Михаил Каратеев - Русь и Орда

— Ну, — сказал Василий, залезая после ужина в свой спальный мешок и готовясь заснуть, — теперь опасаться, пожалуй, нечего. Чай, так близко к ханскому городу югры не суются.

Никита был такого же мнения. Они крепко заснули, а на рассвете были разбужены диким, многоголосым воем. Высунув голову из мешка, Василий увидел, что небольшая полянка, на которой они спали, со всех сторон окружена смуглыми и скуластыми всадниками, вооруженными луками и копьями. Он протянул руку к сабле, лежавшей рядом, но сейчас же почувствовал, что острие копья упирается ему в грудь. Поведя глазами в сторону, он увидел, что Никита и Лаврушка тоже прижаты копьями к земле, и понял, что о каком-либо сопротивлении нечего и думать. Надеясь еще, что их окружили белоордынцы, Василий, не двигаясь с места, спросил по-татарски:

— Кто вы такие и что вам от нас нужно?

Но в ответ всадник, наставивший на него копье, закричал что-то на совершенно непонятном языке, и Василий с горечью понял, что они попали в руки югров.

Один из них, видимо старший, выехал между тем вперед и крикнул что-то на своем языке, обращаясь к воинам, которые тотчас раздались в стороны. А затем, поглядев на пленников, сказал уже по-татарски:

— Встаньте!

Василий, Никита и Лаврушка вылезли из мешков и встали на ноги, хмуро глядя на югорского старшину.

— Отвечайте, кто вы и куда едете? — спросил последний.

— Я русский князь и еду послом великого государя всей земли нашей к хану Мубареку. А со мной слуги мои, — ответил Василий, надеясь, что посла, едущего к хану, югры не посмеют задержать.

— Что-то мало у тебя слуг, — усмехнулся кочевник. — Или у государя вашего не хватает людей, чтобы к хану приличное посольство послать?

— Нас было много, — сказал Василий, — но на реке Ак-Идель [117] Ак — Идель — татарское название реки Камы. напали на нас булгары и почти всех перебили. Только мы трое и ушли.

— А где же подарки для великого хана?

— Говорю же тебе — булгары все отбили. Лишь малая часть осталась у нас во вьюках.

С минуту недоверчивый югр молча сверлил Василия колючим взглядом своих слегка раскосых глаз. Потом сказал:

— Коли ты вправду посол, покажи грамоту, которую везешь от своего князя к великому хану.

— Грамоты мне князь наш не дал. Дело промеж них тайное, а грамоту всякий прочесть может. На словах должен я передать великому хану то, что мне сказано.

— Тогда покажи пайцзу от твоего князя. Послов без пайцзы не посылают. И ежели у тебя ее нет, значит, ты просто лгун или лазутчик и я велю посадить тебя на кол!

Положение было почти безнадежное. Думая теперь лишь о том, как бы подороже продать свою жизнь, Василий оглянулся на Никиту и при этом движении почувствовал, как что-то оцарапало ему грудь. И его осенило. Расстегнув кафтан, он снял с себя византийский образок архангела Михаила, подаренный ему Еленой, и протянул его югру.

— Вот пайцза моего государя, — сказал он.

«Выручи и спаси, святой архангел, заступник и покровитель наш небесный», — молился про себя Василий, пока свирепый кочевник вертел в руках драгоценную иконку, сверкающую золотом и разноцветной эмалью.

— Ладно, — сказал наконец югр, возвращая ее Василию. — Седлайте коней, берите вещи свои, и едем! Мы сами вас проводим к великому хану. Если ты вправду посол, хан нас отблагодарит. Если нет — отдаст и вас, и ваше добро нам.

Под неусыпной охраной югров они тронулись в путь и через четыре дня прибыли в город Чингиз-Туру, куда уже возвратился на зимовку великий хан Мубарек.

Как уже было упомянуто, название Ак-Орды получил улус, который после смерти Джучи-хана достался его старшему сыну Орду-Ичану. По величине, приблизительно равной всей площади Европы, он включал в себя Западную Сибирь и почти всю территорию современного Казахстана. На востоке он простирался почти до реки Енисея, на западе был ограничен Уральским хребтом и восточным побережьем Каспийского моря, а южная его граница шла примерно по линии: залив Кара-Богаз — среднее течение Сырдарьи — озеро Балхаш.

Первоначально, во времена Орду-Ичана и его ближайших преемников, вся жизнь Белой Орды сосредоточивалась в южной части ее владений и столицею белоордынских ханов был древний город Сыгнак, ранее принадлежавший хорезмийцам и стоявший на реке Сырдарье, приблизительно в пятистах верстах от ее впадения в Аральское море.

Эта часть Средней Азии до завоевания ее монголами была густо заселена народами тюркского племени, которые входили в состав двух могущественных государств — Хорезма и Мавераннахра [118] Мавераннахр, что по-арабски означает «Двуречье», — древнее государство, в состав которого входили Бухара и Самаркандская область. . Они отличались довольно высокой культурой. По рекам Сырдарье и Амударье было много цветущих городов с широко развитой торговлей и ремесленным мастерством, немало они породили и выдающихся представителей научной мысли. Существовала искусно построенная и широко разветвленная оросительная система, делавшая многие пустынные и засушливые области вполне пригодными для земледелия.

Все это во время монгольского нашествия было варварски разрушено и частично начало восстанавливаться лишь спустя несколько десятилетий. За этот срок сильно изменился и духовный облик самих завоевателей: придя здесь в тесное соприкосновение с более культурными тюркскими народами, монголы начали быстро смешиваться с ними и отюречиваться. Почти сразу они отказались от своей прежней религии и приняли ислам, а в третьем-четвертом поколении совершенно забыли родной язык и стали говорить по-тюркски [119] Позднейший татарский язык очень мало отличается от половецкого. . Следует заметить, что в этом процессе денационализации монголов главную роль сыграли кипчаки, или половцы, на территории которых, носившей общее название Дешт-и-Кипчак [120] В Дешт-и-Кипчак входили южнорусские степи между Днепром и Доном, Крым, Среднее и Нижнее Поволжье, а также значительная часть среднеазиатской степной полосы. в основном разместилась татарская Орда.

Как известно, все огромное войско Чингисхана в военном и административном отношении делилось на правое и левое крыло. При размещении на новых, завоеванных землях правое образовало Золотую, а левое Белую Орду, сообразно чему установились и две отдельные правящие династии, идущие соответственно от Бату-хана и от его старшего брата Орду-Ичана, причем первая вначале играла доминирующую, а вторая подчиненную роль.

Относительно первых пятидесяти лет существования Белой Орды до нас дошло очень мало сведений. Однако не подлежит сомнению, что этот период ее истории протекал без крупных внешних или внутренних потрясений и что первые белоордынские ханы были во всем послушны воле великого хана Золотой Орды.