Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2

— Здесь, кроме меня, никто не смеет приказывать! — заревел он громовым голосом. — Назад, говорю вам! Вы будете говорить только тогда, когда я спрошу вас. В чем вы можете признаться, старик?

Кингтона сильно напугал такой оборот дела. Его лицо вытянулось. К тому же он не мог не сознавать, что впервые изменил своей сдержанной, осторожной манере и попался как кур в ощип.

Ламберт смутился от вопроса Ралейга, затем в замешательстве вопросительно поглядел на Сэррея и наконец произнес:

— Милорд, я все скажу вам… Но только подходящее ли место для этого — двор?

— Совершенно верно! — согласился Ралейг, — Эй, люди, возьмите лошадей, а вы оба следуйте за нами!

Ралейг повернулся, чтобы войти обратно в замок. Но Кингтон уже успел подбежать к лошадям и хотел вскочить на одну из них. Сэррей и его слуга сейчас же подскочили к нему, так что Кинггону пришлось сделать вид, будто он и не собирался бежать. Стиснув зубы, он последовал за Ралейгом и Сэрреем. За ними шел Ламберт, сзади которого следовал слуга лорда Роберта.

В комнате, которую он занимал, Ралейг попросил Сэррея присесть, сел сам, а оба допрашиваемых остались стоять. Дверь комнаты охранялась слугами.

— Говорите! — приказал Ралейг Ламберту.

Тот прежде всего обратился к Сэррею:

— Простите мне, что я как будто действовал против вас, несмотря на данное вам обещание. Обстоятельства, которые будут видны из моих признаний, меня привели к этому. Но я не замышлял никакого предательства, да оно и не входило в мои расчеты. Сэр, — обратился он к комиссару, — прежде чем я начну говорить, прошу принять во внимание, что я страшно озабочен судьбой похищенной у меня дочери, которой каждый момент грозит страшная опасность, и что вам дает показания отец, у которого уже увели когда-то другую дочь, затем обесчестили ее и лишили жизни. Спасение моего ребенка было моей главной задачей, хотя я и принимаю самое горячее участие в судьбе другого существа, тоже ставшего жертвой подлого и злобного обмана!

Ралейг сделал жест нетерпения, и Ламберт замолчал, склонившись в глубоком поклоне.

— К делу, к делу, пожалуйста! — сказал Ралейг. — А вы, Кингтон, перестаньте делать свои знаки, иначе я вынужден буду поставить вас на место.

— Принимая во внимание, — продолжал Ламберт, — что вы появились здесь в обществе милорда Сэррея, я могу предположить, что вам известны последние события, происшедшие в этом замке. После увоза леди Лейстер сэр Пельдрам стал управляющим Кэнмор-Кастла и моим сторожем. Он был недоволен обращением Кингтона, и это недовольство навело его на мысль подставить Кингтону ножку, что он надеялся сделать, овладев выкраденным из книг метрик кэнморской церкви листком. Я вполне одобрил его план, так как он обещал за мое пособничество освободить мою дочь. На этом мы и порешили с ним. Вдруг вчера вы прибыли сюда. Узнав об этом, я не хотел действовать по этому плану, а собирался представить все вашему благоусмотрению. Но Пельдрам сумел уговорить меня, он доказывал мне, что вам гораздо лучше будет действовать без нас. И вот с моей помощью Пельдрам вытащил бумаги у Кингтона, и ночью мы отправились в Лейстершир, чтобы освободить сэра Брая.

— Скажите, этот листок оказался среди бумаг?

— Да, сэр.

— А сэр Брай освобожден?

— Не думаю! Долго прождав возвращения Пельдрама, я справился и узнал, что он пробыл у сэра Брая очень недолгое время и потом ушел. Из этого я понял, что он меня обманул, и потому вернулся сюда.

— Сэр Ралейг! — подал голос Кингтон.

— Молчите! — громовым голосом оборвал его Ралейг. — Я не желаю слышать от вас ни слова.

Хотя Кингтон и повиновался, но было ясно, что это стоило ему большого труда.

Тогда Ралейг, не продолжая допроса Ламберта, обратился к Сэррею:

— Как вы знаете — об этом я не раз говорил вам, — я не могу высказать свое суждение, но все слышанное мною здесь убеждает меня, что слуга Лейстера обманул и провел не только его, но и ее величество. Этого достаточно, чтобы задержать его вместе с тем стариком и отправить в Лондон. В то же время я считаю нашу задачу оконченной.

Сэррей смутился и наконец произнес:

— Разве вы забыли о сэре Брае?

— Я совсем не забыл о нем, мы найдем его и узнаем, чего Пельдрам хотел от него.

— А вы не намерены увезти молодую даму из Ратгоф-Кастла? Она, по-видимому, главное действующее лицо, только ее показания могли бы внести свет в это дело. Лейстер дал мне слово, что состоит в супружестве с молодой леди, этот человек утверждает, что был свидетелем при совершении обряда, но документ затерян и граф скрыл свой брак от королевы. Мы можем добиться правды, только услышав показания молодой леди, и, лишь сообразуясь с этими объяснениями, королева может судить о моем обвинении и о виновности Лейстера.

— Вы правы, — сказал Ралейг, подымаясь с решимостью.

— Мы отправимся в Ратгоф-Кастл, но прежде переговорим с сэром Браем. Оба задержанных будут следовать за нами.

По приказанию Ралейга быстро были сделаны все необходимые приготовления к отъезду в Лейстершир, и через четверть часа все общество отправилось в путь.

Кингтон был слишком груб с людьми, чтобы рассчитывать при попытке к освобождению на помощь служащих в замке, и потому должен был покориться своей судьбе, но все-таки по пути он строил планы, которые могли бы исправить то, что он испортил своей двойной неосторожностью.

Однако в Лейстершире все члены маленького каравана наткнулись на новое непредвиденное обстоятельство.

Тюремщик заметил утром бегство Брая и замену его Пельдрамом. Тщетно просил последний отпустить его. В обыкновенное время тюремщик, быть может, исполнил бы эту просьбу, но теперь, когда важные лица находились поблизости, ему приходилось думать о своей шкуре, и он оставил нового заключенного в том же положении, поспешив сделать обстоятельный доклад о происшествии мировому судье, своему настоящему начальнику. Мировой судья прибыл почти одновременно с Ралейгом, и вскоре все обсудили, что нужно сделать.

Кинггон, Пельдрам и Ламберт были переданы мировому судье с приказом немедленно в целости доставить их в Лондон, причем судья головой отвечал за их доставку. Ралейг тотчас же написал Бэрлею подробное донесение и немедленно отправил его по назначению. Поиски Брая велись с той целью, чтобы дать ему указание явиться в Лондон к канцлеру со своим документом. После этого Ралейг и Сэррей поспешно отправились в дальнейшую поездку, на север.

В замке Лохлевин уже в течение двенадцати дней находилась Мария Стюарт. За шумными и печальными днями в Эдинбурге и Голируде последовали более тихие, но не менее печальные благодаря утонченной жестокости леди Дуглас. Но тем не менее в этот промежуток времени произошло много благоприятного для Марии. Елизавета Английская стала на ее сторону и послала уполномоченного для примирения ее с восставшими шотландскими лордами. С другой стороны, вследствие применения к Марии строгости настроение общества изменилось, перейдя к сочувствию. Притеснители Марии начали понимать, что им угрожает тяжелая ответственность.