Сергей Мильшин - Волхв

— Вот вам, сволочи! Теперь не достанете.

Ведун с улыбкой покосился на него через плечо:

— До вечера заговора хватит, а там обновишь и все.

Несмеян выглянул из-за крупа коня:

— А мне чего такого раньше не говорил?

— Так ты не спрашивал.

Старик обогнал коня и приблизился к внуку:

— Как там надо сказать, ну-ка научи.

Гор быстро повторил заговор. Старик тут же выкинул ветку и тщательно проговорил нужные слова. Кинув на чело руницу, он замер и даже прищурился, ожидая чуда. И чудо произошло. Рой мошки медленно отодвинулся и от старика. Через несколько шагов он негромко пробормотал:

— И чего раньше молчал, вредина.

Белогост предпочел сделать вид, что не слышит.

Ночевали на том самом месте, где совсем недавно чернец получил отравленную стрелу в плечо. Место еще хранило неприятную информацию. Остановившись и скинув поклажу на землю, все вдруг почувствовали ничем не объяснимую тревогу. Ведун успокоил Донских:

— То память природы о случившихся здесь событиях. Вблизи людей нет, не оттого беспокойство. Я сейчас все исправлю, — он извлек из котомки маленькое кадило, растопил его и, когда из его нутра поднялся легкий дымок с ароматами заготовленных трав, прошелся, помахивая им, вокруг будущего костра. И только он остановился, как парень понял, что тревоги больше нет. Похоже, тоже почувствовал и дед. Он стащил тюки со спины уставшего коня и начал распоряжаться внуком. Первым делом отправил его к ручью за водой. Сам же углубился в лес, собирая еще сыроватый сушняк. Не смотря на весь день нагревающее затылки солнце, здесь, в чащобе, еще царила влага.

На следующий день к обеду подошли к Веревке. По дороге впрягли Трудня в оставленную здесь телегу и путь, облегченный на три котомки сразу стал легче. Старик заглянул за валуны, где в прошлый раз оставил тела варягов. Сейчас там белели разбросанные кое-где кости. Черепов он уже не нашел — утащили звери. «Ну, что ж, — подытожил ведун, — рок у них такой, сидели бы дома — живы остались. Никто их сюда не звал».

Тонкий ручеек по-прежнему шустро бежал среди набросанных валунов. И также как и в тот день, когда они с дедом проезжали здесь первый раз, отважный мородунка атаковал их с высоты. Старики проводили рассерженного кулика довольными взглядами. Бойка всю дорогу то появляющийся, то надолго исчезающий в глубинах чащи, набегавшийся и уставший наконец-то присоединился к хозяину. Теперь он семенил впереди, опустив морду и хвост и запалено вывалив горячий язык.

У развилки ведун велел остановиться. Умный кобель тут же крутанулся и обессилено улегся на густую немного примятую траву — малоезжую дорогу. Здесь им предстояло разделиться. Несмеян собирался повернуть отсюда к Коломнам, а Белогост с Гором двинуться к слободе. Прощание выдалось коротким. Поклонились друг другу в пояс и развернулись спина к спине. Труденя Гор забирал с собой — тяжеленный тюк на горбах им не унести. Оглядываться не стали. Дорога впереди ожидалась мирная, особого беспокойства никто не испытывал.

Две речки, которые перегораживали путь на слободу, преодолели с перевозчиками. Телегу отцепили и оставили на берегу до возвращения. Сами с грузом садились в лодку, а Трудень спокойно плыл рядом. Повод поддерживал Гор. Но на третей, самой большой реке — Илыче — перевозчика не оказалось. Куда-то пропал и паром, наверное, унесло течением. Напрасно Гор рвал горло, пытаясь докричаться до того берега — навстречу им так никто и не вышел. Уже темнело, надежда переночевать на том берегу таяла с каждым мигом.

К избушке перевозчика Гора привел ведун. Она стояла в глубине густого липового островка в пихтаче и от речки была не видна. Белогост знал о ее существовании, во всяком случае прямиком пошел сразу к керке. Лишние вопросы парень старался не задавать — захочет сам скажет. Ведун не захотел. Он молча откинул крюк с двери избушки и заглянул в нее.

— Заходи, располагайся, — голос его звучал приглушенно. — Похоже, Верослав давно отсутствует.

Распрягли коня и пустили на корм, стреножив ноги. Приготовили на уличном кострище вкуснейший чай из разной травы, которой ведун высыпал в кипяток несколько щепоток, и перекусили медвежьим мясом и хариусом, который из малосола уже превратился в хорошо просоленную рыбу. Сухарей взяли с запасом, и их тоже не экономили, один достался даже довольно всхрапнувшему Трудню.

Поутру начали готовиться к переправе. Срубили пару сухих лесин, не так давно вырванных ураганом с корнем, и еще не успевших подгнить. Разрубили их на равные двухсаженные бревна и связали уже в воде. Кинули на готовый плот тюки с сыромятью и вещи и сами уселись сверху. Бревна покачнулись, ушли по макушки в воду, но вес двух человек и их поклажи выдержали. Гор держал за повод неохотно вступающего в холодную воду коня, Белогост оттолкнулся от берега вагой.

Течение снесло их саженей на пятьдесят ниже, чем они хотели причалить. Пришлось протаскивать мешки и котомки через густые заросли. Один раз конь, наверное, почуяв какого-то серьезного хищника, захрапел и начал рвать повод. Гор с трудом удержал его. Куда-то в лес рванул Бойка и вскоре из чащобы раздался его методичный лай — кобель облаивал кого-то некрупного.

«Тогда почему так дернулся конь», — молча удивился Гор.

— Жди здесь, — Белогост взял посох, как копье, — я гляну и вернусь.

Он легко скользнул между деревьями и прибрежными кустами кислицы. Гор бездумно сорвал несколько покрасневших ягод и высыпал в рот. Сочная слегка кисловатая ягода уже набрала спелость. Гор сорвал еще несколько. В этот момент оборвался лай собаки, почему-то Бойка начал тихо поскуливать. Трудень продолжал волноваться, он часто переступал копытами и раздувал ноздри. Гор сдерживал его, натягивая повод. Из чащи раздался голос ведуна:

— Гор, иди сюда.

Парень накрутил повод на ближайшую ветку сосны и, ободряюще похлопав коня по шее, шагнул в густой подлесок. Белогост стоял неподалеку, саженях в пятнадцати. Он что-то держал в руках, тихо улыбаясь. Рядом покручивал хвостом и нетерпеливо ерзал на задних лапах Бойка. Гор подошел. Перед ними белели, выглядывающие из разорванной серой шкуры, полуобглоданные кости. Он пригляделся. Это были кости большой кошки — рыси.

— Смотри, кого я нашел.

Гор поднял взгляд. В широких по-стариковски сморщенных ладонях Белогоста шевелился крошечный меховой шарик.

— Рысенок! Откуда? — Гор не договорил — понял — и закусил губу.

— Правильно догадался, — он кивнул подбородком на скелет рыси. — Это его мать. У него только недавно глаза открылись. Как такой малец умудрился выжить, даже не понятно. Скорей всего его спасло, то, что он несколько дней просидел безвылазно в дупле. Ласка наверняка его учуяла, но вот добраться не смогла. А Бойка его отыскал.