Нина Дашевская - Скрипка неизвестного мастера

Неудивительно, что мама про него вспомнила. Ведь у него тоже сегодня день рождения!

Но почему же она так волнуется, и папа тоже?

— Так вот, Кеша, дедушка оставил тебе наследство. Ты знаешь, у него много было родственников. Но эту вещь он завещал именно тебе — Иннокентию Михайловичу-младшему, когда ему исполнится десять лет. Это большая ценность, ты её береги. Ну, вот — теперь она твоя!

Вот это да! Наследство из Америки… Ну и дедушка! Что же это могло бы быть? Неужели шахматы, волшебные живые шахматы?! Конечно! И они будут его, Кешкины, насовсем?! Вот это дед! Умница, догадался!

А папа уже раскрывал старый, потертый футляр очень странной формы… Кешка оторопел. Он даже не понял сначала, что это. «Это не шахматы, не шахматы» — тупо стучало у него в голове. А папа уже как-то неловко разворачивал из теплого шерстяного платка скрипку…

Кешка замер. Пересохло горло, руки и ноги сделались чужими, деревянными. Да этого просто быть не могло! Завернутый в одеяло уродец — ни ручек, ни ножек, — щурил на него щелочки-глазки: «Ага, попался!»

— Это очень дорогая вещь, сынок. Береги… Не знаю, почему дед выбрал именно тебя — может, потому, что вы с ним так похожи… Он сам играл на скрипке с десяти лет. А хочешь, научим и тебя? Пойдешь в музыкальную школу, вместе с Тигром, — как-то неуверенно предложила мама.

И тут Кешку снесло, прорвало, закрутило:

— Нет, нет, нет, нет! Нет! Нет! Не-е-е-ет! Никогда, никогда!

Он молнией вылетел из комнаты, заперся в ванной. И долго-долго глядел на воду, утекающую в чёрную пустоту. «Дедушка, дедушка, милый Иннокентий Михалыч-старший, и ты тоже! Как же ты мог?!»

Ни мама, ни папа о скрипке больше не заговаривали. Старинный футляр был сослан пылиться на шкаф, подальше от глаз.

С Тигром Кешка по-прежнему сидел за одной партой. Хотя они почти не разговаривали друг с другом. Как-то не о чём было говорить…

Однажды Тигр выступал на каком-то концерте, пригласил и Кешку. Пришлось соврать — голова болит, не пошёл. Тигр всё понял и на концерты больше не звал.

— Вы звали меня, Учитель?

— Да, Винченцо, я рад тебе — садись.

Винченцо присел на край табурета, сложив на коленях свои большие руки — казалось, даже слишком большие для его скромного роста. В мастерской пахло смолой, рыбным клеем, и — самый лучший, волшебный запах! — деревом.

— Моё время приходит, Винченцо, — старый Мастер говорил тяжело, как человек, не привыкший к пустым разговорам. — Руки ещё служат, но зрение постепенно покидает меня. Этот инструмент, — он кивнул на кусок дерева, в котором лишь посвящённый мог разглядеть очертания будущей скрипки, — этот инструмент будет последним.

— Что вы, Учитель! — Винченцо вскочил было с места, но старый мастер жестом остановил его.

— Мне не нужна ни твоя учтивость, ни твоё сочувствие. Я говорю то, что знаю наверняка. Скоро налетят наследнички и растащат мастерскую до последней щепки. Что ж, они, пожалуй, не будут жить подаянием, — мастер усмехнулся. — Только ни один из моих сыновей не станет настоящим мастером. Джакомо, единственный, у кого есть руки — бездельник; а остальные так и не научились толком работать с деревом, разве что топором махать… Лучший мой ученик — ты, Винченцо, и я хотел бы подарить тебе кое-что.

— Мне не нужно подарков, Учитель! Я и так в неоплатном долгу перед вами…

— Не спеши отказываться. Узнай сперва, о чём речь. У меня осталось дерево — прекрасное, славное дерево, — старый мастер достал с верхней полки ладные еловые дощечки. Резонансная ель — тот редкий, единственный сорт, что идёт на верхнюю деку скрипки. Мастер щёлкнул по дереву — раздался лёгкий, звонкий стук.

— Хор ангелов! То, что нужно, — мастер удовлетворённо кивнул. — Отличное дерево, только сырое. Его нужно выдержать. Так что меня оно вряд ли дождётся. А жаль — выйдет отличный инструмент…

— Вы сделаете его, Учитель!

— Не горячись, Винченцо. Пусть это дерево будет моим свадебным подарком.

— Откуда вы знаете?!

— Я многое знаю, мой мальчик. И твоя скорая женитьба не секрет для меня. Что ж, я одобряю твой выбор… Только работай, работай как можно больше! Работай с умом и терпением, главное — не спеши. У тебя отличные руки, слух — великолепный, голова на месте… И ещё — никогда не жалей себя. Не береги — вкладывай в каждый инструмент своё сердце. …

Когда Винченцо возвращался домой, на небе уже зажглись первые звёзды. Прямо над его головой — созвездие Близнецов, две звезды: Кастор и Поллукс. Винченцо жадно вдохнул свежий, чуть морозный воздух и погладил под мешковиной драгоценный подарок — резонансную ель, особое скрипичное дерево. Жаль было старого мастера; но он прожил большую, славную жизнь. А у него, Винченцо, всё впереди! У него есть ремесло, которое прокормит его. А может быть, даже принесёт славу и богатство. Но главное — всего через неделю прекрасная Бьянка станет его женой! … Дерево, который он нёс домой, казался ему лёгким-лёгким, почти невесомым.

В Кешкином классе появилась Таня Соловьёва. Просто Таня. Она вместе с Тигром училась в музыкальной школе, их и посадили за одну парту. И Кешке от Тигра осталось только утреннее «Привет!»

Тигр теперь всегда был с Таней. Нет, он не таскал за ней портфель и не провожал домой, но у них образовалось как будто тайное общество — они без конца болтали о какой-то своей ерунде. О какой-то страшной Бемолихе, о таинственном девятнадцатом классе. О том, в конце концов, как они ездили на фестиваль в Новгород. То ли в Нижний, то ли в простой, Кешка не разобрался. Одни, без родителей! И ещё поедут, летом. Ну и пусть себе едут! Больно надо. Кешка вон тоже, может, поедет. На олимпиаду какую-нибудь, по математике. Бывают же такие олимпиады, чтобы ехать куда-нибудь!

Он остался совсем один со своими книжками. Давно забросил и плавание, и шахматы. Валялся целыми днями на диване и читал, читал… Или, когда мама выгоняла на улицу, просто шатался по городу. Конечно, он по-прежнему дружил с братьями Мельниками, Арсением, Прохором и Егоркой. Но всё равно Кешка предпочитал болтаться по улицам в одиночестве. И на переменах сидеть на подоконнике одному. И поглядывать на «общество двух «Т», как он их про себя называл. И жалеть, что в этом обществе нет места для него, для Кешки!

И дело было не только в Тигре. Таня… Да нет, Таня как Таня. Просто она была хороший парень, Таня, это Кешка сразу понял.

А с Лёвкой Герцем Кешка почти перестал видеться. Герцель перешёл в другую школу. Между прочим, не просто так. Что-то он не поладил с одним учителем, говорили — Лёвка даже ударил его. Кешка сначала думал, что это ерунда — Герцель хотя и псих, но не до такой же степени! …Это Кешка так думал, пока этот самый учитель не начал вести у них математику.