Игорь Ушаков - Евангелие от Егория

Пригласил Леввей Иисуса с его друзьями к себе домой и устроил там угощение, на которое позвал еще и других своих друзей-мытарей. И возлежал с ними Иисус, трапезничал, и вел беседы умные, и многих склонил на свою сторону.

Больше всех понравился Иисусу один из мытарей — Матфей. Он очень трепетно внимал каждому слову Иисусову, а иногда и вопросы задавал, дельные и глубокие. Понимал Иисус, что слушать это еще не значит услышать, но вот вопрос задать может только тот, кто понял почти все, что слышал, но хочет узнать еще чуть больше. И подумал Иисус: «Хорошо бы его к нам приобщить. Будет дельный последователь мой. Ведь не только руки да ноги нужны, надо бы и головой обзавестись в моей общине. А то ведь все на мне!»

Правоверные иудеи, увидев, что Иисус трапезничает с грешниками и мытарями, коих все не любили, говорили ученикам его: «Как так?! Ваш учитель и ест, и пьет с мытарями! Как же вам только не стыдно есть и пить с презренными грешниками?»

Услышав это однажды, Иисус ответил им:

— Не здоровые имеют нужду в лекаре, а больные! Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию. Кроме того, чем мытарь хуже уважаемых правителей? Мытарь сбирает подати с народа, но не для себя же собирает! За что же презирать его? Он ведь, как и рыбаки, и пастухи, зарабатывает на жизнь себе и семье своей. А уж если кого и презирать, так это тех самых праздно живущих богатеев, к которым эти денежки и стекаются!

Ну, что на это ответишь? Трудно было возразить Иисусу: хотя мытарей все равно все ненавидели — такова уж натура человеческая. При этом многие тайно им даже завидовали — работа не пыльная, постоянная, и оплата хорошая, а тут ишачь то ли на баркасе с вонючими сетями, то ли под палящим солнцем по склонам гор, гоняя стадо тупых и непослушных коз да овец!

После трапезы сказал Иисус Леввею: «Следуй за мною, будешь не подати собирать, а души человеческие…» Потом оглянулся на Матфея и обратился к нему:

— Вижу я в тебе незаурядного человека, Матфей. Был бы рад, если бы ты был рядом, мы бы — я уверен — стали хорошими друзьями. И верю я, что ждет тебя великое будущее!

И оба, Леввей и Матфей, оставив всё, последовали за Иисусом. Так еще двое прибавились к дружине Иисусовой. Леввею было дано прозвище Фаддея.

Спустя какое-то время, узнал Иисус, что Иоанн схвачен и отдан под стражу. Оказывается, не только крестил да грядущего Мессию провозглашал Иоанн: он еще взялся и за власть предержащих. Самого четверовластника Иудеи Ирода Антипу обвинил в греховном образе жизни. Конечно, далеко не праведником был Ирод, но кто из нас не без греха? Не мог стерпеть этого четверовластник, приказал схватить Иоанна и заточить в темницу, хотя повод для этого нашел не личный, а государственный: мол, Иоанн, говоря о приходе некоего Мессии, или по-гречески — Христа, призывает народ к бунту против римской власти, а заодно и против местных еврейских управителей. Ведь еще свежа была в народе память — не прошло и сотни лет! — как безродный раб-фракиец Спартак вот так же ниоткуда и неожиданно возник и повел своих друзей- гладиаторов на борьбу с Римской империей. И Иоанн, мол, подталкивает народ к неповиновению государству и церкви.

Узнав про заточение Иоанна, Иисус искренне сожалел о случившемся, но втайне почувствовал даже какое-то облегчение, что не объявил себя Иоанну Мессией, иначе тот был бы вправе был ожидать от него защиты и выручки. А что можно сделать против силы царя Ирода Антипы? Обломает он всех, как тростиночки: ведь против лома нет приема!

Действительно, нужно было бы быть сумасшедшим, чтобы попытаться выручить Иоанна из темницы: толстые стены, сильная охрана, да поддержки толпы не было никакой. Народ, крещенный Иоанном, стал быстро открещиваться от него — не дай бог из-за этого юродивого и сам в тюрягу загремишь!

— И что Иоанн сунулся поучать тетрарха Галилейского да учить, как надо жить? — думал Иисус.

— Ну, да, увел Ирод Антипа жену брата своего Филиппа, который был четверовластником в Итурее и Трахонитской области. В конце концов, семейное это дело: самим братьям судить-рядить да одну бабу на двоих делить!

Но что Иоанну-то было за дело? Надо ли было ему лезть с поучениями? На все воля Божья, про это нельзя забывать: ни один волос не упадет с головы без воли Господа! А уж жена в чужую кровать уж и вовсе сама по себе не упадет!

Тоже мне, борец за нравственность! Так ведь можно договориться черти до чего! Что же и Давида, сродственника моего по отцу… Впрочем, если я Сын Божий, то Иосиф-плотник не отец мой, а отчим — вот путаница, прости Господи!.. Но вернусь к Давиду: он что же развратник и негодяй что ли, коли он жену своего военачальника Урии сначала затащил к себе в постель, а потом самого Урию послал на верную смерть? Нет, все с благословения Господня происходит в этом мире: ведь не зря же и Соломон, сын Давида и Вирсавии, бывшей Уриевой жены, стал любимцем Господним?

Иоанн же, сидя в темнице, слышал о делах Иисусовых, а посему послал двоих из учеников своих спросить у того, не он ли «тот, который должен придти»? Видно, сидя в застенке у Ирода Антипы стал Иоанн слабеть умом: ведь сам же сначала провозгласил Иисуса Мессией, а теперь посылает к нему же подтвердить, кто он есть. Подивились малость ученики Иоанновы такой забывчивости учителя своего, но что делать: слово учителя — закон…

Пришли они к Иисусу и изложили ему суть Иоаннового вопроса.

— Ну, что на это ответишь? — подумал Иисус. — Скажу «да» — вроде гордыня взыграла, скажу «нет» — делу своему урон нанесу… — И ответил на их вопрос Иисус уклончиво:

— Пойдите, расскажите учителю своему, что слышите и видите…

А говорили об Иисусе действительно много: он якобы и расслабленных лечил, он и бесов изгонял, он и слепых зрячими делал, он и мертвых даже воскрешал.

Ушли ученики Иоанновы, а Иисус опять призадумался: «Ну, да ладно — обойдется все с Иоанном! Казнить его Ирод не осмелится — вдруг народ взбунтуется? А посидеть в тюрьме никому не вредно — больше времени на размышления останется! Сколько умных людей через тюрьму образованными стали!»

Ничего, казалось, не предвещало серьезных неприятностей Иоанну, но произошло непредвиденное. Как говорится, пролилось масло оливковое на пути Господни, чтобы идущий да оскользнулся!

Состоялся во дворце Иерусалимском шумный пир по случаю дня рождения Антипы. Впрочем, никто не знал точно, когда у него день рождения: вдруг внезапно объявляли о всенародном празднике, званые гости не явиться по приглашению четверовластника не могли, а явиться без подарка значило навлечь гнев, немилость и ссылку в глухую пыльную деревню где-нибудь на окраине… Поговаривали, что таким образом Антипа пополнял свою скудеющую казну.