Генри Хаггард - Элисса

Настала очередь Азиэля; он медленно кружил вокруг огромного варвара, выжидая удобного случая для нападения. И такой случай представился. В ответ на его финт варвар слегка опустил свой меховой щит, и Азиэль самым острием кольнул его в шею, тут же отпрыгнув, и как раз вовремя, ибо в слепой ярости, оглушительным, похожим на рев льва криком варвар бросился прямо на него. Нападение было столь стремительно, что Азиэль не мог даже увернуться и сделал единственно возможное. Прочно упершись ногами в землю, он наклонился вперед, вытяну руку с мечом и напряг все свои мышцы. Перед его глазами мелькнула обмотанная леопардовым мехом рука. Быстрым взмахом левой руки Азиэль отвел ее в сторону, что-то с невероятной силой навалилось на его меч, над головой сверкнула сталь, и он повалился, придавленный громадным черным туловищем.

«Конец! — только и успел подумать он. — Да примут Небеса мою душу!» — И в тот же миг потерял сознание.

Очнувшись, Азиэль смутно увидел, что нам ним склоняется женщина в белом платье: она изо всех сил старается стащить черную тушу с его груди; в страхе и отчаянии женщина громко всхлипывала. Тут он окончательно пришел в себя, с усилием сел, столкнув в себя убитого: меч, оказалось, попал ему в самое сердце и вышел через спину. Женщина перестала плакать и спросила на финикийском языке:

— Вы живы, господин? Я возношу благодарность богам-хранителям и даю обет принести в жертву Матери-Баалтис свои волосы.

— Нет, госпожа, — ответил он слабым голосом, ибо победа досталась ему нелегко, — было бы так жаль, если бы ты лишилась своих волос; и если уж приносить в жертву чьи-то волосы, то, конечно же, мои…

— У, вас идет кровь из головы, — перебила она. — Скажите, чужестранец, вы тяжело ранены?

— Я ничего не отвечу, госпожа, — с улыбкой сказал он, — пока ты не возьмешь назад свой обет.

— Хорошо, чужестранец; вместо волос я пожертвую богине свою золотую цепь, кстати, она и стоит дороже.

К этому времени Метем уже пришел в себя и даже обрел всегдашнюю находчивость.

— Лучше бы ты, госпожа, — сказал он резким голосом, — преподнесла эту цепь мне, ведь этот черный злодей проломил мне голову, когда я пытался тебя спасти.

— Я благодарна тебе от всего сердца, — ответила она, — но разбойника убил молодой господин: он спас меня от рабства, худшего, чем смерть, за что и будет достойно вознагражден моим отцом.

— Нет, вы только послушайте, — проворчал Метем, — я, старый дуралей, первым ринулся на ее спасение, — неужели же я не заслужил хотя бы доброго слова за свою отвагу? Но нет, я стар и не получу ни благодарности, ни вознаграждения: они предназначаются для молодого принца, который был лишь вторым. Что ж, обычная история; без благодарности я как-нибудь обойдусь, а вознаграждение постараюсь получить из сокровищницы богини.

Позвольте осмотреть ваш рану, принц? У вас только рассечено ухо; благодарите свою счастливую звезду: придись удар чуть-чуть ниже, и копье перебило бы вам шейную артерию… Попробуйте вытащить свой меч из тела этого животного, у меня не хватает сил, принц. А затем эта госпожа, если она не возражает, отведет нас в город, ибо в любую минуту могут подоспеть сообщники этого злодея, а на эту ночь с меня уже хватит стычек.

— Конечно, я отведу вас. Тут совсем рядом, рукой подать, и отец вас отблагодарит; но, с вашего позволения, я хотела бы знать ваши имена, чтобы представить вас отцу.

— Я финикиец Метем, начальник каравана, посланного Хирамом; царем тирским, а этот знатный вельможа, который убил варвара, не кто иной как принц Азиэль, дважды царской крови, ибо он внук великого царя Израиля и сын принцессы из Дома египетских фараонов.

— И все же он рисковал жизнью ради моего спасения, — пробормотала изумленная девушка и, опустившись на колени перед принцем, по восточному обычаю коснулась лбом земли, осыпая его изъявлениями благодарности и похвалами.

— Встань, госпожа, — запротестовал Азиэль, — я не только принц, но прежде всего мужчина, а ни один мужчина не оставил бы тебя в такой беде и непременно обнажил бы меч в твою защиту.

— Нет, — не преминул съязвить Метем, — ни один, ибо, на свое счастье, ты молода, прелестна и благородного происхождения. Будь ты безобразная старуха, из самых простых, конечно, я не стал бы рисковать головой, чтобы преградить путь этому чернокожему, пусть он утащил бы тебя хоть в Тир, то же самое и принц, только вряд ли он признается откровенно.

— Мужчины не часто изъясняются с такой прямотой, — язвительно усмехнулась девушка. — Но послушайте, я должна отвести вас в город, пока не случилась какая-нибудь новая беда, ведь у этого негодяя и впрямь могут быть сообщники.

— У нас с тобой мулы, госпожа: может быть, поедешь на моем? — предложил Азиэль.

— Благодарю, принц, но я предпочитаю идти пешком.

— Так же, как и я, — сказал принц, прекратив долгие, бесплодные попытки извлечь меч из грудной клетки сраженного им варвара. — По таким топям безопаснее ходить пешком. Не поведешь ли ты, друг, моего мула вместе со своим?

— Ах, принц, — проворчал Метем, — такова участь людей пожилых в этом мире; вам — общество прелестной госпожи, а мне — общество мулицы. И все же я предпочитаю мулицу: с ней безопаснее и она не докучает беспрестанной болтовней.

И они отправились в путь. Что до меча, то его так и пришлось оставить в мертвом теле.

— Как тебя зовут, госпожа? — спросил принц и тут же спохватился. — Впрочем, к чему этот вопрос? Ты Элисса, дочь Сакона, правителя Зимбое.

— Да, так меня зовут, принц, хотя мне и невдомек, откуда вы знаете мое имя.

— Ты сама назвала его, госпожа, когда молилась перед алтарем.

— Вы подслушали мою молитву, принц? — с трепетом спросила она. — Знаете ли вы, что подслушивать молитву жрицы Баалтис в священной роще богини — тяжкое преступление, карающееся смертью. К счастью, никто не знает этого, кроме самой всезрящей богини, поэтому умоляю вас: ради себя самого и ради своего спутника ничего не говорите об этом в городе; если об этом проведают жрецы Эла [3] Эл — финикийское имя Баала (Ваала). вы окажетесь в большой опасности.

— Но ведь не заблудись я впотьмах и не подслушай случайно твою молитву, тебе бы ни за что не спастись, — рассмеялся принц. — Но раз уж я ее слышал, должен сказать, это была прекрасная молитва, излияние чистой, высокой души, хотя, к сожалению, и обращенная к той, кого я считаю демоницей.

— Спасибо за похвалу, принц, — сухо ответила она, — но вы забываете, что мы разной веры, вы иудей, поклоняетесь Яхве, так я, по крайней мере, слышала, я же, в чьих жилах — сидонская кровь, почитаю Царицу Небес, Баалтис.

— Увы, — вздохнул он, — не будем затевать бесплодный спор; если ты пожелаешь, сопровождающий меня пророк Иссахар, левит [4] Левит — служитель культа у древних евреев. может разъяснить тебе наше учение.