Александр Лоза - Не изменяя присяге

Этот ресторан благодаря своему местоположению, между портом и центром города пользовался особым расположением русского флотского офицерства в период базирования в Гельсингфорсе Российского военного флота, особенно в 1914–1916 годах, когда в Морском собрании Гельсингфорса было запрещено подавать, в связи с началом войны, крепкие напитки.

Случилось так, что мои партнеры в Финляндии, в один из моих приездов по делам в Хельсинки, пригласили меня поужинать в этот ресторан. Госпожа Сааринен объяснила мне, что ресторан дореволюционный, расположен в красивом месте города, с видом на бухту и корабли, и до настоящего времени пользуется отличной репутацией благодаря своей кухне. Я не мог не согласиться. Мы расположились у окна, заказали блюда из норвежского лосося, приготовленные по особому финскому рецепту, которому уже более ста лет. Нам принесли вино, и я подумал, что мичман Бруно Садовинский в 1916 году, бывая в городе в короткие часы, свободные от службы, вполне мог ужинать и отдыхать в этом близко расположенном к порту приморском ресторане, и мог так же, как мы сейчас, заказывать традиционно популярного и 90 лет назад жареного норвежского лосося с хорошим французским вином. На мгновение время опять пересеклось — прошлое и современность, современность и прошлое, и от этого, или от вина, мне стало жарко.

В 1916 году миноносцы, базировавшиеся на Гельсингфорс, швартовались прямо в центре города, у стенки, кормой к набережной, в пяти минутах ходьбы от Торговой площади, ресторана и Эспланады. Каждое утро на флагштоках российских кораблей взвивались белые флаги, перечеркнутые голубым Андреевским крестом. Блестящая флотская столица Российской империи начинала свой день с подъема флагов. Как гласила статья 1284 Морского устава: «Флаг почитается, как знамя в полку, и все служащие на корабле должны охранять этот флаг до последней капли крови, как хоругвь русского государя».

Подъем флага — это единственная по красоте, гармонии и торжественности церемония на флоте. Для подъема флага команда эскадренного миноносца «Разящий» выстраивалась на палубе повахтенно во фронт. Ровно в 8 часов вахтенный офицер «Разящего» обращался к командиру: «Ваше благородие, время вышло!» На, что командир отвечал: «Поднимайте!» После этого вахтенный офицер командовал: «Флаг поднять!» — и под звуки боцманских дудок поднималось по флагштоку сине-белое полотнище Андреевского флага. При этом все снимали фуражки.

Когда флаг доходил до места, вахтенный офицер командовал: «Накройсь!» После этого командир миноносца спускался вниз, а ротный командир разводил матросов по работам.

Лучше, чем описал церемонию подъема Андреевского флага певец русского флота Б. А. Лавренев в своем романе «Синее и белое», написанном в советское время, в 1933 году, пожалуй, и не скажешь: «Каждый день, утром и вечером, по команде “На флаг и гюйс, смирно”, под певучий стон горна, застигнутые этой командой в любом месте корабля, за любым делом, мгновенно цепенеют моряки российского флота на время священнейшей из тысяч морских церемоний — спуска и подъема флага. Вытянувшись стоят офицеры — руки у фуражек, и на их лицах от полотнища флага отсвет славы, величия и побед, и в глазах огонек гордости и силы».

Неожиданно для себя мичман Садовинский встретил так понравившуюся ему в ресторане девушку в зале Гельсингфорсского Морского собрания.

Светлая, уютная обстановка Морского собрания располагала к отдыху. Несмотря на войну, в Морском собрании организовывались танцы и костюмированные балы. На них дамы — жены старших офицеров и их дочери появлялись в духе военного времени, в русских национальных нарядах: сарафанах, цветных полушалках и платках, наброшенных на плечи.

Яркий платок украшал и плечи так запомнившейся и заинтересовавшей Бруно девушки.

Устав Морского собрания требовал обязательного представления молодых людей друг другу через старших знакомых или флотских друзей, членов собрания. Мичман Садовинский обвел взглядом зал собрания — никого из друзей не было видно, лишь в отдалении разговаривали несколько командиров миноносцев, и среди них его командир — старший лейтенант Кира-Динжан. Бруно решительно подошел к своему командиру и попросил Андрея Дмитриевича представить его семье девушки. Кира-Динжан согласился.

Девушку звали Ирина. Ее отец, капитан 2-го ранга, служил в крепости Свеаборг по артиллерийской части. Оркестр в зале собрания, до сего игравший что-то из классики, заиграл модное аргентинское танго. Бруно внутренне подтянулся:

— Разрешите вас ангажировать? — Он поклонился и предложил Ирине руку.

— Вы хорошо танцуете? — спросила девушка.

— Последний раз я танцевал в Корпусе в четырнадцатом году, так что не судите строго. Попытаюсь вспомнить.

Танцуя, Бруно про себя считал такты и старался не ошибиться. Аромат ее духов кружил ему голову, и главное было — не сбиться.

Музыка смолкла. Они остановились. Ирина подняла голову, посмотрела ему в лицо и, улыбнувшись, проговорила:

— Спасибо! Мне очень понравилось.

Бруно поцеловал ей руку.

— Спасибо вам. Вы танцуете прекрасно. — Они вернулись на место.

Время пролетело быстро.

В конце вечера, перед уходом из Морского собрания, Бруно, проигнорировав правила этикета, напрямую спросил:

— Ирина, простите за смелость, мы сможем увидеться вновь?

Ирина на мгновение задумалась, потом достала из сумочки изящный карандашик, миниатюрный блокнот и что-то написала.

— Вот номер нашего телефона. Звоните вечером.

Бруно бережно взял записку и положил ее во внутренний карман тужурки.

Морское собрание Гельсингфорса, открытое в феврале 1912 года, позволяло флотским офицерам пообщаться в непринужденной береговой обстановке, выпить вина, потанцевать — одним словом, просто отдохнуть от корабельного железа, от вечных корабельных запахов — угля, машинного масла, горячего металла и взрывчатки. Как говорится, глотнуть опьяняющего светского духа и с освеженной и отдохнувшей душой вновь нести нелегкую флотскую службу.

Мичман Б. А. Садовинский, как и многие молодые флотские офицеры кораблей, базировавшихся в Гельсингфорсе, был членом Морского собрания и при любой возможности посещал собрание. Кроме всего прочего, его привлекала и хорошая библиотека Морского собрания.

После 1918 года Морские собрания советской властью были упразднены, и их функции частично перешли к Домам офицеров — жалкому подобию, да даже не подобию, а скорее пародии на место общения и отдыха офицеров. Но что удивительно, спустя 80 лет возрожденное в Санкт-Петербурге Морское собрание стало вновь объединительным центром и соединило людей, любящих флот, радеющих о флоте. Чудесным образом судеб морских таинственная вязь вновь сложила свои узоры, и я, так же как и мичман Садовинский, являюсь членом Морского собрания — организации, которая в принципе не должна была возродиться в России, а она возродилась!