Дзахо Гатуев - Зелимхан

Аверьянова и Абдул-Кадырова тоже.

После Кизляра Зелимхан вернулся к семье. Чтобы передохнуть. Но мысль о Турции тревожными предупреждениями стучалась в одинокую башню на пастбищах. Думал, что Кизлярское дело — последнее, что уйдет из России с кизлярскими деньгами и вернется, как Саттархан. Но от Кизляра, от 5000, что могло до статься каждому из шестидесяти. Новое удумывать надо. И Зелимхан садился на коня. Уезжал.

Зелимхан разрабатывал новые планы. Говорил о них со старым волком Юсупом Датыхским, и однажды вдруг прекратил разговор:

— Волла-ги, билла-ги, Юсуп, я видел во сне, что ты скоро пойдешь мириться с русскими и предашь

меня.

Юсуп кругленький, Юсуп весельчак. Он посмеялся зелимхановским словам и, расставшись с Зелимханом, через доверенных заторопил начальника округа:

— Скорее надо. Знает откуда-то Зелимхан…

Поиск капитана Дудникова кончился неудачно.

Последующий майский поход Вербицкого имел целью выполнить предписание наместника: «Сверх того самые постройки хутора Цорх уничтожить». Десяток ингушских мазанок уже являл угрозу русской государственности.

Князь Андроников — новый начальник Назрановского округа. Новый начальник затеял новый поход.

Князь — гвардейский офицер. Он только что прибыл в крут, за какую-то провинность будучи лишен права продолжать службу в гвардии. Традиция установила для таких выходцев службу по министерству внутренних дел. Но старая гвардия умела сохранять свои привилегии: выходцы из гвардии направлялись на Кавказ, управляющийся министерством

военным.

Гвардейский князь подошел к вопросу, как военный. По его стратегии в горную Ингушетию войска должны были пройти со всех четырех сторон света. Чтобы отрезать Зелимхана от этих четырех сторон. Далее, так как опыт показал, что ни казаки, ни охотники, ни, тем более, пехота не приспособлены к условиям горной войны, гвардеец решил заменить казаков конными же дагестанцами. Сотней регулярного Дагестанского полка. Ведь преимущество дагестанцев еще в том, что, убей Зелимхан одного из них, остальные будут считать себя его кровниками. И в дальнейшем будут ловить Зелимхана как своего кровного врага.

Андроников развивал свои планы начальнику области. Начальник области — наместнику. Наместничество областям — Дагестанской и Терской.

В письме к приятелю Андроников идеологически обосновывал свой поход:

«Мой святой долг во что бы то ни стало, хотя бы и ценой жизни, уничтожить этого подлого труса — Зелимхана, нападающего из-за скал и горных трущоб».

В продолжение нового похода летом 1910 в Чечню перекочевала сотня Дагестанского полка с командиром штабс-ротмистром Данагуевым. Зелимхан опять писал письма. Перестань, мол, не дагестанское это дело — меня ловить.

Все лето наместничество вкупе с областями провело в подготовке к походу. По просьбе Данагуева тифлисский губернатор, чтобы отрезать Зелимхану путь со стороны Артвин-Магала, откомандировал в Бийснийское ущелье пристава, стражников и летучий отряд.

Общее наступление на Зелимхана повели 25 сентября. Из Владикавказа через хребет Шанкохж прошла рота Апшеронского полка, через Ассинское ущелье — сотня Дагестанского конного и сотня Кизляро-Гребенского полка, сотня милиции и пулеметная рота; из Грозного и Ведено через реку Фортангу прошли по две роты ширванцев и самурцев, из Тифлиса через Тионетский уезд был двинут батальон гренадеров, а из Телава — эскадрон драгун. К апшеронцам придали взвод саперов, чтобы взрывать зелимхановские башни-крепости, непокорные аулы и мосты, по которым смог бы уйти Зелимхан. Самый поход приурочили к осени. Ко времени, когда обнажатся горные леса, чтобы не укрыться под их одеялом ни Зелимхану, ни его семье.

Разве знали Бици и Зезык, что над ними собираются тучи? Они жили на Ангушт-Берче в хижине, выложенной для них мелхинцами. С высоты Ангуш-Берча видели они дальние аулы, безжизненные, серые. Дороги. Тропы. И близкие вершины гор. Зелимхан уехал, и с ними оставался маленький Бийсултан, которому без одного 15 лет, но который уже носил винтовку.

Ночью Бици услышала свист. Услышала и разбудила Бийсултана:

— Послушай, свистит кто-то.

Бийсултан за мужчину в этом доме. Бийсултан вышел из хижины. Прислушался, всмотрелся… Звезды. Очертания хребтов. И рокот. Ветра и волн. И больше ничего. Что еще видно и слышно в горскую ночь?

— Показалось.

Но зашуршал щебень на откосе, и насторожился

Бийсултан.

В черной ночи выплыл черный человек. Молчаливый. Только шуршавший щебнем. Он не ответил на оклик Бийсултана, и Бийсултан выстрелил в него. Тайный человек скрылся в тайной ночи.

Утром приехал Зелимхан. Утром рассказали ему там о ночном госте.

— Хорошо. Я буду сегодня около вас. День и ночь. На следующее утро опять сказал Зелимхан:

— Еще три ночи я буду ждать гостя.

Когда еще три ночи не вернулся гость, Зелимхан перевез своих в лес. Еще две недели жили в лесу в наспех собранном шалаше. Жизнь брала свое: Бици шила новую черкеску к приезду Зелимхана, который сказал, уезжая:

— Не знаю, как без меня вы будете? Я, может, завтра умру; может, ночью. Отомстить бы только тем, что брата и отца убили.

Бици шила черкеску, Бийсултан пас коров и двух лошадей, а осень, хмурясь, раздевала деревья.

Встревоженный, прибежал домой Бийсултан. Рассказал:

— Пас. Влез на дерево… Посмотреть. Вижу в бинокль, что идут русские. Куда нам идти от них?

Прибежала Фатима из Мелха:

— Идут русские!

Наскоро собрали вещи в хурджины. Хурджины на лошадей. Что не смогли, бросили в яму и засыпали камнями и травой.

— Русские, русские!

Как 60 лет назад их матери и бабушки.

Когда собирались, подошел Эльберт. Тоже из Мелха. Помог. И тронулись. С детьми на руках, с детьми, державшимися за подолы.

До ночи прошли немного. Версты три. К подножью новой горы. Не подняться на нее ни детям, ни с детьми… Сбросили с лошадей вещи, сунули в хурджины ребят:

— Не боитесь, Милые! Сейчас приедем к отцу.

Утром хотели отдохнуть, и Бийсултан опять влез на дерево:

— Поедем дальше. Следят.

Ехали опять день, опять ночь. А за ними ползли солдаты: на заре снова увидел их Бийсултан. Их хватило на то, чтобы сжиматься вокруг двух женщин и пяти детей. Хватило их на то еще, чтобы предъявить Цорийскому и Хамхинскому обществам требование выдать.

Но разве могли выдавать цоринцы? Юсуп выдал четырех товарищей Зелимхана, бывших своих товарищей. Юсуп выдал их, старшины селений по его указанию задержали их.

Князь Андроников призвал этих четырех к себе, князь окружил их штыками и пулеметами:

— Повешу! Как собак повешу! Как Нукку Домбаева повешу! Где Зелимхан?

Четверо посоветовались. Они знали, что нельзя предавать Зелимхана. Зелимхан — мужчина. Абрек Зелимхан. Женщин можно. С ними сейчас Зелимхана нет. А начальство все равно с женщинами ничего не сделает. Нет такого закона. Даже у царя нет.