Сергей Мильшин - Волхв

— Кто ты такой? — он склонился вперед, придерживая горячего скакуна.

Ведун строго посмотрел ему в лицо:

— А здороваться со старшими тебя отец не учил в детстве?

Владислав смешался, но ненадолго:

— Здрав будь, человек. Извини, забыл. Ну, так кто ты такой, ответишь?

— Меня называют Белогостом, в селах кличут волхвом и ведуном, на капище Белбога Светлым. А как зову себя я сам — то вам знать не обязательно. Выбирай любое из имен.

Князь оскалился и выпрямился:

— Слышал про тебя. Смерти ты заслуживаешь. Как посмел явиться передо мной?

— Сметь или не сметь — то не для волхва. Мы Богам служим, что для нас княжеский гнев или смерть от руки неразумного дружинника, — он бросил взгляд на воеводу. — Так, суета. Плохо другое — ты, князь не ведаешь, что творишь. Память пращуров попрал, капища рубишь. Русичей за веру отцов и дедов в подвалах терзаешь. Забыл, что Сварог заповедовал не навязывать Веру людям насильно, что выбор Веры личное дело каждого свободного человека. В рабы нас записал… А русич с рождения вольный, кто тебе дал право воли народ лишать? Как ответ держать перед предками будешь? Что скажешь им? Что дурак был, простите? Так, не простят же, если не одумаешься.

— Нет, ну, ты наглец, — князь усмехнулся. — Видал я наглецов, но таких… Тебе до смерти осталось всего-то нечего, а ты, вместо того чтобы пощады просить, меня стыдить вздумал…

— А чего тебя стыдить? Стыдить можно тех, у кого совесть осталась, а ты свою, похоже, в чулан запер, и ключ от него потерял. Нет для твоей души спасения. А смертью меня не испугать. Я к ней всегда готов. А вот готов ли ты?

Воевода снова завертел головой, внимательно оглядывая склоны. В этот раз, он видно, что-то заподозрил: топор с плеча перекочевал на седло, а сам всадник чуть тронул коня и оказался поближе к волхву и перекрыл обзор Гору. Парень почувствовал, как нарастает напряжение в округе. Он вытащил рысенка и опустил его у ног на траву. На удивление зверек повел себя смирно: уселся, подобрав лапки, и свесив мордочку набок, стал разглядывать ползающих по мшистой поверхности камня муравьев и букашек. Парень поднял одну из разложенных перед ним стрел и наложил ее на тетиву. Волнение начинало сказываться — пальцы мелко подрагивали. Повертевшись, он устроился удобнее и приготовился выскочить по команде атамана.

Князь выкинул руку вперед. Гор не понял, что произошло. Ведун вдруг взмахнул посохом почти одновременно с Владиславом. Что-то блеснуло в воздухе, и князь почему-то начал заваливаться с седла. Воевода взмахнул топором и бросился на волхва. Одновременно с ним Бойка подпрыгнул и вцепился ему в ногу. Бронислав взвыл, и топор просвистел мимо намеченной цели. На второй у Броника не хватило времени — оперенный наконечник стрелы закачался в его туго согнутой спине. Гор понял — пора, и резко выскочил из-за елки.

Дружинники, споро вытягивали мечи из ножен и расчехляли топоры, родноверы, выстроившись по склонам ущелья, молча натягивали луки. Но пока не стреляли: атаман не свистел. Белогост рывком шагнул вперед и поднял перед собой посох:

— Остановитесь! — его громовой голос быстрокрылой стаей горлиц разлетелся по всему пространству.

Все головы, и дружинников, и родноверов одновременно обернулись к нему. Волхв широкими шагами сокращал расстояние между ним и дружинниками, подняв, как стяг, посох с ликом сокола-Белбога на нем, а впереди него оглядываясь, вышагивал Бойка.

— Не стреляйте, русичи! Не надо крови. Ее и так пролито слишком много, — он вплотную приблизился к княжескому отряду и остановился напротив закусившего губу бледного Алексея, который держал руку на половину выдернутом мече. — Любояр, я к тебе обращаюсь, не дай свершиться смертоубийству. Пусть твои люди сложат оружие, и никто больше не погибнет сегодня.

Княжич обернулся к дружинникам. Они молча придерживали лошадей, сжимая в руках оружие. Никто не стремился первым броситься на врага. Алексей верно почувствовал настроение. Если он сейчас прикажет им изрубить ведуна на кусочки, его могут и не послушать — стрелы разбойников-староверов лучше его слов диктовали им как поступать. Погибать за мертвого князя, который не был по их разумению чист совестью, дружинники явно не желали.

— Чего ты его слушаешь? — сиплый голос из-за спин воинов напомнил ему о существовании священника. — Убейте их всех!

Смешавшийся строй вздрогнул и качнулся. Кони стали медленно расступаться. На освободившееся пространство, прижимая окровавленную руку к животу, валился Никифор. Волхв шагнул к упавшему на живот телу и перевернул его ногой. Священник не дышал:

— Как жил, так и умер. Как собака, — он поднял голову. — Кидайте клинки, русичи, довольно крови.

Княжич первым вытянул меч и бросил его на земь. Мечи зазвенели, словно кузнецы в кузне застучали многими молотками. Дружинники подъезжали к куче оружия по двое-трое и, не торопясь, освобождались от оружия. Пес сидел перед растущей кучей мечей и топоров и, принюхивался, словно принимал дань у поверженного врага.

Гор облегченно выдохнул и отпустил тетиву. Кинув не потребовавшуюся стрелу в колчан, он быстро собрал остальные стрелы, подхватил уже привыкшего к такому обращению рысенка и вприпрыжку побежал вниз. По склонам ущелья со всех сторон спускались остальные родноверы. Ведун отвел в сторону спешившегося княжича и что-то ему говорил. Конь смирно стоял у него за спиной и лишь подрагивал кожей, отгоняя насекомых. Любояр слушал внимательно, опустив голову. Но вот что-то в словах Белогоста показалось ему интересным, и княжич вскинул глаза, тряхнув густым чубом. В его глазах плескалось недоверие, смешанное с желанием верить. Атаман подскочил к Белогосту и крепко хлопнул по плечу:

— Ну, ты даешь, Светлый. Дружинников словом обезоружил.

— Слово без кулака — пустой звук, — он кивнул на нарышкин меч, висевший на перевязи за спиной. — Вот что помогло слову.

К ним подбежал чуть запыхавшийся Гор и встал рядом, ожидая, когда на него обратят внимание. Белогост попросил его жестом подождать. Парень с готовностью замер рядом.

Из рядов дружинников выехал на коне Никита:

— Смагин! И ты здесь?!

Гор с удивлением оглянулся: Клёнка Смагин, закидывая лук на спину, и растекаясь в широкой улыбке, быстрым шагом приближался к дружиннику. Тот спешился, и они крепко обнялись, хлопая друг друга ладошками по спине.

Рядок, опустив меч, разглядывал напряженные лица дружинников. Похоже, он никак не мог принять решение — подойти или остаться в стороне.

— Здорово, Рядок, — кто-то крикнул ему. — Жив, значит, а мы тебя уже похоронили.

— Жив, как видишь, — улыбнулся тот и, разглядев в толпе Миколу Тихонова, направился к нему. — Хорошие люди помогли.