Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 1

— Я не могу, я не хочу этого! — упрямилась фрейлина.

— Ну, что же, стреляйте из пушки, и все благородные шотландские сердца проклянут вас!

— За что? — спросил Сэррей. — Вы же знаете, что я своей честью поручился быть настороже королевы. А вы хотели обмануть меня, посмеяться над спящим, поиздеваться надо мной. Вот теперь взвешивайте, честный ли я враг? Я вступлю в переговоры, не выжидая победы. Согласны вы или нет?

— Нет, нет и нет!

Сэррей подошел к пушке и схватил запальник.

Мария торопливо подбежала к нему и крикнула:

— Роберт Сэррей! Вы хотите отомстить мне! Ну, что же! Убивайте меня, потому что, клянусь Богом, вместе с сигнальным выстрелом пушки я брошусь отсюда в озеро. Я не смогу жить, когда всем будет известно, что глупость Марии Сэйтон погубила королеву!

Сказав это, девушка подошла к брустверу.

Выражение ее лица дышало такой решимостью, что Роберт задрожал и, отбросив запальник, шепнул:

— Мария! Можете торжествовать: Роберт Сэррей жертвует вам своей честью!

Он обнажил шпагу и наступил на нее ногой, чтобы сломать ее.

Но фрейлина схватила его за руку.

— Роберт Говард, вы правы! Я плохо поступила против вас, но я имела в виду просто забавную шутку. Клянусь вам всем, что мне свято: королева должна узнать, каким благородством полны ваши мысли. И клянусь вам, что до тех пор, пока я нахожусь в этом замке, я никогда не буду замышлять измену.

— Мария, этого довольно, но я чувствую, что требую от вас поступиться вашей честью ради моей. Но можно еще как-нибудь выйти из положения. — Он поцеловал ее руку. — Я выстрелю из пушки, когда будет уже слишком поздно, чтобы догнать беглеца!

— Но этим вы вызовите расследование, которое даст регенту основание разлучить королеву с матерью! Нет, Сэррей! Доверьтесь мне, доверьтесь благородству вдовствующей королевы, которая будет обязана вам бесконечной благодарностью, если вы пощадите ее на этот раз!

— Хорошо, я последую вашему совету, — сказал он после короткой паузы. — Я рискую многим, доверяясь таким образом, но надеждой мне будет служить то, что заслужу этим сладкую награду!

Этот тон привел Марию в себя и напомнил ей, что она с ним наедине. Ее могли уже хватиться.

— Пустите меня! — взмолилась она. — Пустите меня!

— Я не пущу вас, пока не услышу, что вы простили меня, Мария! О, вы обязаны еще отплатить мне за ту ужасную шутку, которую хотели сыграть со мной!

— Роберт Говард, ввиду намеченной вами цели я прощаю то насилие, к которому вы прибегли, но теперь требую, чтобы вы исполнили мое желание!

Он отодвинул задвижку и, открыв дверь, тихо сказал:

— Вы свободны! Могу ли я надеяться на приветливое слово от вас?

Мария быстро исчезла, не дав ему никакого ответа.

— А что, если она все-таки лицемерит? — пробормотал про себя Сэррей. — Ведь это она хотела посмеяться надо мной, обманутым всеми ими!

Он спустился по лестнице, и уже издали до него донесся шум, которым веселые дамы думали разбудить мнимоспящего.

Достигнув двери, у которой он недавно подслушивал, Роберт на мгновение призадумался, предоставить ли Марии Сэйтон сообщить обо всем случившемся вдовствующей королеве, или сделать это самому. В конце концов он решился на последнее и открыл дверь.

Королева-мать сидела за столом с духовником, и оба они казались очень веселыми, но едва они увидели Сэррея, как священник побледнел, а Мария Лотарингская, пораженная, вскочила со стула, словно перед ней появилось привидение.

