Филипп Ванденберг - Вторая гробница

– И что вы теперь хотите делать?

– Над этим я и ломаю голову с тех пор, как десять дней назад впервые вошел в эту гробницу.

– Десять дней?! Но почему вы до сих пор не сообщили никому о своем открытии?

Археолог протестующее поднял руки.

– Как вы себе это представляете, мистер Картер? Не было бы ничего глупее, чем выдать этот тайник, Поверьте старому археологу. Молчание в нашем деле – это половина успеха.

Говард понял намек Лоре очень хорошо, но сделал вид, будто ничего не слышал, и начал разглядывать мумии на полу. Тут он снова услышал голос Лоре.

– А откуда, собственно, вы узнали о моем открытии и как сюда попали? – поинтересовался Лоре.

Картер обернулся.

– Сайед, – коротко произнес он.

Говард осмотрел камеру, заглянул в коридор, который вел к шахте, но мальчишки с фонарем и след простыл.

– Ловкий тип этот Сайед, иногда такой загадочный. Он подчас знает такие вещи, о которых не догадывается никто. Как в данном случае.

– Странно, – произнес Лоре, – я вообще не знаю этого Сайеда, а кроме моего раиса и старшего рабочего, пока еще никто не знает, что находится в этой дыре. Могу я рассчитывать на ваше молчание?

– Конечно, сэр! – ответил Картер. – Но позвольте спросить; что вы теперь собираетесь делать?

– Хороший вопрос, – сказал Лоре и подошел к Картеру. – Тогда разрешите мне спросить вас: как бы вы повели себя на моем месте?

Говард чувствовал себя польщенным, оттого что директор Управления древностями спрашивал его мнения. Он недолго думал над ответом.

– Мне кажется, нужно перевезти эти мумии к остальным в Каирский музей, где они будут в полной безопасности. Но что касается мумии Аменхотепа II, то я оставил бы ее здесь вместе с саркофагом. Ни один цивилизованный человек не обладает правом нарушать покой мертвых, даже если они уже три тысячи лет лежат в гробнице.

Тут случилось то, чего Картер никак не ожидал. Лоре подошел к нему и пожал руку.

– Спасибо, мистер Картер. Вы утвердили меня в этом намерении. Так и должно произойти. Я даже думал снова закопать гробницу фараона и сделать ее недоступной для грабителей.

– Это все же ваше открытие, мистер Лоре, – возразил Говард. О, как он завидовал этому человеку! – Вы позволите?

Картер взял лампу и принялся рассматривать мумии на полу. И вдруг у него возникло загадочное видение: процессия бритоголовых, наполовину обнаженных жрецов; двое тащат мумию фараона в темноте по узкой протоптанной тропе к гробнице Аменхотепа И; жрецы сходятся сюда по двое, неся мумии и освещая путь факелами, как муравьи с добычей, и исчезают в яме. И вот теперь перед Картером лежали самые могущественные мужи Египта, вернее, то, что от них осталось – останки человеческих тел, обмотанные высохшим, пыльным и рассыпающимся полотном. Когда-то их почитали как богов, приносили им всевозможные богатства земли, а теперь их тела разбросаны, как падаль. Никогда еще Говард не чувствовал бренность человеческой жизни, как здесь. Вдруг он заметил в небольшой нише в стене маленький запыленный предмет.

– Вы видели это, мистер Лоре?

– Что это? – Археолог подошел поближе.

Говард протянул французу лампу и вытащил свиток, шириной не больше открытой ладони. По своему опыту Картер знал, что папирус очень легко крошится, ломается и при первом прикосновении просто разлетается в пыль. Этот свиток был в удивительно хорошем состоянии.

– Возможно, это послание для потомков? – Картер протянул свиток Лоре.

Француз принялся осторожно разворачивать папирус, как вдруг огонек керосиновой лампы начал заметно мигать.

– Нам нужно выбираться! – взволнованно воскликнул Лоре. – Без света мы здесь пропадем.

Он сунул свиток под рубашку. Оба археолога опрометью бросились в обратный путь по узкому коридору.

Добравшись до шахты, Картер закрепил лампу на поясе и подал знак Лоре, чтобы тот шел первым по балке.

– Поторопитесь, ради Бога! – вскричал он, заметив нерешительность Лоре. – Вы же видите, керосин в лампе заканчивается!

Француз неуверенно шел по балке. Когда археолог уже приблизился к краю шахты, он так оттолкнулся от балки, что она заходила ходуном. Картеру пришлось подождать, пока балка не перестанет колебаться. На полпути Говард, дрожа всем телом, остановился, потому что балка начала сильно раскачиваться. Картер сделал неосторожное движение – лампа соскользнула с пояса прежде, чем он успел ее подхватить, и исчезла в глубине. Через мгновение раздался грохот. Наступила кромешная тьма.

– Картер! – послышался голос Лоре. – Главное – сохраняйте спокойствие.

Говарда будто парализовало, он не мог сделать следующий шаг. «Это конец», – подумал он. И вдруг совершенно перестал волноваться, хотя понимал, что любой неверный шаг может привести к падению и неминуемой гибели.

– Только спокойствие! – негромко повторил Лоре. И тут вдруг на противоположной стороне шахты зажегся слабый огонек. Этого было недостаточно, чтобы осветить путь по балке, но хотя бы можно было ориентироваться.

– Не спешите, Картер! – крикнул Лоре. – У меня еще целый коробок спичек.

Француз зажигал одну спичку за другой, и Картер продолжил путь по качающейся балке. Когда Говард добрался до противоположной стороны шахты, его подхватил Лоре. Едва напряжение спало, Картер начал всхлипывать. Прошло несколько минут, прежде чем он смог успокоиться.

Полночь давно уже миновала, когда оба мужчины, уставшие и изможденные, выбрались на четвереньках из дыры, как два крота. Сэр Генри преданно ожидал снаружи. Лоре зажег последнюю спичку и поднес к ярко-красному коробку. На нем было написано большими буквами «Lucifer Matches». Француз протянул Говарду коробок.

– На память, мистер Картер. Эти спички спасли вам жизнь.

Картер кивнул, но не проронил ни слова.

В конце ноября Луксор каждый год превращался в место, где кипела работа. Прежде чем красавицы и богачи со всего мира приезжали сюда, чтобы провести мягкую зиму, все отели на набережной Нила вычищались так, чтобы можно было соперничать с гостиницами Брайтона, Довилля или Монте-Карло.

Каждое утро Говард шел от «Маамура пэлэс» к набережной Нила, где его дожидался паром, и украдкой с завистью наблюдал за роскошью и изобилием, доступным лишь немногим. Не то чтобы он был недоволен и жаловался на свое положение в Египте, нет, но восемь лет в этой стране, проведенных в пыли, грязи и обломках камней, к тому же без особых успехов, изменили Говарда. Он стал не по годам старше, молчаливым, задумчивым и ко всему прочему – и немного странным.

Сказать, что Картер вел жизнь отшельника, было бы преувеличением Но в жизни, ограниченной номером гостиницы на восточном и работой на западном берегах Нила, не было места для светского общения. Любую свободную минуту он использовал для того, чтобы изучать египетскую историю и иероглифы, значения которых вскоре узнал лучше, чем образованные археологи. Так он расшифровал свиток папируса для Лоре, который сам же и обнаружил в гробнице Аменхотепа II. В нем говорилось, чтотринадцать мумий времен двадцать первой царской династии были изъяты жрецами Амона из гробниц и спрятаны в усыпальнице Аменхотепа И.