Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II

— Я писал в общем-то для архива Ордена, в назидание братьям и в надежде на то, что кому-то из них может быть полезно узнать о моей судьбе. Писал недавно, имея ввиду, что первым читателем будешь ты.

— Но ведь я — не брат Ордена и не известно, стану ли им.

— Теперь уже известно. Я, собственно, с этим и пришёл к тебе. Принято решение о твоём приёме в Орден. Есть и другая новость, не то что бы плохая, но не настолько радостная. Исполнение этого решения отложено на неопредёлённое время. Впрочем, причина этого не имеет отношения к тебе. Тут действуют некоторые орденские правила, о которых ты узнаешь позднее. А то, что я писал фактически для тебя. Наши судьбы очень тесно переплелись, при этом я знаю про тебя всё, а ты про меня — ничего. Надо было это поправить и рассказать о себе. А языком рассказывать не нашёл бы сил.

По душе Андрея прокатилась тёплая волна. Его примут в Орден! Как долго и мучительно он этого ждал. То, что и теперь ещё придётся ждать — уже не имеет значения. Жизненный путь определён раз и навсегда. Больше нет вопросов. Он уже погребён. Только тамплиер способен понять, какой радостью наполняет душу сознание собственной, уже совершившейся смерти. Это порог вечности. И весь остаток его земного бытия протечёт теперь перед лицом вечности.

Не меньше радовало то, что Дмитрий (замечательный мужик, настоящий рыцарь) считает его, Сиверцева, таким близким другом, какие вообще не у всех бывают. Андрей не знал, что сказать, да, впрочем, и не пытался найти слова. Между ними всё было ясно. Дмитрий хорошо читал молчание Сиверцева. Наконец Андрей спросил:

— А Сашка — не тот ли сержант Ордена, с которым я знаком?

— Тот самый. Он уже рыцарь Ордена. Сложная у парня судьба, долго ему пришлось ислам с себя соскабливать. Он пришёл к Богу раньше, чем я, но мой путь оказался прямее. В Ордене его терпеливо и мучительно «дотягивали до ума». Со мной меньше возились. Не моя заслуга, просто судьбы разные.

— А как вы в Орден попали? Шах, кажется, не очень похож на тамплиера.

— Нет, он, конечно, не храмовник. Шах возглавляет Орден дервишей-христиан. Это, можно сказать, христиане мусульманского обряда. Орден Шаха через некоторые косвенные связи выходит на Орден Храма. Мы с Шахом и Сашей прибыли в Персию, там в окрестностях Аламута и расположена резиденция наших милых дервишей. Мы, конечно, у них не остались, европейцам «мусульманский обряд» ни к чему. Шах вывел нас на тамплиеров, так мы оказались в Эфиопии, в «Секретум Темпли».

— Умеете вы ломать сложившиеся представления о мире, в первую очередь — о мире религий.

— Ну это мы ещё и не начинали. Прежний Сиверцев пока не умер, не думай. Он умрёт, когда мир, который отражается в его сознании, станет полностью другим. Ты ещё такое узнаешь. Да многое и увидишь. Я не случайно поторопился подсунуть тебе свой опус. Нам предстоит романтическое путешествие в Персию. С Шахом лично познакомишься.

— Да, мастера вы сказки оживлять.

— Не «вы», а «мы».

— Именем Господа, мессир.

— Отправляемся завтра.

— На верблюдах через пустыню?

— Пустыней ты ещё насытишься. Думаю, путешествие на подводной лодке Ордена будет ни чуть не менее увлекательным.

— На подводной лодке?!

Из Лалибелы отправились на автомобиле в сторону маленького и спокойного государства Джибути. К охваченной войной растерзанной Эритрее даже не приближались, хотя через неё выбираться в Красное море казалось проще, но только не сейчас, здесь даже у всепроникающего Ордена не было «окон».

Добрались до Хариса, что недалеко от озера Абба, через которое проходит граница между Эфиопией и Джибути. Границу предстояло пересечь на вертолёте. Сиверцеву показали этот маленький спортивный вертолёт, который вынесет их прямо в Аденский залив через всю территорию небольшого прибрежного государства. Вылететь сразу же не могли, Дмитрий что-то согласовывал и утрясал. В Харисе застряли на два дня. Было время поговорить.

— Знаешь, Дмитрий, у меня всё ислам из головы не идёт. В твоём опусе как-то очень расплывчато обозначено твоё отношение к этой религии. Вроде бы ты с уважением относишься к исламу, а вроде бы и не совсем.

— Ох, Андрюха, кто бы говорил. Прочитал твой нетленный шедевр «Цена войны». На иронию внимания не обращай, мне понравилось. Так вот этот твой Ходжа. Ты же любишь его. Героический воин джихада. Сколько очарования.

— Да, наверное, Ходжу я и любил, и ненавидел, когда пытался представить себе. Помнишь Абдуллу из «Белого солнца пустыни»? «Абдулла — воин». Хищник, чудовище, а им всё же любуешься. В Абдулле нет ничтожности.

— Очарование ислама.

— Ну и?..

— То что всегда. Ислам надо видеть объёмно, не слишком поддаваясь его хищному очарованию, но и не впадая при этом в экстаз ненависти.

— С одной стороны, с другой стороны.

— Я понял, ты прав. Объёмный взгляд таит свои соблазны, легко порождая кашу из противоречивых оценок, то есть ничего по существу не проясняя и оставляя без ответа главный вопрос: как к этому относится? Выход, однако, есть — надо выстроить иерархию оценок, определить, какая из них самая главная, принципиальная. Положительный или отрицательный аспект попадёт на первое место в этой иерархии?

— Ну и?..

— Главное тут вот что: ислам — вера в Бога. Вера в того самого Бога Творца, в которого верят христиане.

— А иногда считают, что мусульмане верят в Аллаха, то есть вроде бы в другого Бога.

— Ты знаешь, что это глупость, хотя иногда мне кажется, что эту глупость насаждают сознательно. Какой умник перевёл первую часть исламского символа веры: «Нет Бога, кроме Аллаха». Бог — по-арабски «Аллах». Это одно слово. И переводить надо честно: «Нет Бога, кроме Бога». И речь идёт о том самом «Боге Авраама», в которого верят и христиане.

— Это понятно, я о другом. Есть чисто христианское утверждение: «Аллах — не Бог Библии».

Дмитрий тяжело вздохнул:

— Есть такое. Давай разберёмся. Мне кажется, это утверждение проецирует модель отношений между людьми на отношения между человеком и Богом. У людей как? Скажем, твой начальник — майор КГБ Иванов и, выполняя его приказы, ты искренне полагаешь, что служишь КГБ, но на самом деле этот человек — подполковник ЦРУ Смит и выполнение его приказов приводит к тому, что ты работаешь на ЦРУ. В мире людей такое может быть — думаешь, что служишь родине, а на самом деле — её врагам. Но в отношениях Бога и человека такого быть не может, потому что Бог, в отличие от КГБ и ЦРУ — вездесущ и всеведущ. Для того, чтобы служить Богу, достаточно искренне этого хотеть. Бог примет твоё служение несмотря на то, что некоторые люди стараются использовать твои усилия в делах направленных против Бога.