Александр Юрченко - Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле

Нашим послам по самым скромным предположениям предстояло пробыть в «Семи петухах» до весны, поэтому постоялый двор подвергся самому тщательному досмотру.

Здание по своему предназначению разделялось на две части: нижнюю – хозяйственную и верхнюю – жилую; в нижней размещались стойла для лошадей, мастерские, подвалы для хранения продовольствия и вина, в верхней – кухня, столовая и жилые комнаты. Снаружи здание выглядело очень привлекательно. Резные окна в три ряда с выкрашенными в белый цвет рамами, два ряда длинных террас, увитых вечнозелёным плющем, которые Траханиот, на итальянский манер, называл «лоджиями» – всё это приятно радовало глаз.

Между окнами на стенах крепились вырезанные из дерева фигурки святых. «Баловство», – думал рассудительный Кулешин, окидывая пристрастным взглядом хоромы, – «ведь это не церковь».

Хозяин встретил гостей внизу, конторка его, видимо, из любви к животным размещалась рядом с лошадьми, аппетитно уминавшими овсяные колосья.

В цене сошлись быстро. Будущие постояльцы, из боязни быть разбуженными храпом и ржанием лошадок, попросились на третий этаж. По широкой деревянной лестнице поднялись на второй этаж, осмотрели столовую, заказали обед и перешли наверх, расположившись на отдых в просторной гостиной.

Фон Турн, которого послы по-прежнему называли Делатором, но он к этому привык ещё в Москве и весьма спокойно относился к новому имени, сидел у окна в массивном кресле, далеко вытянув тощие ноги в широких ботфортах.

– Скажи, Делатор, почему немецкие князья не слушаются своего императора? – обратился к фон Турну Василий Кулешин. – Наш государь уже давно отрубил бы таким умникам головы.

Немец глубокомысленно помолчал, собираясь с мыслями. Вопрос был деликатный, притом задан чисто по-русски прямо в лоб. При ответе фон Турн собирался применить всё дипломатическое искусство, на какое он только был способен, но, как назло, нужные слова куда-то исчезли и упорно не приходили в голову.

– Наши государства слишком разные, – наконец изрёк фон Турн.

Василия Кулешина ответ явно не удовлетворил, он хотел ещё что-то уточнить или добавить, но увидел многозначительный взгляд старшего товарища Юрия Траханиота и осёкся на полуслове. «Влетит мне сегодня от грека по первое число», – подумал Василий.

Неожиданно в разговор вмешался обычно всегда молчаливый Иван Халепа:

– И какая власть лучше – наша державная или ваша, которая от каждого князька зависит? Ведь у вас и императора князья ставят.

Траханиот с Кулешиным переглянулись. Не иначе как говорящая фамилия у их главного охранника, не вляпаться бы с ним когда-нибудь в дипломатический скандал. Каждый про себя решил: больше Ивана к разговорам с влиятельными лицами не подпускать.

– Ну, во-первых, не от каждого, – ободрился фон Турн. – Важные вопросы у нас решаются на общем собрании рейхстага. Император в своих решениях полагается на мнение большинства. Если он проводит мудрую политику, то всегда получит поддержку.

– Ну, а то, что на цесарство его князья ставят? Нашему-то государю власть Богом дана, – не унимался Халепа.

– Пойди-ка, Иван, распорядись насчёт вина, – приказал Траханиот.

Пока тот ходил за вином, тему разговора решили сменить. Хотя фон Турн решил дождаться возвращения Халепы и настаивал на том, чтобы ответить на поставленный вопрос. Это было делом принципа. Опытный дипломат, фон Турн не хотел, чтобы с его именем были связаны какие-то недоговорки – они потом могли бы быть неправильно истолкованы, причём, обеими договаривающимися сторонами.

– Императора выбирают десять самых богатых и влиятельных князей-курфюрстов, – пояснил он вернувшемуся спорщику. – Это самые достойные люди Германии. Поэтому правильность их выбора у нас никем не оспаривается.

– Скажи, Делатор, Георг Богатый, не пропустивший нас через свои земли, будет ли он наказан императором, – теперь и Траханиот, упустивший ведущую роль в разговоре, решил реабилитировать себя с помощью острого вопроса.

– Безусловно, это вопрос чести, – подтвердил фон Турн. – Я обязательно доложу императору о недружественных действиях Георга Богатого.

– А он, что, действительно так богат, как говорит об этом его прозвище? – спросил Кулешин.

– Да, очень, – немец улыбнулся. Вопрос понравился ему. – Расскажу вам историю о его свадьбе.

Тема была интересная. Все оживились и удобнее устроились в креслах, ожидая от немца интересный рассказ.

– Пятнадцать лет назад, – начал фон Турн-Делатор, – Людвиг Виттельсбах, герцог Баварский, по прозвищу Богатый решил женить сына своего, двадцатилетнего Георга. Невесту искали долго – она должна была соответствовать высоким требованиям знатного рода Виттельсбахов и размерам кошелька старого герцога. Наконец остановились на дочери Казимира Ядвиге – лицом красавица, фигурой статная и королевского рода. Чем не подарок судьбы?

Свадьбу играли три дня. На торжество в Ландсхут, столицу герцогства, съехались все князья Германии, гости из-за границы. Император Фридрих вывел к жениху красавицу Ядвигу и напутствовал молодых.

На площади поставили два чана с вином: один – с белым, другой – с красным. Каждый горожанин мог выпить бокал вина за здоровье молодых. В харчевнях города всех кормили бесплатно, за счёт герцога.

А для знатных гостей пир был невиданным. Еду готовили 146 поваров. Забили 300 быков, 300 свиней, 1000 овец, 1500 ягнят, 500 телят, 12 тысяч гусей, 40 тысяч кур. Столько вся Бавария не съедала за год.

У поражённых послов, не раз участвовавших в грандиозных пирах Великого князя в Красных Сенях на берегу Москва – реки, не было слов, чтобы оценить услышанное. Даже обида на Георга Богатого прошла. Тем более что за его владениями, простирались земли герцога Альбрехта Четвёртого (тоже из рода Виттельсбахов), а тот вообще враждовал с императором из-за спорных земель в Швабии на границе своих владений и Габсбургов. Так что неизвестно ещё, чтобы с ними дальше приключилось бы.

На следующий день фон Турн записал послов в книгу для приезжих в городском магистрате и, попрощавшись, уехал к семье в Нюренберг. Обещал прислать гонца, как только король Максимилиан приедет на рейхстаг. Русские послы были обречены зимовать в Регенсбурге.

Обидно, конечно, всего два дневных перехода отделяли их от австрийских земель и резиденции Фридриха. Но в чужой огород со своим уставом не ходят.

Стареющий Фридрих больше всего на свете боялся одиночества. Но, как часто бывает в жизни, то, чего больше всего сторонишься, однажды посещает тебя, не спросив разрешения.

6 апреля 6998 года умер Матфей, король Венгерский. Случайно или нет, история умалчивает. Радоваться бы такому благоприятствованию судьбы, так нет, снова озабочен старый император. Сын Максимилиан на последние деньги нанял ландскнехтов и отправился за высокие горы в Нижнюю Австрию отвоёвывать фамильные владения.