Дмитрий Абрамов - Ордынская броня Александра Невского

Действительно в Оденпе было несколько тысяч русских, и те заняли немалую часть пригорода, отстроив там свои рубленые дома и деревянный храм. Кроме новгородцев, бежавших от власти князя, здесь встречались псковичи, приехавшие по торговым делам. Правителем города считался князь Ярослав Владимирович, недавно попавший к русским в плен у Изборска. Но одновременно городом управляли фогт [125] Фогт — областной правитель в системе военно-административного управления Ордена меченосцев и Ливонского ордена. и конвент в составе двенадцати рыцарей, представлявшие интересы Ордена. Теперь фогт и дерптский епископ Герман вели переговоры с Новгородом о выкупе Ярослава. Однако орденские власти считали, что переговоры эти вряд ли завершатся удачно, и готовились напомнить Новгороду о своих ратных силах. Поэтому пригород и замок день ото дня наполнялись воинским людом, стекавшимся не только с разных концов Ливонии, Эстонии, но также добиравшимся сюда с западных берегов Балтики и с берегов Северного моря. Рыцарь Иоганн фон Берг с невестой, оруженосцем и тремя слугами поселились недалеко от рынка, сняв за хорошую плату половину большого деревянного дома, хозяином которого был немецкий купец, покупавший воск у новгородцев и псковичей и торговавший им в Риге.

Неле давно тянуло поговорить с кем-то из русских и узнать что-нибудь о Новгороде, Городище, о молодых новгородских князьях. Поэтому она позвала жениха проводить ее на рынок, как бы для покупок к свадьбе. Тот охотно согласился. Девушка долго ходила между рядами с сукном, бархатом, парчой, атласом и другими тканями, пока не услышала знакомую речь. Сердце ее дрогнуло. Она подошла к товару, словно выбирая что-то, и краем глаза рассмотрела двух русских мужей, оживленно говоривших о чем-то. Неле прислушалась. Речь шла о каком-то боярине Кирилле Синкиниче, выкупленном вместе с тесовскими людьми из полона. Оказывается, эти люди были пленены рыцарями и эстами во время взятия русского города Тесова. Князь же Ярослав Всеволодович прислал во Псков большой выкуп и русских пленников возвратили восвояси. Не удержавшись, Неле спросила по-русски, когда это случилось. Один из говоривших мужей с удивлением взглянул на нее. С некоторой осторожностью он осмотрел молодую женщину, одетую в немецкое платье и, выдавая своей речью псковича, ответствовал, что выкупили немногим более месяца назад. Иоганн, стоявший рядом, заинтересовался, о чем это его невеста заговорила с русскими. Та перевела и этим удивила жениха, услышавшего в очередной раз от своей невесты о щедрости и благородстве русского короля Ярослава. Псковичи продолжили разговор, с любопытством и осторожностью посматривая на Неле и молодого рыцаря, сопровождавшего ее. Что-то в их разговоре, наверное, было уже давно известно и произносилось вновь специально для нее. Порозовевшая ланитами девушка с тайным удовольствием слушала их речь. Они говорили о том, что новгородцы очень полюбили молодого князя Александра, правившего в Новгороде, что сам владыка в дружбе с молодым князем, что князь Ярослав Всеволодович обещал быть в Новгороде на Пасху. Заговорили о ценах на новгородском торгу и о многом другом. С затаенным дыханием Неле пыталась услышать желанное имя. В тайне она хотела узнать, счастлив ли с молодой женой человек так горячо любимый ею. Но имя его так и не было произнесено. Тогда, набравшись смелости, она вновь вмешалась в разговор псковичей и спросила, почему они говорят лишь об одном молодом новгородском князе, а не о двух. Тогда один из русичей с удивлением поднял глаза на девушку и спросил, давно ли та была в Новгороде. Неле отвечала, что скоро год тому. То, что произнес в ответ русский с какой-то печалью в голосе, не сразу дошло до ее сознания. Сначала он перекрестился так, как крестятся православные, а потом сказал, что другой молодой князь — Феодор отошел в мир иной почти год тому назад, удивив своей смертью весь Великий Новгород и осиротив княжескую семью. Тут ноги Неле ослабели. Кровь сошла с ее ланит. Не поверив сказанному, она еще раз с недоверием переспросила русича. Но тот, посерьезнев ликом, вторично положил на себя крестное знамение и подтвердил сказанное. Побелевшими устами, теряя сознание, она еще успела спросить, где похоронен Феодор. И уже падая в обморок, услышала как сквозь сон, что упокоен в монастыре у святого Георгия.

