Томас Фланаган - Год французов

— И пошло, и поехало, — не сдавался Мак-Карти, — одно письмо, второе, третье… Работы, вижу, у меня будет хоть отбавляй.

— Не бойся, не пропадешь, — успокоил его Хенесси, — да и все мы не пропадем. В Тайроли Избранников с полтысячи наберется.

— Ну, одним нашим графством я не ограничусь, — заявил Дуган, — и в Эррисе меня поддержат, и на другом берегу Мой — в графстве Слайго.

— Так что не такие уж мы простаки, — усмехнулся Куигли, — потолковали кое с кем и здесь и там. У нас даже клятва есть.

— Вот в этом-то я не сомневался! — съязвил Мак-Карти. — Клятва у Избранников — первое дело. Как языком не потрепать!

Год 1779-й, Мак-Карти восемнадцать лет. В сарае в его родном Керри недалеко от Трейли склонились над свечой люди. На лицах и страх и удаль. Как бы хотелось ему выжечь из памяти эти страницы прошлого, его ночи с Избранниками, свидетельницей которых была лишь луна. Размалеванные сажей лица, белые балахоны поверх толстых домотканых одежд, из-под них видны обвисшие чулки. Ползком крадутся по полю к пасущемуся скоту — и ночь разрывают рев, крики, мычанье.

— Не такие уж мы простаки, — повторил Дуган, — знаем, как такие дела делаются.

— Еще б не знать, — хмыкнул Мак-Карти и осушил стакан. — Вы знатоки великие. Не зря же я из Керри сюда притащился, чтобы с вами, знатоками, встретиться.

— Господам и от овса с кукурузой прибыль немалая, — вздохнул Хенесси, — да только пастбища выгоднее. Так мало-помалу все наши поля коровам да овцам достанутся, согнал же Купер семью О’Молли с их фермы.

Нет выбора у помещиков, нет выбора у простого люда, не будет выбора и у мировых судей: они переловят и перевешают бунтарей. Как в Евклидовой геометрии: в одной точке сошлось несколько прямых. Точно так же было лет двадцать назад в Керри и Западном Корке. Мак-Карти помнил упоенных победой Избранников на церковных подворьях, помнил он их и на эшафоте с петлей на шее. Подумалось: а как же я, есть ли у меня выбор?

— Мы тебя сюда не для споров позвали, — прервал его размышления Дуган.

Вот и ответ.

— Споры мне и самому надоели, — сдался Мак-Карти, взял со стола кувшин со скверным виски и налил полный до краев стакан. На посошок.

— Лукавишь, — не поверил Дуган, — дай тебе волю, сидел бы и спорил, пока все виски не выдул. Ты ж раб бутылки, всякий подтвердит.

— Все мы рабы, — бросил Мак-Карти. Сейчас виски шло лучше, не обжигая, а холодя горло. — Напишу я вам письмо, левой рукой напишу. Но впредь дел ваших касаться не буду, и не просите. И клятвы принимать не стану. Из-за вас на улицах Киллалы и Килкуммина прольется кровь, да только не господская.

— Достанется и им, будь спокоен, — уверил Куигли, — кровь за кровь. Отведают они наших острых ножей.

Мак-Карти с неприязнью покосился на круглое тупое лицо, луной высвеченное в сумраке. И вдруг отшвырнул стакан с виски, забрызгав рукав.

— Слушай его больше, — обратился он к Дугану, — слушай-слушай. Он и крови-то, поди, не видывал, разве что когда коров и свиней забивал. Но за бутылкой виски храбрец, каких поискать, и тебя напоит да распалит, только на эшафот за тобой не пойдет.

— Можно подумать, ты крови насмотрелся, — недобро ухмыльнулся Дуган.

— Когда в Макруме повесили Падди Линча и еще пятерых, я там учительствовал. Видел, как он болтается на виселице, запомнил его лицо. Как ни говори, а кое-что я повидал.

— Да, после такого прыти поубавится, — посмотрев на Дугана и заискивающе улыбнувшись, чтобы смягчить свои слова, сказал О’Кэррол.

Дуган покосился на него.

— Если действовать с умом и без паники, обойдемся в Тайроли без виселиц.

