщательно сложенной и плотно сжатой бумаги. Развернув его и пробежав глазами, он посмотрел на своего собеседника, наблюдавшего за ним с притворным безразличием.

Лорд Остермор слегка побледнел, и изгиб его рта выразил исключительную важность. Нахмурив тяжелые брови, он украдкой взглянул на дверь.

— Думаю, — сказал он, — мы будем себя чувствовать более удобно в библиотеке. Вы составите мне компанию, мистер Кэрилл?

Мистер Кэрилл тотчас поднялся. Граф сложил письмо и повернулся, чтобы идти. Его собеседник немного повременил, чтобы собрать части разобранной пуговицы и положить их в карман. Он проделал все это с улыбкой на лице, сочувственной и презрительной одновременно. Мистер Кэрилл полагал, что вряд ли может возникнуть даже малейшая необходимость выдавать лорда Остермора, раз уж его светлость был привержен фракции Стюартов. Он не преминет выдать себя сам, совершив какую-нибудь глупость вроде этой — забыть на столе пуговицу-тайник.

В библиотеке, дверь которой, как и дверь вестибюля, милорд тщательно закрыл, отпер инкрустированное бюро из орехового дерева и, пододвинув к нему стул, уселся за изучение королевского письма. Прочитав его, Остермор некоторое время пребывал в задумчивости. Наконец, подняв глаза, он нашел взглядом стоявшего у одного из окон мистера Кэрилла.

— Вы, несомненно, являетесь тайным агентом короля, сэр, — проговорил граф. — И вы полностью поставлены в известность относительно содержания привезенного вами мне письма.

— Полностью, милорд, — отвечал мистер Кэрилл, — и я осмелюсь надеяться, что обещания его величества превозмогут любые ваши колебания.

— Обещания его величества? — задумчиво повторил лорд Остермор. — Его величеству может никогда не предоставится шанс их выполнить.

— Абсолютно справедливо, сэр. Однако играющий должен делать ставки. Ваша светлость, если не ошибаюсь, уже вкусили прелесть игры, но с небольшой для себя выгодой. Вот вам возможность сыграть в другую игру и, вероятно, покончить с неудачами прошлого.

Граф был поражен.

— А вы превосходно осведомлены о моих делах, — сказал он со смесью иронии и удивления в голосе.

— Профессия обязывает. Сведения — моя страховка.

Лорд Остермор медленно кивнул и погрузился в размышления, то и дело блуждая глазами по лежавшему перед ним письму в надежде закрепить в памяти его фрагменты.

— В этой игре ставкой будет моя голова, — вскоре пробормотал он.

— Вашей светлости больше нечего поставить на кон? — осведомился мистер Кэрилл.

Граф мрачно посмотрел на него, вздохнул и ничего не ответил. Мистер Кэрилл продолжил:

— Вашей светлости надлежит объявить, — сказал он совершенно невозмутимо, — покрыл ли вашу ставку его величество. Если вы считаете, что нет, то, вполне вероятно, его можно побудить улучшить свое предложение. Хотя в таком случае я, со своей стороны, склонен считать, что вы переоцениваете вашу голову.