Ольга Приходченко - Одесситки

Павлика Нанкина Анна знала давно, он работал на барже матросом у её отца ещё задолго до войны, до её встречи с Джованни. Тогда она сама была молоденькой дочкой капитана, а Павлик только отслужил армию. Краснел и бледнел при виде Анны. И потом, когда она уже вернулась из Ташкента с Аллочкой под сердцем, и жить не хотелось. Это он, благодаря Лёньке, младшему Аниному брату, который поднял аврал на судне: человек за бортом, догнал её всё-таки на шлюпке в открытом море и спас.

Судьба... Любил, по-настоящему любил. Уговаривал расписаться, чтобы у ребёнка был отец, но она ни в какую не соглашалась. Верила, Джованни вернётся и что-то придумает. Но Джованни не возвращался, и маленькая Аллочка тянула к Павлику ручонки: папа! Нанкин специально перешел на работу в рыбацкую артель, чтобы подольше быть на берегу, чтобы каждый вечер заходить в гости с гостинцами, часами играть с ребенком. И через два года на майские праздники они расписались. Анну как подменили, куда подевалась весёлая хохотушка? Дом, порядок, чистота, приготовление пищи занимали всё её время. Ей завидовали подруги: это же надо, после всего... еще такого парня отхватила.

Павел Петрович Нанкин был из простой семьи, испокон веку жившей на Слободке. Его отец в молодости выступал в цирке силачом, поднимал тяжести, боролся на ковре. Потом женился, работал кузнецом на заводе. У них первым ребенком был Павлик — весь в отца, такого же атлетического сложения, с могучими бицепсами, с накачанным торсом. На улице к нему никто никогда не привязывался, стоило ему только посмотреть, сразу ретировались. Второй родилась девочка Эмма, той повезло меньше, она хоть и была симпатичной, но выросла гром-бабой. А третьим и четвёртым опять были мальчики, но они пошли в мать и отличались щуплостью телосложения.

Нельзя сказать, что новые родственники полюбили Анну, терпели по необходимости, редко общались. Осуждали старшего сына, что тот помешался на любви к своей жене и не заводит собственных детей, всё носится с «чужой дытынкой» неизвестно ещё от кого. Так и жили до 22 июня 1941 года.

В этот день муж был в море, Анна с утра затеяла стирку. Часа в два постучала соседка, сообщила, что началась война и Одессу уже отбомбили. А она и не поняла, слышала какие-то раскаты под утро — решила, гроза. С вечера плотно закрыла окна, чтобы не залетали комары. Сквозь сон думала, гроза началась... Когда к вечеру вернулся муж, пошли к его родителям, на Слободку. Эти дни Анна плохо запомнила, всё было, как в тумане. Павлика проводили вместе с его отцом на призывной пункт. Целый день она сидела, обняв маленькую Аллочку, и ждала возвращения из рейса отца с матерью и младшим братом Лёнькой и сестричкой Ноночкой. Вот только вчера за этим столом сидел её муж, улыбаясь, в синей линялой майке, играл мускулами на руках, обещал, что от него ни одна фашистская гадина не уйдёт.

Больше она его никогда не увидит. Как только освободят Одессу, она успеет получить от мужа кучу писем, телеграмму, фотокарточку, она будет счастлива до 26 ноября 1944 года. Он погибнет через три года после начала войны, пройдёт через ад её единственный муж младший лейтенант Нанкин Павел Петрович. Это случится 2 августа 1944 года в селе Нагрян Станиславской области. «Проявил геройство и мужество и будет похоронен с отданием воинских почестей» — так будет написано в похоронке.

— Анечка, а вы что скажете? Как вам это нравится?

— Да я прослушала, я выходила.

— Ну, бабы, слышали? Никогда ничего не скажет, вот характер.

Последние слова в свой адрес она услышала, ну и пусть говорят себе на здоровье. Как ненавидела она эти сплетни. Она была уверена, что сплетни и погубили её мужа. Когда только освободили Одессу, они ещё жили у Соцкого на Коганке. Переехали на Ласточкина, когда вернулся отец. Павел Антонович сначала приревновал Соцкого к матери, но Пелагея только покрутила указательным пальчиком у виска, и тот сразу успокоился. А что касается её, Анны, то для всего двора она была новой женой Соцкого, и в пекарне, где они оба работали, — тоже. Не объяснять же всем, что так нужно было, чтобы спастись. Румыны арестовали Лёньку за саботаж, и, как только его с другими проштрафившимися послали на работу, они тут же сбежали и в полном составе объявились на Средней. Пелагея спустила их в холодильник над катакомбами и стала дожидаться Анну с работы.

Оставаться в этой квартире с детьми больше нельзя было ни на минуту. Они с матерью, взяв девочек за ручки, делая вид, что прогуливаются, направились к Соцкому на Пастера, на Коганку, больше и идти-то не к кому было. Соцкий ещё смеялся: без меня меня женили. Но что делать? Анна была благодарна Соцкому за всё, что он сделал для их семьи. Он искренне радовался, когда узнал, что её Нанкин жив и воюет. Она читала ему письма мужа с фронта, когда тот заходил на их новую квартиру на Ласточкина в гости. Письма приходили чуть ли не каждый день, муж писал, что как только добьют врага, у них начнется прекрасная жизнь...

Письма мужа... Когда удавалось их писать, урывками между боями? Она до сих пор их хранит и перечитывает. По этим письмам она поняла Павлика, простого и искреннего во всем, влюблённого в нее, Аллочку, в своего командира — мальчишку по возрасту, лейтенантика, не успевшего закончить последний курс исторического факультета Одесского университета. Какой умный начитанный парень, сколько всего знает!

«Аня, — писал Павлик о своем командире, — он совсем ещё мальчик, необстрелянный воробей, мы его оберегаем, как можем. Анечка, ты не представляешь, как интересно он рассказывает о земле, на которой мы сейчас живем и защищаем, о людях, живших до нас и отвоевавших эту землю для нас, потомков. После этих бесед, его рассказов, такой дух у солдат поднимается — ничего не страшно.

Анечка, после войны жизнь другая совсем начнётся, вот ты увидишь. Как раньше не будет никогда. Анечка, мы своего лейтенантика-командира называем «Полифем». Командир рассказывал, что такую кличку князь Григорий Потемкин имел. Из-за отсутствия одного глаза его сравнивали с циклопом, но не только из-за этого. А ещё за физическую силу, ум, смелость и за то, что Потемкин сделал для России. Анечка, только на войне понимать начинаешь и отдавать дань людям, жившим давно, что они сделали для нас, как не щадили себя. Сейчас пришло наше время повторить их подвиг и освободить всю нашу землю от врага.

Анечка, когда закончится война, мы с тобой много книжек о Потемкине и других героях прочитаем, и будет жизнь такая интересная, я тебе клянусь. Анечка, ты Аллочку с детства к чтению приучай, я вернусь, первым делом проверю. Анечка, я каждый день, каждый час о вас, моих девочках, думаю и Богу про себя молюсь, хоть бы с вами всё было в порядке. Анечка, любимая и единственная моя жена, как я соскучился. Береги себя и нашу девочку, до скорого свидания, любовь моя».