Александр Холин - Юность Моисея

Во всяком случае, Парфениса понимала, что её сын прошёл посвящение, а утраченные годы восполнятся. К тому же мальчика долго не принимали египетские жрецы для учёбы и посвящения, только откуда им было знать, что Пифагор с детства владел божественными знаниями, которым редко какому жрецу удавалось овладеть за всю свою сознательную жизнь. Эти знания были дарованы Свыше, поэтому мальчик и настоял на поездке в Мемфис, а уж как удалось ему уломать жрецов и какие пришлось пережить испытания — не может сказать никто. Разве что он сам когда-либо расскажет.

— Да ты совсем не слушаешь меня? — Пифагор с упрёком взглянул на мать. — Когда я вернулся, мне показалось, что тебе интересно будет услышать про годы моих странствий. Может быть, ты давно похоронила меня?

— Прости, сын, — встрепенулась Парфениса. — Я чуть-чуть отвлеклась. Ведь я не видела тебя целых тридцать четыре года. Но готова послушать. Я знала, ты вернёшься и сотворишь свой мир, наш настоящий мир. Такой, какой должен быть у людей.

Юноша с подозрением взглянул на мать, хотя какой он был юноша? На родину — остров Самос в Ионии — вернулся совсем взрослый мужчина, просто за тридцать с лишним лет скитаний по чужбинам, он умудрился даже не постареть. И всё же любая мать в любой стране до скончания века станет считать своего ребёнка малышом. Уж такие у женщин привычки от природы.

Пифагор ещё немного помолчал, но всё же продолжил начатую ранее беседу.

Мать на этот раз попыталась вслушаться в воспоминания сына о своих иноземных приключениях.

— Вавилонский тиран Камбиз с хорошо вымуштрованным войском напал на Египет, — продолжал исповедоваться Пифагор. — И хотя к этому времени я уже прошёл одну мистерию посвящения, но видеть разъярённых убийц не у каждого хватит силы. Персы осмелились разгромить, разграбить египетские храмы, Фараона Псамменита казнили прямо во дворце и надругались над его дочерьми, наследником и слугами. А меня с остальными рабами погнали в Вавилон.

— Да, нас боги пока ещё не тронули, — Дополнила мать рассказ сына, — но встреча с изуверами, кажется не за горами.

— Ты как в чистую воду глядишь, — кивнул Пифагор. — Только несколько лет, проведённых в поганом вавилонском логове, тоже не прошли для меня даром. Видимо надо было пройти такую школу, надо было получить ещё три посвящения, чтобы постичь магические науки. А это вместе с благословением Осириса и Исиды, великая сила. В Вавилоне мне помог выжить пророк Даниил, удержавшийся у власти при трёх, сменивших друг друга правителях: Навуходоносоре, его сыне Валтасаре и покорившем город персидском царе Кире.

Я узнал тайну магий. Знаю, что для нас существуют три мира: естественный, человеческий и божественный. Все три действуют в движении восходящем. Но есть ещё и нисходящее — это мир инфернальный, наполненный демонами. Он переплетается с потусторонним, но это немного другое.

Я могу избавить человека от внутренней грязи души и могу очистить любого ещё в этом мире путём тройного посвящения. Угадывая сферы невидимого мира, надо не пропустить непоколебимую уверенность духа, а она приходит, мгновенная как вспышка спокойного пространства.

— Ты в божественную истину посвящен и не избегаешь демонической науки? — ужаснулась мать. — Для того ли я тебя родила, сын мой? Для того ли я тебя растила? Для того ли я просила иерофанта Адонаи посвятить тебя с малых лет Осирису?

— Да нет же, нет, — принялся тут же отговариваться Пифагор. — Просто я стал чувствовать этот мир совсем по-другому. Ничего тут страшного или же дьявольского нет. Просто воспринимаю окружающее не совсем так, как остальные люди. Ведь ты сама знаешь, что совершенно другое постижение мира мне дано с раннего детства.

— Это как же? — насторожилась Парфениса. — Неужели после мистерии посвящения что-то меняется в физическом теле человека? Или же, наоборот, в духовной сфере?

Пифагор подошёл к столику, наполнил два бокала красным испанским вином и вручил один из них матери. Потом, отхлёбывая маленькими глотками шипучее зелье испанских виноделов, снова повернулся лицом к матери и постарался спокойно, без какого-либо ненужного пафоса произнести простую на первый взгляд фразу:

— Я научился видеть прошлое и будущее.

— ??

— Понимаешь, мама, — так же спокойно попытался говорить Пифагор. — Понимаешь, всё в этом мире взаимосвязано. Ничего не исчезает бесследно и не появляется ниоткуда. Помнишь, ещё в раннем детстве ты меня учила, что Бог только один и не разделяет власть ни с какими демонами, тем более с духами. Что Он невидим человеку, а если бы было как-то по-другому, то Бога просто не было бы, ведь всё видимое просто сотворено. А, будучи невидимым, Господь в сотворении Себя пред человеками нисколько не нуждается.

В Мемфисе я тоже столкнулся с этой тайной. Там родился и воспитывался более пятисот лет назад пророк Моисей. Ты, конечно, слышала о нём? Так вот. Именно он обучался в том же храме, что и я, именно тому же учили жрецы меня, как его преемника, и вопрос о времени исчез сам собой, ибо у настоящей мудрости нет никаких временных рамок. Повторяю, я обучался тому же, чему в храме обучали пророка Моисея, хотя он ещё не был пророком.

Пройдя такую же мистерию посвящения, я получил власть присоединяться к энергетическому полю космоса, то есть к истинной Божественной сути. Тому же обучили и Моисея. Вот почему мы принадлежим одному источнику, даровавшему жизнь всему человечеству. А избранные умеют немного ещё и сверх того, что Бог дарит остальным. Нас немного и живём мы в разных витках времени, но мы объединены одной силой и каждому из нас дано право изменить мир по своему усмотрению и силам. Но всех нас связывает в одно целое пророк Моисей, ибо ему дано Божественное откровение на скрижалях.

Постижение связи с Великой Вселенной — это воистину прекрасная и чудесная вещь. Ведь только тогда человек понимает смысл рождения и воспринимает эту жизнь не как стремление «отнять и разделить», а как благородное чувство «принести радость и поделиться». Одним из первых моих египетских высказываний было:

«Космос, управляемый и проникнутый Богом, образует:

Священную тетраду, необъятный и чистый символ,

Источник Природы и образец Богов». [34] «Золотые стихи Пифагора». Перевод Фабра д`Оливе.

Там, в египетском храме Нейф-Исиды жрецы знают истинное Божественное откровение, однако, весь Египет наводнён десятками других богов в человеко-зверском обличии. Возможно, из-за этого страна и погибла. Бог есть только один, пусть в разных странах Ему дают какое-то своё имя, но Бог был, есть и будет в единственном числе, как этого не хотелось бы многим, получившим власть и ломающим народ по своему усмотрению. Не знаю, поймёшь ли ты меня…