Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод. Книга 1

События развиваются стремительно. В 1719 году Гагарин уже в Петербурге, уже, обвиненный в казнокрадстве, висит на дыбе в допросной камере. Для расследования его деятельности в Сибири отправлен гвардейский майор Лихарев со следующим наказом: «Ехать тебе в Сибирь и там розыскать о худых поступках бывшаго губернатора Гагарина о всем против данного тебе реестру подлинно… Между тем трудитца всеми мерами освидетельствовать, по сказкам помянутого Гагарина и подполковника Бухолца, о золоте эркецком: подлинно ли оное есть и от кого Гагарин сведал. Тех людей сыскать, также и других ведомцов, и ехать с ними до тех крепостей, где посажены наши люди и там, разведав старатца сколько возможно дойтить до Зайсана озера… Также розыскать о подполковнике Бухолце, каким образом у него Ямышевскую крепость контайшинцы взяли, также о прочих его худых поступках освидетелствовать».

В общем, наказ понятен — отправляйся-ка ты мил друг майор по Иртышу и выясни — что там за афера с яркенским золотом была. Петра волновало скорее золото, чем расследование виновности Гагарина. Судьба всемогущего владыки Сибири была, похоже, уже решена. По крайней мере, в инструкции Лихареву прямым текстом говорилось: "Его Царское Величество изволил приказать о нем Гагарине сказывать в городах Сибирской губернии, что он Гагарин плут и недобрый человек, и в Сибири уже ему губернатором не быть, а будет прислан на его место иной".

Лихарев с заданием справился блестяще.

Он прошел на лодках весь Иртыш, добрался до самого озера Зайсан и даже вышел в Черный, китайский, Иртыш. Тут, наконец, очухались ошалевшие, похоже, от русского нахальства джунгары. На черном Иртыше путь Лихареву преграждает 6-тысячное джунгарское войско во главе с сыном контайши (и будущим владыкой Джунгарии) Галдан-Цэрэном. Несмотря на то, что у Лихарева было только 400 человек, сражение он выигрывает с помощью артиллерии. Бравый прознатчик-майор выкосил джунгар картечью, так и не дав к себе приблизиться. В постоянных стычках с джунгарами он движется дальше на юг, но тут возникает проблема — Иртыш обмелел и на судах дальше пройти нельзя. А пешком — невозможно, джунгары разорвут.

Майор, проявив недюжинные дипломатические способности, добивается от Галдан-Цэрэна согласия на мирные переговоры, на которых одерживает блестящую дипломатическую победу — джунгары разрешают русским вернуться, обещая не преследовать отряд. Обменявшись с Галдан-Цэрэном подарками, Лихарев поворачивает обратно.

А на обратном пути неподалеку от озера Зайсан в 1720 году основывает еще одну, самую дальнюю русскую крепость — Усть-Каменогорскую [89] Сейчас — по-прежнему Усть-Каменогорск, центр Восточно-Казахстанской области. . От Омска до Усть-Каменогорска встают пять русских крепостей, будущая Иртышская линия. Пять памятников князю Гагарину. Последний, правда, скорее посмертный.

Современная карта бассейна Иртыша

Кстати, сам князь относился к своим крепостям с какими-то отцовскими, по-другому не скажешь, чувствами. Уже из тюрьмы, незадолго до приговора, он писал рапорты с просьбой не забыть выдать крепостным гарнизонам жалование: «А пушек и пороху в тех крепостях не малое число и тако имею в том великую опасность, чтоб, тех крепостей не оставя, не разбежались».

Гагарина, как известно, казнили по статье «злоупотребления», причем сделано это было с жестокостью, страшноватой даже для сурового XVIII века. Князь был повешен, причем публично, и тело его повисло аккурат под окнами юстиц-коллегии — в назидание всем казнокрадам. Висело долго, от дождей и непогоды сгнила веревка, и то, что осталось от потомка одной из знатнейших русских фамилий, перевесили на железной цепи. И лишь семь месяцев спустя предали, наконец, земле.

Память о нем была как будто намеренно стерта из русской истории. Даже портрета ни одного не осталось, что уж тут говорить про памятники? Лишь недавно, после бурных споров и дебатов общественности об «увековечивании памяти казнокрада» появилась мемориальная доска в Тобольске. Не каждый город может похвастаться мемориальной доской в честь государственного преступника, более полугода украшавшего своими останками столицу, да еще не в суровое Средневековье, а в просвещенный XVIII век.

Принцип «забыть Герострата» в этот раз сработал, потомки о князе практически не вспоминали, да и фамилия Гагариных предком не козыряла. И хотя в деле его остается немало вопросов (достаточно сказать, что главный обвинитель Гагарина, страшный человек обер-фискал Алексей Нестеров, сам меньше чем через год был казнен по статье о взятках), ангелом он, безусловно, не был. Сложный был человек князь Гагарин, но, если он чем и заслужил вечную память, так точно тем, что именно его стараниями мы всего за 5 лет заняли практически весь Иртыш, передвинув российскую границу к югу более чем на тысячу километров. Мы, кстати, вполне могли поставить крепость и на озере Зайсан, но посланные туда две сотни капитана Инея не нашли мест, пригодных для строения крепости, «потому, что камень и песок, а лесов нет». Лесные души, что еще сказать, бирюки таежные.

Примерно через столетие западные страны почему-то очень полюбят изображать на карикатурах нашу страну в виде страшного спрута. И, если принять это сравнение, то Россия только что выбросила к югу первое щупальце.

Западной Сибирью дело не ограничилось. На рубеже 10-20-х годов XVIII века Россия, как уже говорилось, тронулась к югу. Левее Иртыша, на Урале, русские потихоньку начали проникать в лесостепную зону башкирских кочевий. В 1716 году основывается Верхне-Тагильский завод, в 1723-м на свет рождается будущая столица Урала — Екатеринбург, в 1725 году — Нижний Тагил. Не бог весь какой прорыв на юг, конечно, но все-таки уже не Самара с Саратовом в качестве южной границы.

Интересно, что и на западе страны в это время произошел мощнейший рывок на юг. Я имею в виду, конечно же, знаменитый Персидский поход Петра I 1722-23 годов, увенчавшийся солиднейшими территориальными приобретениями. Россия получила Дербент, Баку, провинцию Ширван, что ныне часть территории Азербайджана, и чисто иранские города и провинции Решт, Гилян, Мазендеран и Астрабад. По сути, мы прибрали к рукам все побережье Каспийского моря — не только север, но и юг.

Второе щупальце спрута практически опоясало Каспий, но, увы, ненадолго. Как известно, приемники Петра в 1732 и 1735 годах под давлением великого завоевателя Надир-шаха возвратили все добытые прикаспийские области Персии. Россия вновь осталась с одной Астраханью.

Можно долго об этом сожалеть, но, если честно, мы просто ухватили кусок, который не могли проглотить. Все эти территории оставались нашими только на бумаге. У России не было ни сил, ни ресурсов, чтобы осваивать и присваивать себе многолюдное побережье Каспия. Других забот хватало.