Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2

Ралейг не пригласил Сэррея разделить с ним обед, но, когда тот пришел, вежливо принял его и любезно предложил сесть.

Сэррей поблагодарил за приглашение.

— Сэр, — сказал он, — вы слышали, что нам сообщил управляющий замка? Мне кажется, мы достаточно отдохнули и можем предпринять шаги в пользу освобождения того самого человека, появление которого особенно важно для меня.

По энергичному лицу сэра Ралейга скользнула тень недовольства, и прошло несколько минут, пока он ответил.

— Милорд, было бы очень смешно, если бы я вздумал отговариваться усталостью или плохой погодой в тех случаях, когда дело идет о службе королеве. Тем не менее, я не вижу причин к поспешности.

— Сэр! — резко напомнил Сэррей, — королева приказала…

— Совершенно верно! Я отлично помню приказание ее величества, я должен отыскать человека по имени Брай и в полной безопасности доставить его ее величеству, так как вы требуете его показаний.

— Этот человек найден, — воскликнул Сэррей, — пока он все еще находится в тюрьме, куда посажен без всяких оснований, и необходимо немедленно выпустить его на свободу.

— Это — уже мое дело — расследовать, справедливо или несправедливо посажен в тюрьму сэр Брай. Он найден, как вы только что сказали сами, и находится в полной сохранности. Ведь ясно, что там, где его стерегли в течение столь долгого времени, он может остаться и до того момента, когда его в полной безопасности отправят в Лондон.

— Но послушайте, сэр Ралейг, ведь этот человек неповинен, как сами вы изволили слышать из уст Кинггона во время его показаний в присутствии королевы!

— На это я уже ответил вам. Ему будет дано полное удовлетворение, но только не мной.

— Но в интересах графа Лейстера заставить исчезнуть этого человека, и так оно и будет, если мы немедленно не примем меры.

— Вы заблуждаетесь! Графу важно, чтобы сэр Брай был бы доставлен в Лондон, и граф, и слуга его — оба они поклялись своей головой в этом. Мы можем захватить Брая на обратном пути. Между прочим, до допроса сэра Брая вам не разрешается никаких непосредственных сношений с ним.

Делая это замечание, Ралейг имел в виду в высшей степени порядочную цель. Если обвинение Сэррея было основательно, тогда ему с Браем не о чем сговариваться; если бы обвинение было ложным, тогда никоим образом нельзя было допускать, чтобы, сговорившись между собой, они были в состоянии продолжать свои интриги.

— Сэр, хотя и косвенным образом, но вы делаете мне этими словами такой упрек, который я не могу оставить без внимания. Вы уже допустили, чтобы обитатели замка были извещены сэром Кингтоном о нашем прибытии. Неужели я должен допустить…

— Стойте, ни слова более! — загремел Ралейг.

Наступила длинная пауза. Ралейг наморщил лоб от возмущения. Но и Сэррей мрачным взглядом впился в уполномоченного королевы, а левая рука его судорожно сжала рукоятку меча.

Ралейг первым делом постарался подавить вспышку гнева, и мало-помалу черты его лица приняли более спокойное выражение.

— Милорд Сэррей, — медленно и выразительно сказал он, — я не подчинен вам в этом расследовании и буду исполнять данное мне поручение так, как сочту это нужным. Отвечать за свои действия я буду только перед королевой. Мне поручено найти двух человек, и я найду их обоих и доставлю к ее величеству; насколько я могу при этом руководствоваться вашими указаниями, это — уже мое дело.

Сэррей встал и добавил с поклоном:

— Честь и счастье дорогого мне существа поставлены на карту в данном деле так же, как и моя собственная жизнь и честь. Мальчишеские проделки бесчестного человека возмутили меня, и я боюсь нового преступления. Поэтому-то я и обращаюсь к вам с вопросом: неужели вы не хотите лично убедиться в безопасности Брая?

— Я завтра увижу этого человека.

— Может быть, мое честное слово не общаться с Браем и данное им обязательство отправиться в Лондон окажутся достаточными, чтобы вы освободили его от незаслуженного ареста?

— Сэр Брай останется, где он есть! — ответил Ралейг, поднимаясь в свою очередь.

Сэррей, еле сдержав себя, вышел из комнаты, где уселся в кресло и, не обращая внимания на накрытый ужин, тяжело опустил голову на руки.

Он подумал о том, что Ралейгу явно противно возложенное на него поручение, что он всеми силами постарается не получить доказательств против Лейстера. Однако он надеялся, что прирожденная честность и порядочность не позволят ему скрыть явные улики, если они все-таки попадутся ему. Но как добыть эти улики в таком лабиринте подлости, интриг и предательства?

Вдруг внезапно блеснувшая мысль заставила Сэррея вскочить. Не притронувшись к еде и питью, он прошел в спальню и не раздеваясь, бросился на кровать. Он был так истощен физически и нравственно, что крайне нуждался в отдыхе.

Из всего разговора Сэррея с Ралейгом Кингтон уловил только то, что сэр Брай останется там, где он есть; на этом Кингтон и решил построить свои дальнейшие комбинации.

Он задумался над идеей Пельдрама, чтобы извлечь свои выгоды из той подготовительной работы, которую тот сделал. Раз Брай решил немедленно удалиться, как только ему дадут неопровержимые доказательства законности брака Филли, то он мог склониться в пользу того, чтобы дать показания, благоприятствующие графу Лейстеру, так как этим оказал бы услугу Филли. Но подобное доказательство ему мог дать один только Кингтон. И то, что он вынул этот документ из книги метрик, он мог оправдать тем, чтобы помешать сделать это другим, которым могло бы быть на руку уничтожить все следы законности союза Лейстера с Филли.

С одной стороны, Кинггон рассчитывал на легковерие Брая, с другой — на его честность, которая не позволит изменить раз данному обещанию. Брай обещает явиться ко двору и явится. Но это должно было случиться до возвращения Сэррея. Ну, а если не явится Брай, тогда… Лицо Кинггона озарила дьявольская улыбка, и на этот случай у него тоже был готов план.

Брай был арестован, и его сторожили очень надежно, граф Лейстер и он, Кингтон, поручились жизнью за то, что доставят его в Лондон. Было бы безумием предположить, что при таких обстоятельствах они постараются заставить его исчезнуть… Но как только явился Сэррей, Брай исчез… У этого Сэррея есть слуга, хороший парень, с ним Кингтону удалось отлично сойтись по дороге… Может выйти знатная штука!

Эта новая мысль переполнила Кинггона такой радостью, что к себе в комнату он вернулся в самом радужном настроении духа. Там уже был накрыт ужин. Кинггон с жадностью выпил несколько стаканчиков вина, еще более успокоившись. Продолжая потягивать вино, он окончательно решил отправиться в Лейстершир, чтобы начать там переговоры с Браем. Но пока перебирал в уме отдельные детали намеченного плана, усталость все более и более клонила его в сон. Кинггон прилег на минуту отдохнуть на диван и почувствовал, как сознание ускользает от него, как, словно налитые свинцом, опускаются тяжелые веки и, тяжело дыша, заснул на диване.