Четырехтысячное русское войско, собранное из полков переславского князя Ярослава Всеволодовича, полков и отрядов Великого Новгорода, подходило к реке Нарове близ северных берегов Чудского озера. Там за рекой, на западе, в солнечном мареве лежали пустынные зеленеющие леса и просторы еще не обжитой здесь Чудской земли. Стоял яркий и теплый полдень. Нигде на противоположном берегу реки не было видно ни конной немецкой сторожи, ни вооруженных пешцев, ни смердов с косами на лугах. Стояла полная, безмятежная тишина. Князь Ярослав Всеволодович, всматриваясь в заречные дали, думал о том, что скрытный и стремительный переход от Новгорода через земли Лужской сотни к рубежам Чудской земли явно удался. Благо, что войска провел его сын — молодой Новгородский князь Александр. С прибрежной высоты было хорошо видно, что дорога за рекой плавно уходила на юго-запад вдоль берегу озера. Плотники сшивали плоты на реке. С озерного правобережья и с верховьев реки к месту переправы подходили сотни лодок и насадов. Первые конные отряды уже грузились в подошедшие ранее суда. Те отваливали от правого берега реки, выгребая против течения на стремнину. Князь оборотился назад. С востока к реке, поднимая легкую пыль, подходили последние возы и телеги с пешим ополчением. Ярослав Всеволодович снял шапку, перекрестился и утер вспотевшее чело.

Князь Александр был рядом с отцом. Ярослав Всеволодович, Борис Творимирич, дядька Феодор Данилович, несколько новгородских бояр во главе со своим тысяцким — все были в седлах близ своего князя. Шел негромкий разговор о том, что до Юрьева (Дерпта) оставалось верст около ста. И пройти их нужно было еще быстрее, чем ранее, не более чем за два дневных перехода. Воеводы и тысяцкие должны были строго настрого наказать воям не отходить от своих полков, под страхом смерти им запрещалось распускать войска в зажитье. Даже в придорожных селах запрещалось грабить, разорять или, избави Боже, жечь что-нибудь. Через два дня русские войска должны были неожиданно подойти к Юрьеву. На противоположном берегу Наровы воям велели вздеть все доспехи и двигаться далее на запад во всеоружии.

Неле не могла прийти в себя несколько дней. Сразу же после возвращения с рынка ее уложили на постель. Она была почти в бессознательном состоянии. Ей прикладывали к вискам примочки с уксусом и вином, поили укрепляющими отварами трав. Когда, через день, она смогла осознанно отвечать на вопросы, то сказала, что ей хочется спать, и уснула. Уснула некрепким, полубредовым сном, шептала какие-то непонятные русские слова и призывала во сне к себе кого-то. У ее постели постоянно была девушка из прислуги, часами просиживал ее жених Иоганн, но Неле почти не общалась с ними. Произнесенные во сне, возможно, русские слова, оставляли окружающих в недоумении, заставляли задуматься о том, какие же известия, услышанные Неле на рынке, сыграли с ней такую злую шутку. Больная часто хотела пить, иногда просила вина, и после него крепко, но ненадолго засыпала. Следом странная болезнь вновь возвращалась. За все эти дни она ничего не ела.