Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том II

— Так ведь он же получал «послания от Бога» с соответствующими повелениями.

— Если бы он день и ночь думал о том, что пора склонится ко Христу, именно на эту тему он и получал бы «послания».

— И почему, по-твоему, он не принял христианство?

— Гордыня. Раздувание собственного «я» до космических размеров. «Мне никто не нужен, я ни за кем не пойду, я сам всё устрою лучше, чем у всех». Это нежелание признавать над собой никакой власти. Нежелание склонить голову ни перед кем и ни перед чем, отрицание любого авторитета, даже если это авторитет учения, завоевавшего полмира. Ведь «я» — это больше, чем полмира; «я» — это весь мир.

— Но, кажется, Мухаммад — не первый из арабов, не захотевших принять христианство?

Почему арабы, проживавшие в непосредственной близости от мировых центров христианства (Эфиопия, Египет, Палестина) продолжали молится свои идолам? Может быть, арабская ментальность плохо сочетается с христианскими идеями?

— Злая неправда. Вспомним историю. Христианство проникло в Аравию ещё в IV веке вместе с эфиопскими завоеваниями. Эфиопы оккупировали Йемен в 340 г. и оставались там до 378 г. Примерно в тоже время в Наджране появился подвижник по имени Фимеон, он призывал жителей Наджрана принять христианство, и многие последовали его призыву.

В 523 году, во время очередной оккупации Йемена эфиопами, правителем здесь стал наместник эфиопского негуса Абраха. Он стал активно распространять христианство и построил в Йемене церковь, названную Йеменской Каабой. Христианство приняли несколько арабских племён и некоторые арабские правители Хиры. Конечно, этот процесс шёл очень сложно, арабы противились религии оккупантов, то есть они противостояли христианству на политическом, но отнюдь не на ментальном уровне.

— Христианство много где было «религией оккупантов», но тем не менее — прижилось.

— Дело в том, что власть эфиопов над частью Аравии никогда не была прочной. То придут, то уйдут. Если бы Эфиопия взяла под себя всю Аравию хотя бы лет на сто — все арабы были бы христианами. А не произошло этого потому, что пустыню с бедуинами завоевать почти невозможно, да и не много кому хочется. Впрочем, христианизация арабов продолжилась и после возникновения ислама и не только через эфиопское, но и через византийское влияние. В 935 году целое арабское бедуинское племя бану-Хабиб в числе 12 тысяч всадников с семьями (всего — более 60 тысяч чел.) одновременно приняло христианство. Решение, сильно напоминающее политическое, но христианство в этом племени укоренилось и уже в эпоху крестоносцев было «верой предков». Арабский историк XIII века ибн Зафир пишет, что бану-Хабиб и в его дни остаются христианами.

В Х веке, после возвращения Антиохии в состав Византийской империи в течении нескольких лет практически всё местное арабо-мусульманское население добровольно приняло христианство. На тюрок-мусульман, позднее захвативших Антиохию, арабы-христиане смотрели уже как на иностранцев-завоевателей, а на франков-крестоносцев — как на освободителей и братьев по вере. Впрочем, вопрос об арабской ментальности увел нас далеко в историю, куда мы пока не будем углубляться. Хотел лишь показать, что Мухаммаду ничто не мешало принять христианство, кроме его космической гордыни.

— А ты говорил, что любишь этого человека.

— Да, люблю. Кто без греха? Люблю человека и его прекрасные качества и скорблю о его грехах. У великих людей и грехи, порою, великие. Мухаммад в нравственном отношении был на голову выше большинства своих соотечественников. Но это его нравственное превосходство носит характер ветхозаветный, нехристианский. Некоторые истории из жизни Мухаммада хорошо это подтверждают.

Однажды земляки-язычники подвергли его издевательствам трижды в течение дня, и только на третий раз он сказал: «О, курайшиты, я принёс вам погибель» и призвал на них проклятие. Заметь, пророк пытается быть долготерпеливым и незлобивым, как христианин. Он стремится прощать личные обиды и смиренно подставляет другую щёку, но слишком долго терпеть он не в состоянии, вскоре уже он изрекает угрозы и проклятия. Из этого примера явно следует, что Мухаммад нравственно выше любого курайшита, но до христианского идеала очевидным образом не дотягивает.

Или ещё случай. Некий Убайи бин Халеф часто угрожал ему убийством. Пророк терпел-терпел, но однажды сказал: «Это я убью тебя, если захочет Аллах!». Можешь представить себе Иисуса, который говорит: «Это я убью тебя»? Вот и спроси себя, что нового принёс Мухаммад в монотеизм по сравнению с христианством. Желание убивать обидчиков?

— Но он всё-таки старался терпеть и прощать обиды.

— Да, старался. Только надо сделать одно уточнение. Приведённые мною примеры относятся к мекканскому периоду деятельности Мухаммада, когда первые мусульмане были одиноки и беззащитны, а вооружённая сила была на стороне их врагов — многобожников. Легко простить обиду, если ты слаб и ничем по-существу ответить не можешь. Когда же в мединский период пророк встал во главе армии, его склонность прощать заметно притупилась. Улбу бин Абу Муайта, который некогда наносил ему обиды, Мухаммад приказал казнить. Когда приговорённый спросил Мухаммада: «Кто позаботится о моих детях?», пророк ответил: «Огонь!». Не правда ли, доброта несказанная: пообещать адский огонь детям за грехи отца? Вряд ли мусульмане стали заботиться о детях казнённого после такого заключения пророка.

Ещё был случай. Некий Каб сочинял стихи о жёнах сподвижников пророка, нанося им тяжкие оскорбления. Подлое, конечно, поведение и за него следовало наказать, вопрос лишь в том, насколько сурово. Пророк сказал своим людям: «Кто возьмётся убить Каба бин аль-Ашрафа? Поистине, он нанёс обиды Аллаху и его посланнику».

— Христиане тоже убивали, и мы убиваем.

— Вопрос о войне за веру — отдельный вопрос. Мы пока сравниваем не христианство и ислам, а Христа и Мухаммада. Христос никого не призывал убивать. Мухаммад постоянно призывал убивать, в том числе — не только во имя веры, но так же из мести, за лично ему нанесённые обиды. Надо признать, что Мухаммад часто сдерживал свой гнев, порою поступал очень человечно, иногда прощал врагов. Я не склонен демонизировать Мухаммада, отнюдь не считаю его исчадием ада или человеком слишком жестоким. Чаще всего он производит впечатление обычного человека, в котором постоянно борются добро и зло. Да, для христиан это был бы обычный человек. Неплохой человек, но весьма далёкий от святости.

— А факты, которые ты привёл, случайно не «клевета на пророка»? Легендарные личности всегда обрастают байками.

— Тут я чист. Эти факты — из книги крупнейшего современного исламского богослова Ар-Рахика аль-Махтума «Жизнь пророка». На конференции Лиги исламского мира был объявлен конкурс на лучшее жизнеописание пророка. Из 170-и представленных работ эта книга признана лучшей. А это значит, что ведущие исламские богословы современности подтвердили достоверность фактов из жизни Мухаммада, изложенных Ар-Рахиком. Значит приказы пророка об убийстве противников они считают образцом религиозного поведения. Не правда ли, очень грустно?