Николай Лихарев - Воронограй

В словах брата — великий князь сознавал это — была доля правды…

Да, он любит татар, любит их речь… Но раз они перешли в русскую веру, разве они не сделались такими же христианами, как и его коренные бояре?…

Разве татары служат хуже, чем те?… Другие — из постоянных русских бояр и боярских детей — каждую минуту готовы его продать, да и продавали…

Василий невольно оглянулся в ту сторону, где стояли челядинцы и бояре его братьев.

Между ними было немало бегунов, а татары не делают того!.. Они, коли служат государю, служат верно и честно!..

— Молчишь, брат Василий?… — насмешливо проговорил Дмитрий. — Видно, слова мои не в бровь, а в глаз тебе прямо!..

Василий невольно вздохнул.

— Вздыхай, брат Василий, вздыхай! Есть тебе о многом о чём вздохнуть!.. Может, тебе вспомнилось, как ослепил ты, брат, князя Василия Юрьевича?…

Василий вздрогнул и попятился назад. Дмитрий не пускал с него своих зловещих глаз… «Ворон… Ворон чёрный!..» — с мучительной тоской подумал опять Василий.

— Может, и в этом неповинен, брат, князь Василий?… Говори прямо, надейся на нашу милость!..

— Повинен в том, брат!.. — тихо прошептал Василий, опуская голову…

— А! Ну, жди моих милостей! — негромко ответил ему Дмитрий и поднялся со своего места.

Точно леденящее дыхание ветра пронеслось по обширной трапезной при этих словах великого князя…

И у слабых, и у сильных сжалось сердце. Столько было ненависти, столько жажды мести в этих немногих словах государя…

— Уведите его! — распорядился Дмитрий, проходя между расступившимися боярами. — Да смотрите крепко за ним, чтоб не убежал!.. — прибавил он, идя мимо Василия. И, даже не кинув на него взгляда, вышел из трапезной…

Василия и его бояр посадили пока на заднем монастырском дворе, в пустой нетопленной бане…

Кругом избы стали на караул люди Шемяки…

Не уйти великому князю Василию! Нет с ним его верных татар!..

Великий князь присел на лавке у подслеповатого оконца избы и тихо заплакал.

Кругом его бояре… Но у всех у них сумрачные, нахмуренные лица…

Если не у всех, то у большинства уже, наверное, шевелится в душе мысль о том, как бы заслужить милость и прощение нового государя великого…

Милость… прощение… В чём?…

В том, что они до сих пор не успели ещё изменить Василию!..

Да, татары, которых он окрестил и пожаловал, те не такие!..

— Вороньё! Воронограй! — тоскливо звучало в ушах Василия…

Оттуда неслись крики и стук. Но дубовая калитка была ещё, по-видимому, цела. По крайней мере, удары бревном слышались непрестанно…

Времени нельзя было терять.

— Бегите, — шепнул он мальчикам, — за монастырские конюшни, в старые кельи…

Оба мальчика, не раз уже гостившие в обители, знали подробно расположение монастырского двора.

Взявшись за руки, маленькие князья пустились бегом в противоположный конец двора.

— Я сейчас подойду к вам! — крикнул им вдогонку князь Семён.

Он хотел лично убедиться, надёжно ли спрятался великий князь.

Он видел, как Василий скрылся на конюшенном дворе.

Обождав вблизи минуты три, он снова увидал великого князя.

Тот, не найдя готовой лошади, бежал по направлению к Троицкой церкви…

«Не достал лошади!» — с отчаянием подумал Ряполовский и бросился вслед за Василием…

Но пономарь уже запирал за государем церковные двери.

— Не найдут вороги здесь, отче?! — торопливо спросил пономаря князь Семён.

— Бог милостив, Бог милостив!.. — зашептал, крестясь, старик и стал поспешно спускаться с паперти…

Пора, если не поздно, было уже подумать и о себе…

В раскрытые ворота обители рысью въезжала толпа всадников…

Князь Семён скрылся за углом Троицкой церкви…

Между тем оба сына великого князя добрались благополучно до места, указанного им князем.

Здесь, позади всех монастырских построек, у самой стены ютилось несколько полуразвалившихся избушек.

Это были прежние кельи. Они давно уже пришли в полную негодность и ветхость. Их щадили потому, что они стояли чуть ли не со времени самого св. Сергия…

Мальчики вошли в первую келью.

Здесь было, или по крайней мере казалось, ещё сырее и холоднее, чем на дворе.

Земляной пол, крошечные покосившиеся оконца… Крыша светится, как решето…

Сквозь выветрившийся мох-конопатку и раздавшиеся брёвна сруба ветер свободно гуляет по всей избе…

Холодно… Неуютно…

Мальчики в ожидании князя Семёна присели на лавке.

Оба горько плакали.

Младший, Юрий, обнял брата и, рыдая, припал к нему головой.

— Ваня, что же теперь будет с батюшкой? Что с ним сделают вороги лихие? — говорил он между рыданиями.

— Дядя Дмитрий Юрьевич Шемяка напал на батюшку! — ответил старший брат. Он слышал и понял, в чём было дело.

Он знал из рассказов и отца, и бояр о борьбе, которая так долго тянулась между его отцом и братьями… Кое-что Иван помнил и сам…

— Что ж они сделают с батюшкой, великим князем?! — не унимался младший братишка. Он ещё не понимал, почему дядя Дмитрий Юрьевич мог быть ворогом его отцу!..

Иван, на минуту перестав плакать, стал объяснять Юрию, в чём было дело.

Когда князь Семён вошёл в избу, он их застал уже почти переставшими плакать. Маленький Юрий, утирая кулаками слёзы, внимательно слушал старшего брата…

— Ну, ребятки, уходить отсюда надо! — произнёс князь Семён, подходя к мальчикам.

— А батюшка где? — в один голос спросили дети.

— Батюшка ваш в крепком месте спрятан! — успокоил их Ряполовский. — Не найдут его! Побежим скорей!..

Мальчики последовали за ним из кельи.

— А дядя, князь Дмитрий Юрьевич, здесь? — спрашивал на ходу Иван.

— Князя Дмитрия не видал… Князь Иван Андреевич Можайский только что в ворота въехал! — ответил Ряполовский.

Ведя за собой детей, он пробирался у самой монастырской стены позади всех построек.

Здесь был всюду кучами навален мусор, валялись обломки старого кирпича и всякие отбросы. Всё это, покрытое снегом, обледенело. Идти было трудно и неудобно. Они добрались до поворота: стена поворачивала под тупым углом. На стене, в углу, высилась деревянная башня. Ход на башню был внутри стены. Князь Семён с усилием отворил маленькую железную дверь. Дверь заржавела: вероятно, давно уже не отпиралась…

Князь Семён по скользким ступеням поднялся наверх, в башню.

Башня была закрыта со всех сторон. Сквозь две узкие щели бойниц еле проникал утренний свет…

Князь высек огонь.

Поднятая по дороге лучина медленно разгорелась и осветила внутренность башни.

Маленькие князья с любопытством огляделись.

Отец игумен не позволял им бегать в башню.

— Бог знает сколько лет не поправляли-то её! — говаривал старец, гладя по голове маленького Юрия. — Провалится пол, зашибётесь, детки!..