Николай Шпанов - Повести об удачах великих неудачников

Ленуар решил ехать.

24 января 1860 года Бианка проводила мужа на Северный вокзал. Она не побоялась остаться одна в дни, кажущиеся всякой матери самыми страшными, — в дни первой болезни трехмесячного Батиста-Ипполита Ленуара.

Стояли отвратительные зимние дни. Над каналом лил проливной дождь. Ленуару, на поездку которого были собраны последние деньги, приходилось довольствоваться местом на палубе. Он сидел, сжавшись под зонтом, и через люк наблюдал за работой пароходной машины.

Это было страшное сооружение. Похожий на огромную наковальню крейцкопф медленно ползал взад и вперед за штоком. Невероятных размеров шатун не спеша вращал массивный вал.

Машина была старая. Ее износившиеся части издавали неприятный лязг. Чудовище работало из последних сил, с хрипом и скрежетом. Машинисты суетились, обильно поливая металл темным соусом масла.

Жан сидел под зонтом и думал об удивительном прогрессе человеческой мысли. Ведь если бы Джеймсу Уатту показали такую машину, он всплеснул бы руками от удивления и назвал бы ее венцом инженерного искусства. А вот механик Ленуар удивляется другому — допотопным формам конструкции.

А кочегарка! В нее страшно заглянуть. Там все закопчено: котел, стены, люди. По бархатной черни копоти пляшут дьявольские блики от раскаленной топки. Кочегары — вот кто скажет когда-нибудь спасибо Жану Ленуару за избавление от каторжного труда. Впрочем, не в кочегарах дело. Ведь они ничего не могут! Они не могут даже избавить Ленуара от необходимости дрожать на палубе под ударами косого дождя и порывами ветра. Это могут другие люди — те, чьи кошельки обладают магической силой раскрывать двери кают первого класса.

Англия приняла Жана неприветливо. Путешествие из Дувра в Лондон было утомительным; дешевая гостиница на окраине делового города — холодной и неуютной.

Волокита в департаменте патентов обрекла Ленуара на две недели ожидания. Деньги уходили. Жан обедал раз в два дня. Используя свободное время, он обегал десятки контор в Сити.

Не было ни одного предпринимателя, кто согласился бы хоть обсудить его проект!

По их словам, английская промышленность удовлетворена паровой машиной. Английские машины стяжали себе славу и применяются всюду — от России до Америки. Англичане не склонны тратить время и деньги на рискованные опыты с новыми идеями. Они подождут, пока Франция сама испытает такого рода изобретение, раз уж оно сделано французом. Экономия топлива? Бог не обидел Англию углем! Англичанам пока не приходится задумываться над лишним фунтом угля.

Ленуар готов был бросить все и уехать домой, когда в лондонской конторе ридингских железоделательных заводов натолкнулся наконец на тень интереса к своей машине.

Чертежи были внимательно рассмотрены. Совещания длились несколько дней.

В день, когда должно было быть вынесено решение, Ленуар явился в контору бледный, едва держась на ногах от бессонницы и недоедания. Его встретили необычайно любезно. Он воспрянул духом и смело вошел к директору.

Решение дирекции ридингских заводов гласило:

«Компания предлагает господину Ленуару самому построить, первый двигатель и доставить его для испытания в Ридинг. После того компания будет иметь честь вынести суждение о целесообразности приобретения английского патента господина Ленуара».

Вот и все. С этим Ленуар мог возвращаться во Францию.

Но возвращаться было не на что. Ленуар истратил последние два шиллинга на свежую рубашку, чтобы не стыдно было прийти в контору. А теперь он не мог даже явиться в гостиницу: нечем было оплатить последние дни постоя.

С чертежами под мышкой уныло плелся Ленуар по улицам. Его внимание привлекла вывеска часовщика. Жан предложил мастеру свои часы — свадебный подарок Бианки.

— Двенадцать шиллингов, сэр, не больше, — сказал часовщик.

— Давайте… Этого могло хватить только на одно — или на оплату проезда до Дувра, или на переезд через пролив.

Ленуар рассудил правильно: до Дувра можно дойти пешком, Ламанш же пересечь пешком невозможно.

В этот же день он, не заходя в гостиницу, покинул Лондон. Выйдя из города, он вырезал себе палку, привязал к ней чертежи и перекинул их через плечо. Второй раз шел пешком в Париж Жан Ленуар, но теперь он уже ни о чем не мечтал.

Косые струи дождя, гонимые холодным февральским ветром, били ему в лицо…

Бианка с нетерпением ждала мужа. Не получая от него известий, она теряла голову. На ум приходили самые страшные мысли. Не в силах выдержать неизвестности, она решила ехать в Лондон.

На рассвете 1 марта с маленьким саквояжем в руке Бианка поспешно спускалась по лестнице. Оставалось всего два часа до отхода поезда. Бианка торопилась. Нервы были так натянуты, что она едва не расплакалась, глядя, как заспанная консьержка возится с ключом. Всегда такая внимательная и деликатная, на этот раз Бианка даже не извинилась перед незнакомцем, которого толкнула распахнутой дверью.

Человек, сидевший на ступеньке, получив удар в спину, упал на тротуар лицом вниз. Увидев Бианку, он попытался приподняться, что-то сказать, но, видимо, сил его не хватило.

Бианка так торопилась, что даже не взглянула на несчастного. Через мгновение она исчезла в сумерках. А незнакомец продолжал лежать у ступеней ее дома.

Консьержка приотворила дверь и поднесла свечу к его бледному лицу:

— О, да ведь это же господин Ленуар!..

Бианка вернулась с пути по каблограмме Ипполита Маринони.

Кто за кем должен был теперь ухаживать: Бианка за мужем, которого она нашла еще в постели, или он за ней, едва живой от пережитых потрясений?

Старый итальянец тоже совершенно растерялся. Он увидел, что его союз с Бревалем грозит дочери неисчислимыми бедами. Но идти на попятный было поздно. Договор с рыжим инженером был подписан. Мастерская работала полным ходом, изготовляя части для паровых машин. У Ипполита не было возможности прийти на помощь Жану, не нарушив договора с новым компаньоном.

Выход был найден Бианкой: Жан поступит в заведение Маринони в качестве рабочего. Это откроет ему доступ в мастерские, и он сам будет наблюдать за изготовлением частей своей машины — их можно будет делать тайком, под видом заказов Бреваля.

Служащие Маринони не без злорадного удивления поглядывали на бывшего компаньона, попавшего в положение рабочего и лезшего, по-видимому, из кожи, чтобы добиться повышения. В самом деле, ни один самый исправный служака не мог бы теперь сравниться в исполнительности с Ленуаром. По утрам он ожидал у ворот прихода сторожа, а вечерами сам относил ключи от мастерских на квартиру хозяину.