— Ваше величество, прошу простить меня, если я помешал, — произнес Роберт, — но здесь разыгрывается маскарад, а я присвоил себе другую роль, чем та, которая предназначалась мне.

— Вы не в своей комнате? Где вы были? — проговорила королева дрожащим голосом, с гневно сверкающими глазами.

— На башне дворца, ваше величество. Я видел спящего сторожа и плывущую по озеру лодку.

— Это невозможно, вы бредите!

— Ваше величество, виденное мной так мало походило на бред, что я хотел даже произвести выстрел из пушки, чтобы поднять тревогу. Но затем я подумал, что, быть может, вы сами, ваше величество, отправили куда-либо своего посланца, и пришел спросить, не ошибся ли я?

— Я? Нет!… Быть может, это сделал кастелян?

— Ваше величество, в таком случае он поступил самовольно, и я прошу о строгом расследовании.

— Граф Сэррей! Да разве регент поручил вам служить мне советником?

— Нет, ваше величество, но мне дано поручение наблюдать за безопасностью королевы и уведомить регента, если бы у меня явилось подозрение, что кто-либо из живущих в этом замке не заслуживает доверия, оказанного ему графом.

Пока он говорил, в комнату вошла Мария Сэйтон и шепнула королеве несколько слов, заставивших ту побледнеть.

— Граф Сэррей, — сказала она с самой ядовитой иронией, — весьма возможно, что регент пожелал позабавиться насчет вашего честолюбия, но все, что вы наблюдали здесь, произошло по моему приказанию! Желаю вам спокойной ночи!

Кровь бросилась в голову Сэррея, он увидел, как, пожимая плечами, засмеялся духовник, как по губам Марии Сэйтон скользнула легкая улыбка.

— Ваше величество, — сказал Сэррей, склоняясь перед вдовствующей королевой, — в таком случае прошу отдать приказ, чтобы в мое распоряжение была предоставлена лодка.

В это время на пороге появился уже вернувшийся кастелян.

Мария Лотарингская глазами дала ему знак, на который тот ответил злорадной усмешкой.

— Следуйте за кастеляном! — ответила она Сэррею.

Сэррей поклонился и вышел из комнаты.

Дрейбир уже знал, что все раскрыто, так как он встретил Марию Сэйтон, прежде чем та вошла к королеве, и успел принять меры.

В то мгновение, когда Роберт достиг лестницы, он вдруг был схвачен сзади, на его шею была накинута петля, туго стянувшая ему горло, а в рот ему сунули кляп; затем его связали, две сильные руки подняли его и потащили в нижние помещения замка.

Гнилой, сырой воздух охватил Роберта, и он тотчас же услышал скрип железной двери и голос Дрейбира, со злобным смехом отдававшего приказания:

— Доставьте его на место!… Только возьмите крепкие цепи! Это — опасный малый.

Тайные агенты кастеляна — иначе нельзя было их назвать, — надели на Сэррея железные наручники и приковали его цепью к сырой стене. Кастелян светил им факелом, и Роберт при слабом свете увидел, что он находился в большом сводчатом помещении, где стоят несколько столов.

Кастелян вынул кляп из его рта и сказал со смехом:

— Вот так! Теперь устраивайтесь поудобнее!… Удар за удар!

С этими словами он ударил юношу ногой, а затем, злорадно смеясь, вышел из помещения вместе со своими слугами.

Сэррей чувствовал себя смертельно усталым и как бы парализованным. Петля, которую набросили на его шею, была снята, но она так сильно сжала ему горло, что он на мгновение лишился чувств, а теперь тяжелые цепи гнули его тело к земле. Бессильная злоба бушевала в груди юноши. Он чувствовал, что его здесь умертвят, уморят голодом или заставят сгнить в заключении. Правда, у Сэррея оставалась одна слабая надежда, что Мария Сэйтон будет ходатайствовать за него. Но знала ли она о случившемся?! Если она знала, как же она могла допустить это и предать его? Если она этого не знала, кто откроет ей все?