— Все равно вздернут, не в Тайроли, так в Каслбаре, — не унимался Мак-Карти. — Скрутят руки за спиной, посадят на телегу и повезут. Допросят и жизни лишат. Будь у вас сотня людей, десятеро доносчиками окажутся, на полтысячи полсотни продажных шкур наберется.

— Чего уши развесил? — подтолкнул Дуган О’Кэррола, в голосе его слышались презрение и ярость. — Он-то сам гол как сокол, все его добро — полмешка книг да местечко в постели под боком у Джуди Конлон. Ты вот уши развесил, слушаешь, а через два года в Тайроли ни одной фермы не останется, будут лишь пастбища да скотные дворы. Ну и Джуди Конлон в придачу.

— Говори-говори, Дуган, да не заговаривайся. — Мак-Карти даже привстал из-за стола. Впрочем, какой толк? Не ему с Дуганом тягаться. У того ручищи как два копченых окорока, привычные к колючкам шиповника и остролиста — не раз прохаживался по господским спинам шипастой дубинкой. — Господи, порой даже радуешься, что земли нет, — закончил Мак-Карти, обращаясь уже ко всем, — хлопот меньше.

— Что верно, то верно, — отозвался Метью Куигли, — куда меньше. Если, конечно, соседей держаться.

— Оуэн соседей не забудет, — заступился Хенесси, — если учитель своих односельчан чураться будет — пропадет.

— Точно, — подтвердил Дуган, — совсем пропадет.

Мак-Карти собрался уходить.

— Спасибо, Метью, за угощение. Кому передать письмо, когда будет готово?

— Хочешь — мне, хочешь — кому другому, — предложил Куигли, — завтра вечером я могу прийти за ним в Угодья Киллалы.

— Нет, только не туда. В школу тоже не стоит. Давай в таверну Тоби.

— И куда ты так торопишься, Оуэн? Спел бы нам, — попросил Хенесси.

— Жаль, нет сейчас с нами Падди Линча. Он бы вам еще и сплясал, подрыгал бы ногами, на виселице у него здорово получалось. Сам научился, а других не успел.

Кроме Куигли, никто не засмеялся.

— Ну и шутник же ты, Оуэн, особенно когда выпьешь.

— Значит, почти всегда, — усмехнулся Мак-Карти.

— Желаю добраться домой целым и невредимым, — напутствовал его Хенесси.

Напоследок Мак-Карти оглядел каждого, хотя в полумраке лиц уже не рассмотреть. Сколько зла могут сотворить четверо людей в придорожной таверне вблизи Килкуммина? Точнее, трое людей и бешеный бык с толикой разума и круглыми, как луна, глазами.

А небесная проказница смотрела на него, будто дразнила. Сегодня полнолуние, и виден каждый камень, каждый кустик на берегу спящей бухты. Ночь выдалась прохладной. Далеко на запад торчал свиным пятачком полуостров — мыс Даунпатрик. Дальше простирался край дикий и пустынный — Эррис. К югу, вплоть до острова Акилл, тянулась горная гряда Невин. На востоке — Бычий кряж, за ним — графство Слайго; земли там получше, хотя с Керри не сравнить — вот уж где рай для землепашца; или с большим, суетливым городом, вроде Корка. Но соседи из графства Голуэй считали Мейо самым бедным, богом забытым местом. Им ли, бедолагам, судить!

Мак-Карти шел берегом по узкой извилистой тропке. Недалеко впереди меж невысоких холмов, словно в чаше, его селение Киллала. А на вершине Крутого холма указующим перстом уткнулась в темное ночное небо невидимая сейчас круглая башня. Знает ли кто, сколько она простояла? Одни говорят — со времен германцев, другие — со времен, когда обосновался в Ирландии народ Гэльский. Может, и так, на земле этой лишь руины помнят о веках минувших: здесь стояла гэльская крепость, там — норманнский замок. Но даже и круглобоким башням не упомнить седой старины, ведь еще до них выросли дольмены [4] Древнее погребальное сооружение. Состоит из огромных поставленных вертикально камней, покрытых сверху одной плитой. и огромные, словно для великанов, усыпальницы-курганы.