Иван Клула - Екатерина Медичи

Еще одним чудом этого королевского дома была посуда: серебряная, конечно, а еще – покрытая эмалью – сто сорок один предмет «фаянса под яшму», вероятно, из мастерской Бернара Палисси – блюда, кубки, чаши, сосуды, [254] кувшины для воды, солонки и миски великолепных расцветок, а рядом в сервантах были расставлены кубки и блюда, покрытые эмалью «в изображении» или прозрачные, изготовленные лучшими эмальерами Лимузена: Куртеи, Суром, Нуаилье и Леонаром Лимузеном.

В такой одновременно величественной и домашней обстановке королева изучала дела, писала или диктовала свои бесчисленные письма, играла в шахматы или вышивала – в этом она была большая мастерица. Она всегда была начеку, готовая бросить свое рукоделие и бежать в Лувр или ехать через все королевство, служа королю. И в других ее резиденциях были так же перемешаны роскошь и комфорт. В удобном и уже законченном загородном доме в Монсо не требовалось ничего перестраивать: там была разбита только площадка для игры в мяч. Был приведен в порядок еще один маленький загородный дом в Гранмон, на холме Шайо. За пределами Парижа главные строительные работы велись в Шенонсо и в Сен-Мор-де-Фоссе.

Очень скоро стало ясно, что замок Сен-Мор (бывшая аббатская резиденция), приобретенный у наследников кардинала дю Белле, слишком тесен, чтобы принять королеву и ее свиту. Под руководством Филибера Делорма началась первая очередь строительства – жилые помещения двух павильонов. Работы были завершены в 1569 году. Еще более значительные по объему работы продолжились с 1577 по 1581 гг. Разделенные павильоны имели теперь по четыре этажа и один этаж под крышей. Их объединило здание, увенчанное огромным фронтоном, который прикрывал три уровня галерей, выходивших на фасад девятью полукруглыми арками. Хотя Бюллан и был суперинтендантом этих работ, его все-таки нельзя считать архитектором, ответственным за создание этого безобразного «чудовища». Возможно, пришлось решительно пожертвовать эстетикой в угоду функциональности, потому что галереи обеспечивали удобную связь с павильонами, задуманными как независимые жилые помещения. Сен-Мор был очень приятным поместьем, где жизнь протекала между фермой бенедиктинского аббатства, откуда поставлялись свежие продукты, [255] и заповедником, полным дичи, Екатерине он напоминал о сельских удовольствиях больших флорентийских вилл ее детства.

Помимо своих собственных строек Екатерина интересовалась тем, что строит король. На какое-то время она решила продолжать строительство Шарлеваля в долине Анделы, около Лионских лесов в Нормандии. Едва начав работы в этом поместье, которое должно было, по замыслу ее сына Карла IX, превзойти Фонтенбло, король умер. Чертежи и макет здания были выполнены итальянцами: Джанни Галлиа, или Жаном Феррарским, и братьями Джироламо и Андреа Корда. Жак Андруэ дю Серсо воспроизвел его чертежи, очень гармоничные и симметричные, и общий вид – совершенно антиклассический и обильно украшенный. Но в 1577 году королева-мать прекратила работы в этом мертворожденном дворце в связи с отсутствием необходимых финансовых средств.

Екатерина увлекалась не только архитектурой, но и монументальной скульптурой. В Италии она оценила работы Микеланджело и восхищалась, вне всякого сомнения, гробницами новой ризницы собора Сан-Лоренцо во Флоренции, одна из которых была гробницей ее отца. Овдовев, она заказала мастеру конную статую Генриха II. Но Микеланджело умер, так и не успев ее сделать. До своей смерти в 1566 году литейщик Риччьярелли, прозванный Вольтера, успел только отлить коня на своем макете: эта бронзовая конная статуя с Людовиком XIII стояла на Королевской площади в Париже и была разбита в 1793 году. Статую Генриха II Екатерина заказала Джанни Болонскому, но ее так и не получила.

Не всегда Екатерине удавалось получить творения великих мастеров полуострова. Но эту темпераментную собирательницу коллекций ничто не могло остановить: ее даже устраивали работы их учеников, как, например, статуя умирающего Адониса, которую она в 1566 году попыталась приобрести у одного римского врача.

Вносила ли Екатерина лично изменения в свои архитектурные проекты? Судя по тому, что мы о ней знаем, – [256] вполне вероятно. Известно, что она умела читать сметы и архитектурные чертежи и при необходимости была в состоянии сделать рисунок, поясняющий, что именно она хочет. Даже если чертежи были утверждены, а здание начинало строиться, она не боялась менять его снаружи и изнутри, что доказывают счета за строительные работы. Некоторые архитектурные идеи явно принадлежат Екатерине: во всех зданиях в изобилии представлены галереи, соединяющие павильоны, симметрично расположенные по отношению к перспективной оси, вокруг которой организуется весь ансамбль поместья – замок и сад. Члены королевской семьи располагают практически независимыми жилыми помещениями: например, павильон короля и павильон королевы в Сен-Мор, апартаменты парижского особняка: траурные апартаменты, апартаменты принцессы Лотарингской и царствующей королевы. Но все эти помещения абсолютно равнозначны по размеру и по великолепию отделки. Такое оригинальное расположение уравнивают королеву, ее сына и различных членов королевской фамилии. Кроме того, резиденции королевы задуманы как места встреч, где беседуют или ведут переговоры, где устраиваются всевозможные праздники и церемонии: поэтому так важны залы для собраний, как, например, большой овальный зал в особняке королевы, колоннады-променуары, галереи, перекинутые через речки и каналы с водой, большие аллеи в садах, располагающие к беседе, и залы для игр – в мяч или шарами.

В этих роскошных домах жизнь короля и королевы подчинена неизменному ритму, установленному целым сводом правил придворного этикета, который восходит еще ко времени правления Франциска I.

В 1576 году в уведомлении, которое долгое время и совершенно ошибочно относили ко времени правления Карла IX, Екатерина позволит себе напомнить о правилах этого этикета Генриху III, склонному прятаться при виде своих подданных и нарушать правила достаточно строгого ритуала. Таким образом королева напоминала о правилах, которые сама неукоснительно соблюдала. [257]

Король должен всегда просыпаться в одно и то же время. Когда король берет свою рубашку и ему приносят его одежду, в спальню входят все принцы, вельможи, капитаны и рыцари Ордена, штатные дворяне, мажордомы и прислуживающие дворяне. Король разговаривает с ними: «Они его видят и это их радует». Вскоре после этого суверен отправляется на заседание утреннего Совета по рассмотрению дел, на котором присутствуют некоторые советники, знатные вельможи и прелаты, а также четыре государственных секретаря. В течение одного или двух часов ему зачитывают депеши и он разбирает дела, требующие его личного присутствия. Но в десять часов прерывает работу и отправляется слушать мессу в сопровождении принцев и вельмож, а не просто под охраной своих стрелков, как это имел обыкновение делать Генрих III.