Дмитрий Абрамов - Ордынская броня Александра Невского

Собравшимся предстояло обсудить то, без чего жизнь Новгорода Великого и его «младшего брата» Пскова теперь зашла в тупик. Псковские и изборские посылы стояли перед князем и новгородцами тесной кучей и обнажив головы. Страсти сдерживали и те, и другие. Присутствие владыки также способствовало этому. Разговор шел строгий и ответственный. Первым делом предстояло решить, что делать с полоненным князем Ярославом. Молодой русоволосый князь Ярослав Владимирович стоял среди изборских мужей, опустив голову вниз. Поверх его синего кафтана был надет большой наперстный латинский крест. Александр заметил, что отец и Владыка Спиридон внимательно разглядывали полоненного князя. И если на лице отца было выражение пренебрежения, то лик владыки выражал чувство негодования. Между тем Ярослав Всеволодович, разглядывая князя-переветника, вспоминал о том чудском походе, что был предпринят его старшим братом Юрием и им десять лет назад. Тогда он бок о бок дрался против орденских немцев вместе с псковским князем Владимиром — отцом полоненного Ярослава. Как же так случилось, что покойный Владимир отдал свою дочь за знатного немецкого князя, а сын его переметнулся на сторону немцев и стал служить им? Опытный переславский князь неплохо знал немцев и чудь, их обычаи, образ жизни, их веру. Было и в его жизни время, когда он очень близко смог выспросить о них все, что хотел и даже испытал сильные чувства к полонянке, происходившей из немецкого Заморья. Но все же изменить ходу событий, порядку вещей, установленных Богом, он не мог. Видимо не так все просто было у Владимира Псковского в свое время, если дети его приняли латинство. Да и многие псковские мужи, стремившиеся к полной самостоятельности и отделению от Великого Новгорода, поддерживали Ярослава-переветника. Выгодная торговля с заморскими купцами, общение с латынянами были им милее и дороже родства и связи со «старшим братом» — Новгородом. Все эти мысли с трудом укладывались в голове Ярослава Всеволодовича. Он еще раз взглянул на полоненного князя, не поднимавшего головы, и в его душе шевельнулось чувство жалости. Псковские и изборские мужи, предъявив Ярославу Всеволодовичу и владыке вину переветника, ждали решения. Архиепископ Спиридон молчал. Ярослав Всеволодович молча и вопросительно взглянул владыке в глаза. Тот, понимая вопрос князя, встал со своего стола и благословил переславского князя решать, а затем сел. Недолго думая, Ярослав Всеволодович объявил всем, что забирает полоненного к себе в Переславль-Залесский, а там его судьбу будет уже решать великий князь Владимирский Юрий Всеволодович. Собравшиеся в палате одобрительно загудели. Владыка степенно и медленно перекрестился, а переветника увели из княжеской палаты в поруб [123] Поруб — тюрьма. .

Следом посольство подняло вопрос о выкупе Кириллы Синкинича и других тесовских мужей, женок и детей, уведенных в полон в Медвежью Голову. Немцы просили за полонянников слишком много — пятнадцать тысяч новгородских гривен. В случае невыплаты грозили продать полон в неволю за море. Выплатить эти деньги можно было только сообща: силами Пскова, Новгорода и пожертвованиями из княжеской казны. Решено было разделить сумму на три равных части. Одну часть должен был платить Псков, другую — Новгород, третью обещал собрать и заплатить князь Ярослав Всеволодович, хорошо понимавший, что придется просить часть денег у старшего брата Юрия. Но тут уже скупиться и тянуть время не приходилось. Вопрос нужно было решать как можно скорее. Судьба же града Тесова, взятого немцами и чудью, оставалась нерешенной.

Когда решили с выкупом русских полонянников, изборские посылы с беспокойством заговорили о судьбе Изборска. Их град, и Словенское поле с предградьем находились в руках захватчиков. Начиналась осень, могла быстро прийти ранняя зима. Видно было, что изборцам не хотелось встречать осень и зиму в бегах — в чужих избах где-нибудь во Пскове и в его пригородах — Порхове или Камно. Изборцы кланялись князю и новгородцам, просили помощи. Те же обещали собрать и отправить на выручку Изборска большой полк. Немного помедлив и что-то обговорив между собой, псковские мужи тоже обещали помочь изборцам. Переговоры между псковскими, изборскими послами, новгородскими мужами и князем все более приобретали характер общего военного совета. Всем становилось ясно, что отныне Орден и его подданные: ливь, летьгола и чудь с русскими переветниками не дадут покоя Псковской и Новгородской земле. И потому следовало заранее подумать о том, как наладить совместную оборону русских градов и весей на западных рубежах. Вот тогда Ярослав Всеволодович и предложил заключить договор между псковичами, изборцами, новгородцами и князем о совместных действиях против орденских немцев в случае возникновения новой угрозы из Чудской земле. По сути, такой договор предполагал не оборонительные, а наступательные действия. Это предложение вызвало некоторое замешательство среди псковичей. Но изборские мужи дружно держали руку Ярослава Всеволодовича. Неторопливо обсудив между собой высказанное, поддержали князя новгородские мужи и владыка. Последними с трудом пришли к согласию псковские послы. Единственное, в чем оговорились, так в том, что дадут окончательное слово и подпишут грамоту лишь после решения псковского веча. С тем и разошлись восвояси.

Уже в середине сентября псковско-изборский полк и большой полк, собранный из новгородцев и воев низовских земель, встретились за Камно, северо-западнее Пскова. Войска двигались скрытно и потому ни во Пскове, ни в других его пригородах о соединении войск никто ничего толком не знал. Стремительно, продвигаясь без остановки, уже к следующему утру русские полки подходили к Словенскому полю и Изборску. Тысяцкие и воеводы намеревались брать град изгоном. Сторожа, возвратившаяся из-под града, уже с рассветом донесла, что и предградье, и Словенское поле, и само Труворово городище пусты. Враг оставил Изборск не менее четырех-пяти часов назад. Русичи входили в город осторожно, боясь засады. Изборцы шли впереди и вели войска. Но опасения были напрасны. Немцев и чуди след простыл. Конечно, город был ограблен и разорен, местами в предградье выгорели избы и клети. Но видимо, августовские дожди остановили пожары. Радости изборцев, псковичей, да и новгородцев не было предела. Уже через день в округе стучали топоры, плотники рубили новые клети, ладили порушенное хозяйство, укрепляли воротные вежи града. Беженцы с окрестных псковских пригородов спешили в родное гнездо. Жизнь быстро возвращалась в Изборск. Русские войска оставались там еще около месяца и высылали далеко на запад сторожевые разъезды и дозоры.