Сергей Мильшин - Волхв

Варяг опустил голову:

— Ты волен мучить меня, сколько тебе влезет. Но сжалься, дай мне в руку топорище, я просто обниму его, и делай со мной, что хочешь. Вы, ведуны, знаю, горазды издеваться над беззащитными. Я выдержу.

Давило не вытерпел и возмущенно спрыгнул с перил.

— Дай я его, Светлый. Тебе не гоже мараться о нечистое животное. Он не погиб в бою, и теперь прячет свою трусость за умными словами. Болтун!

Пленник бросил в его сторону злобный взгляд:

— Был бы у меня мой топор, я бы тебя и одной рукой отправил к праотцам.

Давила выдернул из ножен меч и встал напротив варяга:

— Дайте ему топор. Чтобы потом никто не сказал, что я убил однорукого, я тоже буду драться одной левой. Велитарх, брат, завяжи мне свободную руку, — он бросил умоляющий взгляд на волхва. — Разреши, Светлый.

Ведун медленно выпрямился. Все взгляды были прикованы к нему. Белогост задумчиво глянул на ожидающего его решения с тайной надеждой варяга, на братьев Миловых, застывших с одним невысказанным вопросом в глазах, на Гория, с жутким интересом рассматривающего то несломленного врага, то могучего Давилу, застывшего с открытым небу мечом и, наконец, принял решение:

— Будь по-вашему. Пусть Макошь совьет нить судьбы для каждого из бойцов, — он сделал шаг назад и одним взглядом приказал Гору подать пленнику его топор. Парень кинулся исполнять приказание. Велитарх поднялся с крыльца, доставая из котомки короткую веревку.

Варяг, почувствовав в ладони проверенное древко, повеселел, но поднялся тяжело, скрипя зубами и охнув. Давило молча ждал, когда он примет боевую стойку. Никто из Миловых не поспешил ему на помощь. Но он, похоже, и не нуждался в поддержке. Выпрямившись, он спокойно улыбнулся и пробормотал в высоту: «Прими жертву, Господи» и, неумело перекрестившись левой рукой с зажатым топором, встал на изготовку. Он держался за середину ручки, но все равно оружие покачивалось и слегка дрожало в его ослабевшей руке.

Ведун сделал несколько шагов назад и все расценили это как знак к началу боя.

Первым в атаку кинулся Давила. Он взмахнул мечом, намереваясь рассечь врага сверху наискось. Варяг сделал неуловимое движение телом, и голомля просвистела мимо. Давило, завернув «восьмерку», тут же вернул острие вверх и повторил попытку с другой стороны. И снова промахнулся. Пленник оказался завидным бойцом. Он успел увернуться от смертельного удара и, чуть дернув топором, обухом удлинил амплитуду движения меча. Тяжелый клинок усвистел ниже намеченного, и Давило на миг потерял точку опоры и покачнулся. Было бы в здоровой руке варяга столько силы, как в прежнее время, не сносить бы старшему Милову головы, но он оставил на траве за хутором слишком много крови, а вместе с нею и сноровку, топор мелькнул в двух дюймах от шеи неосторожно расслабившегося Давилы. Братья его охнули, а двое даже непроизвольно дернулись в сторону боя, намереваясь помочь старшому. Но тот ко второму маху топора успел и сам вернуть тело в боевое положение и уже без напряжения увернулся от возвращающегося острия. И едва оно опустилось вниз сам бросился в атаку и с такой силой рубанул по поднимающемуся топорищу, что меч даже не почувствовал сопротивления, а топор полетел, кувыркаясь на укороченном древке через крышу дома. На миг варяг растернно глянул на кусок палки в своих руках и тут же выставил его на манер копья, снова готовый продолжать бой. Но соперника перед ним уже не было. Давила стремительный, как медведь в броске, сделал на одной ноге полукруг около соперника и уже заходил к нему за спину, подтягивая меч к подбородку врага. Не ожидавший от неловкого на первый взгляд русича такой прыти, пленник на миг замер, и этого ему хватило, чтобы проиграть схватку. Он бы уже приближался к воротам в мир нави, у которых стоит стражем Велес, но Давило не сразу дернул мечом. Он хотел насладиться победой и высказать врагу все, что о нем думал. Это и спасло пришлого пленника.

— Стоп, стоп, — ведун шагнул вперед и поднял руку. — Остановитесь воины.

Милов с легкой досадой повернулся к нему. Варяг и с прижатым к шее мечом скосил весело блеснувшие глаза на ведуна. В этот момент он желал смерти, как избавленья от позора поражения.

— Опусти меч, Давило, — волхв, не глядя на старшего брата, приблизился вплотную к пленнику.

Тот неохотно выполнил распоряжение ведуна и неловко, одной рукой, но со стуком вкинул оружие в ножны.

— Чего не дал закончить? — старший брат ворчливо покосился на ведуна.

Братья, разочарованные исходом поединка, дружно выдохнули и расслабились.

Варяг обессиленно опустил обломок древка и выронил его. Освободившейся рукой он ухватился за больное плечо и повалился на колено, морщась. Волхв подхватил воина под руку:

— Помогите мне.

Двое младших братьев и Горий кинулись к нему. Вместе они удержали теряющего сознание бойца на ногах.

— Куда его? — Олбран поднял голову.

Ведун отстранился — помощников было достаточно и без него:

— Несите в дом. Попробую вернуть его к жизни.

Возражений не последовало. Русичи уважали настоящее мужество и призренье смерти, от кого бы оно ни исходило. Случалось, что заклятым врагам, показавшим примерную отвагу и благородство перед неминуемой гибелью, не указывали путь по лунной дороге к Маре, как обычным пленникам, а оставляли жизнь и селили рядом в своих городах и селах. Воины, перестававшие чувствовать себя врагами и пленниками, приживались в обществе быстро и становились своими среди русичей. А со временем даже женились на местных девушках и получали полные права гражданина или селянина. Воин мог даже, если бы захотел, вернуться на родину. Но таких, как правило, не находилось.

Варяга быстро приподняли за руки и за ноги и внесли в распахнутую дверь. Давило сам придержал створку. Остальные братья пропустили ведуна и только потом вошли следом и столпились у прохода.

— Вон на то ложе его, — Белогост указал перстом на свободную кровать у окна, — осторожней опускайте, осторожней, не дрова, воина несете.

Братья удвоили осторожность и бережно опустили окончательно потерявшего сознание пленника на широкую лавку, покрытую лоскутным одеялом. Дед Несмеян, после лечебных усилий ведуна почувствовавший себя лучше, недоуменно поднял голову из другого угла. Но промолчал.

— А теперь все на улицу. Гор, запали свечку на божнице и согрей воды в печке, разожги ее, она еще теплая. На улицу все, — повторил он громче, видя, что никто из Миловых еще не покинул горницу.

Братья, толкаясь, высыпали на крыльцо.

Пока ведун колдовал около варяга, Горий быстро щелкнул кресалом у свечки с маленьким болваном Белбога. Льняная нить загорелась легко. Идол закачался в отсветах огня — в комнате уже поселился сумрак. Накидал в топку тонких полений, настругал щепы и, подсунув ее под дрова, подпалил. Приоткрыл заслонку и вскоре топка весело загудела. Пока разгоралось, Гор подхватил деревянные ведра и убежал к ручью. На обратном пути его обступили Миловы. Важно ответив на вопросы братьев, что, мол, ведун лечит и помощи не требуется, вернулся в горницу и поставил на подставку котелок с водой. И только после этого тихонько отошел в уголок, где задумчиво наблюдал за суетой Несмеян.