Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод. Книга 1

Причем — чем еще был очень привлекателен проект Кирилова, все это должно было происходить без привлечения серьезных людских ресурсов. Кирилов вовсе не собирался гнать русских мужичков завоевывать Индию — нет, от империи ему нужна была только тонкая прослойка офицеров и чиновников, которые должны были возглавить, и, как сейчас говорят, модернизировать российских кочевников. Они должны были сплавить башкир, казахов и калмыков в новую орду и двинуть этих природных воинов, наследников Чингисхана, на юг — добывать России новые земли.

И не стоит считать этот план нежизнеспособной глупостью — именно так завоевывали Индию сперва французы, а затем англичане, перенявшие у вечных соперников удачную находку. Среди множества индийских племен выискивались хорошие воины, их быстренько завоевывали, но не обижали, а ставили под ружье. Обучали азам европейской военной науки и отправляли завоевывать соседей. Из новой порции подданных отбирались те, кому подраться — в радость, ставились под ружье… В общем, алгоритм понятен. От англичан требовалось только высшее и среднее офицерство и профессионально обученные колониальному управлению чиновники. Недаром, подавая проект, Кирилов просил дать ему нескольких офицеров из кадетского корпуса, которые обучались бы «при нем азиатским языкам и, узнавая нравы и обычаи азиатцев, могли бы со временем быть начальниками того края [119] Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей. Алматы. 1996. Цит. по электронной публикации http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1820-1840/Levschin/text9.htm ».

Это действительно должна была быть новая Россия — Россия южная, знойная и изобильная, с миллионами новых подданных. А ее столицей должен был стать Оренбург — город, которого еще не было, но который авансом получил от правительства и название, и невиданные льготы для своих жителей.

Это был замысел поистине петровского масштаба, сопоставимый с петровским прорывом на северо-запад. Не случайно и название второй, южной столицы страны предлагалось созвучное с названием столицы северной: Петербург и Оренбург.

И этот замысел был принят. 1 мая 1734 года на проект Кирилова и Тевкелева была наложена резолюция. Проект был одобрен.

Указом императрицы Анны Иоанновны для претворения в жизнь этого плана организовывалась экспедиция с чрезвычайными полномочиями. Необычность экспедиции начиналась с названия — люди, отправляемые для основания Оренбурга, входили в состав «Известной экспедиции». Да, именно так — просто «Известной экспедиции», кому надо, тот знает. «Оренбургской экспедицией» она станет много позже.

А возглавить экспедицию и претворить в жизнь этот дерзкий замысел должны были Кирилов и Тевкелев. Вы это придумали, вам и ответ держать, если что. Вот вам деньги, вот вам люди, вот вам чрезвычайные полномочия — и только попробуйте не дать результат. Ни тот, ни другой, правда, чином не вышли для выполнения столь масштабной задачи, ну так это поправить проще всего. Тем же самым указом Иван Кирилов стал статским советником — то есть получил пятый класс и вошел в высшую номенклатуру империи. Назначение Тевкелева было еще умопомрачительнее — в награду за присоединение казахов и каракалпаков и авансом к будущим свершениям в «Известной экспедиции» переводчик — а именно так называлась официальная должность нашего героя — в одночасье становится полковником русской армии с полным армейским жалованием.

Именно с этого момента переводчик Мамбет Тевкелев исчезает навсегда. А появляется полковник Алексей Иванович Тевкелев, так отныне в документах будет именоваться наш герой. И здесь я немного отвлекусь и проясню один деликатный момент. Нашему герою не повезло — его, правоверного мусульманина, века примерно так с XIX едва ли не все исследователи обзывают то «крещеным мурзой», то «принявшим православие татарином», то «обрусевшим азиатцем». Даже во время недавних скандалов уже в новом тысячелетии, башкирские общественники, клеймившие позором идею поставить в Челябинске памятник Тевкелеву, постоянно обвиняли его в «измене исламу».

Меж тем никаких документальных свидетельств о принятии Тевкелевым православия не существует. Напротив — все имеющиеся в архивах материалы подтверждают, что он всю жизнь оставался мусульманином, строил на своих землях мечети, ислам исповедовали все его потомки, за исключением внучки, вышедшей замуж за русского офицера и перешедшей в православие (эту печальную историю описал Аксаков в «Детских годах Багрова-внука»). Более того, исследователи XVIII века, писавшие свои сочинения со слов людей, лично знавших Тевкелева, прямо опровергают его гипотетическое ренегатство. Так, Василий Могутов, выпустивший в 1777 году сочинение об экспедиции Бековича-Черкасского, пишет, что генерал Тевкелев «состоял в своем магометанском законе… и умер, не переменя своего алкорана [120] Могутов В. Редкое и достопамятное известие о бывшей из России в Великую Татарию экспедиции, под именем посольства, принадлежащее к пользе в службе находящимся и в коммерции упражняющимся. СПБ. 1777. Цит. по электронной публикации http://kungrad.com/history/biblio/mogutov/ ». Это подтверждают и Илья Безгин в своих монографических исследованиях, и Ахмед-Заки Валиди в «Истории башкир».

Так откуда взялось мнение о крещении Тевкелева? Да вот эта перемена имени — и есть единственный аргумент всех сторонников этой версии. Более того, некоторые, не в силах объяснить, к примеру, последующие постройки мечетей и воспитание детей в мусульманской вере, толкуют это так, что якобы принявший христианство Алексей Иванович позже вернулся в веру предков. Забывая, правда, что переход из православия в любую другую религию в Российской империи являлся уголовным преступлением, караемым каторгой. А уж учини такое единственный в русской армии генерал-татарин — скандал был бы страшнейший.

Мне кажется, ситуация с внезапным появлением Алексея Ивановича объясняется довольно просто — он взял себе русское имя. До сего момента Тевкелев был разведчиком-одиночкой, который если с кем и имел дело, так с такими же инородцами. Совсем другая ситуация у армейского полковника, которому придется командовать русскими людьми, годами жить бок о бок с русскими офицерами и чиновниками. Целому полковнику зваться уменьшительным «Мамбетом» никак невозможно, а «Кутлу-Мухаммед Мамешевич» не всякий рязанский уроженец и выговорит, а уж сколько ошибок в имени писарь насажает — лучше даже не пробовать. Проще Алексеем Ивановичем назваться. Русское имя у нерусских офицеров не то что часто встречалось — это было нормой и в русской, и в советской армии. Героя Большой Игры в XIX веке Максуда Алиханова в полку звали Александром Михайловичем, да и в позднесоветское время какого-нибудь полковника Бабкена Сукиасовича Мкртчяна сослуживцы-офицеры обычно ничтоже сумняшеся звали Павлом Сергеевичем.